Следующим этапом было смирение и осознание пренеприятнейшей истины: Поттер ставит под угрозу существование рода. Ведь если этот недоумок сопьется или свернёт себе шею, спьяну свалившись с лестницы, род Блэков будет практически уничтожен. А ближайшие родственники Малфои — потеряли всё влияние и стали изгоями. Вальбурга, приняв неизбежное, приказала Кикимеру лучше следить за домом и за молодым хозяином. Отдавала она данный приказ сквозь зубы, но выбора сильно не было.

Эльф кинулся выполнять распоряжение обожаемой хозяйки с двойным усердием. Он, прямо, помолодел и повеселел. Вскоре старинный особняк приобрел более приятный вид, несмотря на мрачную обстановку. Но теперь в нём хотя бы было чисто, по углам не красовались плетёные шедевры пауков, которые сами вынуждены были покинуть насиженное годами жилище. Кикимер даже стал готовить, и по утрам с кухни доносились ароматы выпечки и свежесваренного кофе.

Гарри, казалось, не замечал и этого. Нет, иногда он закидывал что-то себе в рот и даже благодарил Кикимера за старания, но счастливее от этого не выглядел и менять свою жизнь в лучшую сторону явно не собирался.

— Слабак! Тюфяк! Ничтожество! Проклятый магглолюбец! — плевалась Вальбурга, а верный эльф лишь согласно кивал на каждое слово. — А что там с предательницей крови? Может хоть она наставит этого недоумка на путь истинный? Хотя позор! Какой позор родниться с предателями крови!

— Глупая, глупая девчонка, — проворчал Кикимер. — Бестолковая.

Вальбурга на портрете тяжело вздохнула. Ну за что ей это? Никакого покоя даже после смерти?

— Отвадь тогда её отсюда!

— Кикимер, сделает госпожа! Кикимер рад стараться для почтенной госпожи.

— А грязнокровка? — миссис Блэк сама не верила, что произнесла это. Но, Мордред подери, выбора-то сильно не было. С чистокровными её непутёвый наследник совсем не общался.

— Грязнокровка имеет влияние на молодого хозяина, госпожа, — кивнул Кикимер. — Ей пророчат хорошую карьеру в Министерстве. Она заставляет хозяина учиться.

— Так пусть уже жениться на проклятой грязнокровке! Горе мне горе! Но род Блэков не должен исчезнуть!

Эльф от неожиданности выронил тряпку, которой натирал раму и захлопал огромными глазами.

— Так она же… она же…

— Я знаю, что она грязнокровка, Кикимер, — обреченно заявила Вальбурга.

— Она невеста предателя крови… — эльф поджал уши, опасаясь гнева хозяйки, но та лишь задумчиво наклонила голову.

— Так придумай что-нибудь! Или род Блэков для тебя пустой звук, недостойное ты существо!

Слуга аж подпрыгнул от неожиданного приказа.

— Кикимер сделает, госпожа! Кикимер что-нибудь придумает! Кикимер избавится от предателей крови! — он гордо стукнул кулачком себе в грудь и поклонился.

***

Рон с Гермионой расположились на диване в гостиной дома на Гриммо. На столе стоял ароматный травяной чай и булочки, заботливо приготовленные Кикимером.

— Гарри, что с тобой? Ты не заболел? Выглядишь как-то не очень, — с беспокойством в голосе протараторила подруга, устремив на него свой проницательный взгляд.

Гарри растёр красные глаза. От недосыпов и алкоголя они воспалились и неприятно покалывали.

— Всё нормально, Гермиона. Просто плохо спал.

— Мы волнуемся за тебя, — вклинилась в беседу Джинни, расположившаяся на подлокотнике его кресла. — Может, всё-таки переедешь к нам, в Нору?

— Мне и здесь неплохо, — лениво произнес Гарри.

Последнее время их разговоры не отличались разнообразием, и он заранее знал, в какое русло потекут дальнейшие рассуждения.

— А мне вот кажется, что здесь тебе не очень хорошо, — строгий тон подруги начинал раздражать. — У меня ощущение, что ты запасы Сириуса опустошаешь по ночам.

— Ну выпил немного, подумаешь! — фыркнул Гарри.

Вот пристала! Пусть за Рона своего беспокоиться теперь! Хватит ему этих мамкиных наставлений!

— Немножко? — Гермиона вскочила на ноги настолько резко, что Рон чуть не подпрыгнул следом и его рука, лежавшая на коленке «невесты», оказалась отброшена в сторону. — Гарри Джеймс Поттер, ты что одержал победу, чтобы потом спиться, закрывшись в собственном доме?!

— Не начинай, а, — Гарри с вызовом посмотрел на неё. — Хочу и пью, ясно?

Волосы слегка растрепались, щёки пылали гневом, а глаза — глаза метали молнии. Впервые Гарри видел подругу в лёгком летнем платьице в горошек, которое ей невероятно шло, подчеркивая хрупкую фигуру… Впервые его взгляд хотел опуститься ниже, манимый видом обнаженных щиколоток, на которых красовались лишь ремешки босоножек… Впервые он заметил, что она прекрасна в гневе… Аккуратная грудь вздымалась от тяжелого дыхания, и даже этот властный, с одной стороны раздражающий, тон, с другой — манил и возбуждал…

Что? Тебя возбуждает Гермиона?

Их взгляды встретились. И в этот момент из комнаты, казалось, исчезли все остальные. Рон и Джинни просто перестали существовать.

Это было столкновение равных соперников, безмолвная битва, где невозможно было определить победителя. У Гарри буквально забурлила кровь и всё его упрямство сконцентрировалось в одной единственной точке. Он не позволит собой командовать. Он не отведёт взгляд!

Гермиона же, поджав губы, так же готова была испепелить его на месте. Она рисковала жизнью, стирала память родителям, терпела пытки Беллатрисы, не для того, чтобы этот балбес спивался!

Из транса обоих вывел визг Джинни!

— Таракан! В моей булочке таракан! — завизжала она, заставив друзей прервать зрительную дуэль. — Опять! Этот проклятый эльф специально мне их подкладывает!

— Джинни, не начинай — это, наверняка, случайность, — вздохнула Гермиона и снова расположилась рядом с Роном. — Кикимер уже стар, а в этом доме кто только не водится. Хотя последнее время тут стало заметно чище. Гарри, ты не заметил, что он старается?

— Наверное, — равнодушно бросил Гарри, разочарованный тем, что его отвлекли.

Зрительная перепалка с Гермионой словно взбрызнула дозу адреналина в кровь, от которой тело до сих пор немного потряхивало.

— Гарри, ты должен наказать это ушастое чудовище! — капризничала Джинни. — Он меня не любит! Намеренно изводит.

— Да Кикимер никого не любит, Джинни, — отмахнулся Гарри. — Если бы ему можно было вредить хозяину, то он бы отрезал мне ночью голову кухонным ножом и принёс бы её на подносе своему любимому орущему портрету.

— Не смешно, Гарри! — теперь уже Джинни вскочила на ноги и упершись кулаками в бока, продолжила. — Почему-то только в моей порции всегда оказывается какая-то гадость? У моего стула ломается ножка, в мою обувь он запихал мышиный помёт?! А отрубленная куриная голова в моей сумочке тоже случайность?

— Джинни, — озадачилась Гермиона, — я не думаю, что Кикимер…

— Да плевать мне, что вы все думаете! А ты уже совсем рехнулась с защитой домовых эльфов! Он меня ненавидит! И раз так — лучше мне уйти отсюда!

— Джинни, не надо… — начал было Гарри, но был перебит.

— Мне надоело это! Твой дом, твоё заточение, эти страдания! Мы видимся только в этом проклятом склепе! Я устала! Меня не устраивают такие отношения, Гарри!

— Джинни! — в один голос охнули Рон и Гермиона, а Гарри просто слушал, опустив голову.

Он знал, что к этому придёт рано или поздно. И дело было вовсе не в Кикимере. Просто он не мог сделать Джинни счастливой, никого не мог…

Гарри молчал, а Джинни пулей вылетела в коридор и, секундой позже хлопнувшая входная дверь, оповестила всех об её уходе.

— Я… мы… — замешкался Рон. — Гарри, она ведь не серьёзно?

— Да… она… она… одумается, — пролепетала не менее удивлённая Гермиона.

Гарри, вопреки здравому смыслу, был спокоен. Или ему просто было всё равно. Меньше проблем, меньше загубленных жизней на его совести. Джинни, определённо, достойна лучшего. Он лишь пожал плечами, глядя на ошарашенных друзей, и вызвал домового эльфа.

— Кикимер, тащи огневиски! Рон, выпьешь со мной? За свободу…

— Гарри! — Гермиона аж подпрыгнула на диване. — Ты не будешь пить! И ты, Рональд, тоже!