Всё-таки Гермиона была права. Похоже, Кикимер действительно взялся за ум. Еда становилась вкуснее, а дом, несмотря на мрачную обстановку, выглядел чище и уютнее.

«Всё-то она знает и замечает», — тоскливо подумал Гарри и в ту же секунду, чуть не опрокинул на себя кофе, так как услышал голос подруги, доносившийся из коридора. Не успел он сообразить, не привиделось ли ему это, как сомнения отпали. В кухню влетела Гермиона, следом за которой, шаркая ногами, тащился Кикимер.

— К вам гости, хозяин. Юная мисс не захотела ждать в гостиной, — опасливо предупредил эльф и тут же исчез.

Она снова облачилась в платье. В одно из тех лёгких воздушных одеяний, которые делали её непривычно женственной и немного далёкой. Гермиона всегда была другом, своим парнем. За годы пережитых вместе приключений и опасностей, Гарри никогда не делал поблажек или скидок на её пол. А сейчас что-то заставляло видеть в ней девушку. Может, лёгкий макияж, уложенные по-новому волосы и эти проклятые платья. А может, просто то, что теперь над Гарри не довлела неизбежность погибнуть и впереди была целая жизнь. Главный враг уничтожен, можно расслабиться, посмотреть вокруг и насладиться простыми вещами. Такими как улыбка Гермионы или её изящные колени, выглядывающие из-под пышной юбки…

— Привет, — ошарашенно произнес он, переваривая свои мысли.

— Здравствуй, Гарри, — её тон отдавал официозом и звучал совсем не так, как ему хотелось бы. — Ну, я слушаю, — она упёрлась руками в бока и с вызовом смотрела ему прямо в глаза.

Воинственная амазонка. Маленькая, хрупкая, но такая бесстрашная.

— Что?

— Ты пишешь в письме, что готов принести извинения и хочешь о чём-то со мной поговорить. Давай, начинай.

— Чего? Я не отправлял никаких писем! — вскипел Гарри.

— Издеваешься? — она вытащила из дамской сумочки сложенный листок и швырнула прямо на стол. — А это, по-твоему, что?

Гарри заморгал и протянул дрожащие пальцы к бумаге.

Проклятье!

«Дорогая Гермиона, я был не прав и очень сожалею об этом. Я не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю… но боюсь, ты не захочешь это слышать. Так что просто прошу прощения и готов сделать это лично, если ты захочешь меня видеть. Надеюсь, что я ещё являюсь твоим другом. Гарри».

Это действительно был его почерк и даже его текст! Только он не помнил, чтобы отправлял письмо… Неужели он сделал это в пьяном угаре? Послал сову? Чёрт, он совсем не помнил такого! Кровь прильнула к лицу и Гарри невольно покраснел. О чем он только думал, когда писал это? Что он ей скажет?

— Гермиона, — он опустил глаза и они невольно упали на босоножки подруги, рассматривая её аккуратные пальчики. — Я… я… забудь! Я был пьян!

Сердце Гарри колотилось так, будто за ним неслась, извергая пламя, венгерская хвосторога. Он, не решаясь поднять взгляд, продолжал смотреть в пол.

— Пьян? Ты издеваешься, Гарри?! Посмотри на меня немедленно! — это звучало так грозно, что он машинально выполнил приказ. — Значит, я бросаю всё и мчусь сюда, потому что ты просто решил по пьяни развлечься и написать мне эту чушь?!

Стыд сменился обидой, а затем — злостью. Чушь? Да, он не помнил, что отправлял это чёртово письмо, но оно не было для него чушью!

— И кого это ты там бросила? Рона без присмотра на полчаса?! — взбесился он. — Давай, беги скорей назад, а то наш шутник снова надумает тебя оставить! Ему не впервой!

Звонкая пощёчина охладила пыл Гарри и, глядя в распахнутые глаза лучшей подруги, он понял, что перегнул. Осознал, насколько низко пал, вываливая на неё всё это. Но в то же время, непонятная обида, ярость и безысходность полностью лишили его способности соображать. Гарри боялся в этом признаться, но он настолько привык видеть Гермиону всегда рядом с собой, в любой момент готовую кинуться ему на помощь и отказаться от всего на свете, что не представлял других вариантов развития событий. Это было обыденным и таким естественным, словно само собой разумеющимся… Он никогда ни секунды не сомневался в её преданности, верности и в том, что она всегда выберет его. А она выбрала Рона! Рона! Рона, как назло, являющегося его другом, спасшего ему жизнь…

Перед глазами пронеслись все их дни в палатке, её слёзы, неловкий танец и то, как она отвернула голову в тот волнующий момент, когда Гарри почти решился… почти понял… почти принял неизбежную истину, что их связь шагнула далеко за пределы дружбы. По крайней мере в тот конкретный миг было именно так. А что теперь?

Взгляд замер на губах подруги. Таким манящих и запретных одновременно. Внезапно ставших желанными, вожделенными, соблазнительными…

Нет, он не может! Не имеет на это права!

Сейчас она была готова уничтожить его одним взглядом, и Гарри понимал, что заслужил это. Он дерьмовый друг и ужасный человек.

— Уходи, Гермиона, — с трудом произносит он и видит в её глазах такой спектр эмоций, что уже готов пойти на попятную, но язык словно прирос к нёбу и слова застряли в горле.

Её словно ударили. Гермиона знала, что такое боль. Она пережила войну, пытки и лишения, теряла родителей и уже не надеялась выжить. Но сейчас рану наносил самый близкий и родной человек. Тот, за которого она готова была умереть. Тот, ради которого готова была отказаться от чего угодно. Тот, за кем без раздумий кинулась бы в сердцевину Адского пламени… Она не могла даже предположить, что Гарри когда-нибудь скажет ей что-то подобное. Прогонит её…

Она резко отвернулась, не желая показывать свою слабость и слёзы, предательски выступившие на глаза, и кинулась прочь.

***

Ошарашенный Кикимер поджав уши наблюдал за происходящим, оставаясь незамеченным. Любитель подслушивать, он обладал такими навыками маскировки, что им мог позавидовать двойной агент Снейп. Сцена на кухне совсем не радовала наблюдателя, и когда Гермиона рванула к выходу, у домовика не осталась выбора. Он щёлкнул пальцами, и девушка неожиданно расстелилась на полу и вскрикнула, ощутив резкую боль в ноге. Последняя капля, переполнившая чашу её самоконтроля, прорвавшая оборону выдержки… Слёзы просто хлынули по щекам двумя водопадами. Эмоциональная и физическая боль объединились, заставив Гермиону капитулировать, почувствовать себя слабой и беззащитной, раздавленной и ненужной…

Грохот в коридоре привел Гарри в чувства, а последовавший за ним крик лучшей подруги едва не заставил сердце остановиться. Он помчался следом и увидев её на полу, рыдающую и сломленную, захотел запустить «Аваду» себе в голову.

— О, Мерлин! — он в панике присел рядом, глядя как она растирает лодыжку и не решаясь к ней прикоснуться. — Ты сильно ушиблась?

Подруга лишь всхлипнула и отвернулась. Словно бритвой по венам… Не этого ли он добивался? Не сознательно ли отталкивал её от себя? Тогда почему не испытывает радости, когда получилось… Задвинув подальше свои спутанные переживания, Гарри осторожно притянул её к себе и подхватил на руки.

— От-пу-стиии… — всхлипнула Гермиона. — Не тро-о-огай меня!

Гарри лишь тяжело вздохнул и твёрдым шагом направился в гостиную. Там он выполнил просьбу подруги, усадив её на диван, а сам опустился прямо на пол, виновато рассматривая место ушиба. Гермиона продолжала плакать, уткнувшись в собственные ладони, словно специально избегая зрительного контакта.

А взгляд Гарри буквально прирос к изящным изгибам женской ступни. Он осторожно коснулся ладонью место ушиба, ощущая гладкость кожи под своими пальцами. Всхлипы Гермионы прекратились и она, казалось, замерла. Но руки от лица не убрала. Гарри и так-то не был специалистом в лечащих чарах и заклинаниях, а тут все мысли вылетели из головы окончательно. Он даже забыл, где его волшебная палочка, хотя она сейчас была лишь бесполезным атрибутом… Он осторожно расстегнул ремешок, и почти невесомая туфелька соскользнула вниз.

У Гарри перехватило дыхание. Всё, о чём он сейчас мог думать: как бы приятно было коснуться губами этих манящих линий, тонких пальчиков… Резкие эротичные картинки, наводнившие мозг, отдались неожиданной волной возбуждения, вызвав моментальную реакцию в паху. Испугавшись, Гарри одернул руки и чуть заикаясь произнёс.