Шмаль когтем мизинца быстро расправился с обёрткой. Закурил сам и угостил рыжего друга.

— Вот ты Шмаль молодчик! Всё-таки нашёл, что искал. Это же твой пропуск на крымский сходняк. Твой шанс на воровской престол, — разглядывая картину, сопел Абрамяу. — Легенды о воровской братве сложены, может и толк выйдет. Ну… ты артист, бродяга!

На снимке изображён Роберт Варакин — ещё тогда, в другой стране, в прошлой жизни, а рядом, держа императора за руку, стоял кот по имени Макс Илларионов: первый антропоморф на Земле, прародитель всех гибридных животных. Макс был раза в три меньше нынешнего поколения, весь такой неказистый, словно болел рахитом.

— Ну, вылитый я! Чертовски красив! Доменюга! — намекая на близость к императору, хвастался Шмаль, пустив жирное кольцо дыма.

— Чёрных котов много. Не один ты такой, — разглядывал картинку Абрамяу, но мимолётно заметив, что Шмаль напрягся, быстро исправился: — Очень похож на тебя. Осанка, стать!.. одно целое!

— А другие коты нам поверят? — не удержался Барс. — Мы в Страну Крым собираемся, только в Алдан нужно заскочить… по одному делу.

Абрамяу передал картинку обратно. Ему была по душе давняя мечта Шмаля, добраться до тёплого моря и вступить в тайный клуб кошачьей братвы. Он сам был готов отправиться в опасное приключение, но прибыльный бизнес и страх, доставшийся от человека разумного, останавливал, словно гвоздями его прибили к этому кабаку. С каждым новым поколением коты становились всё больше похожими на людей: семья, дети, деньги, работа. Но кровь свободы всё ещё бурлила в кошачьих жилах. Так хотелось иногда забраться на крышу и заорать во всю глотку: да пошли вы все козе в трещину!

— В Алдан, значит, собрались… — забегал глазками Абрамяу, где-то в глубине плутовской души, желая присоединиться к походу.

Алдан, это отчаянная вольница — это город золотых артелей: территории, где нет власти князя Сибири. Здесь укрывались беглые кабаны, дезертировавшие с фронта, здесь находили прибежище преступники, за которыми гнались полицейские, и прятались сами волки, когда-то уволенные из полиции. Это город, где можно купить всё: оружие, разновидовых женщин, наркотики, золотые самородки, драгоценные камни, алмазы и бивни мамонта. Можно купить всё, а можно проиграть свою жизнь — на спор или в карты, — или, обронив неосторожное слово. В Алдане разводили свиней и баранов, не наделённых частицей человека; а значит — всегда можно отведать настоящего мяса, которое было под строжайшим запретом в Стране Сибирь.

В городе было всё, кроме, самих людей. Только один человек имел право обитать среди свободных гибридов, потому что ни у кого не поднималась лапа убивать животных на бойне, как бы ни хотелось свежатины. У этого человека не было даже имени. Все звали его просто — Палач. Алданского человека боялись и ненавидели. Поговаривали, что Палач заключил сделку со всеми великими князьями современного мира и даже встречался с дикими людьми из тайги, не признающими никакой власти. Палач жил на окраине города в окружении антропоморфных волков и никто из вольных горожан несмел приближаться к его владениям.

— Зачем тебе в Алдан? Это опасно. Разве ты не помнишь, что свиньи с золотого прииска «Червонец» ищут тебя? — напомнил Абрамяу.

Но Шмаль совсем не думал о мстительных парнях, которых он оставил без денег, выпивки и петушиной тушёнки, поскольку был влюблён в прекрасную Му́ру. Эта девчонка снилась ему по ночам и даже днём, когда он спал без причины. Чёрный грезил ею, и никто не мог остановить его отчаянный путь в Алдан.

А как он добивался её любви? Никто не умел ухаживать за женщинами, как чёрный гибрид с коричневым пучком в подмышке. Ради прелестной кисы: кот воровал цветы с клумбы и пел вечерами под окнами песни, не боясь, что нагрянет волчья полиция — потому что не было у него ни слуха, ни голоса. Шмаль так любил Муру, что готов распрощаться с мечтой и забыть о Крыме.

Он обещал жениться, и она поверила. Влюблённые провели вместе только два дня и две ночи, а затем его куколка исчезла без следа, когда Шмаль похвастался количеством женщин, которых он обнюхал ещё до знакомства с ней.

Кто-то сказал, что белоснежную шубку с пятнышком на спине видели на железнодорожном вокзале. Один пенсионер, старый соболь, отошедший от дел два года назад, посоветовал искать девчонку в золотом Алдане. Ходили слухи, что в самом крутом казино безумного города на улице Пролетарской выступает на сцене прекрасная кошечка. Все вольные старатели стремились увидеть эту красоту; а злые языки наговаривали, что если щедро заплатить ей, то можно прикоснуться к пушистой красотке… или даже — переспать с Мурой.

Шмаль жаждал одного: скорее добраться до Алдана. Он должен опровергнуть все слухи и вернуть роскошную Муру любой ценой; а если кто-то удерживает её силой, то тогда… тогда он уничтожит все банды, разгромит все притоны, но спасёт свою прелестную кису — и никой Палач не остановит его!

— Ты хочешь найти свою девочку? Думаешь, она в Алдане, — догадался Абрамяу и закатил глаза, прикрыв лапой рот. — Но кто похитил её, брат?

— Это сделал, Фокс! — зашипел Шмаль, выпустив острые когти. — Здесь не обошлось без его грязных лап. Хотя… кто его знает… может, она просто разлюбила меня.

В пригороде Якутска произошло очередное убийство. Всё указывало на обычную бандитскую разборку. Взорванный автомобиль и два сгоревших трупа подтверждали, что криминальный мир продолжает передел сфер влияния. Один мертвец сидел на водительском сиденье, второй — сзади.

Гомвуль снял когтем, оплавившуюся цепь с шеи одного из погибших.

— Был песец, и нет Фокса, — резюмировал полицейский волк, посмотрев на второго бедолагу. Обугленный труп водителя-охранника принадлежал некому Чисуну. Вёрткий был зверь, но сегодня ему не свезло.

Взрыв прогремел у ворот дома, где проживал гибридный песец, которого звали Фокс или Секс, или Торчок. Его охранник Чисун был из редкого соболиного вида. Три сотни соболей не составили конкуренции другим хищникам, но их немногочисленность компенсировалась личными качествами: ловкостью и отвагой.

— Допрыгались… доскакались, — зарычал Гомвуль, продолжая осмотр трупов.

— Как думаешь, кому он дорогу перешёл? — пытался открыть багажник капитан Зубов.

— Врагов у Фокса, что комаров в тайге, — рыскал под задним сиденьем волк. — Он и наркотой торговал, и оружием, и девочками. Гиблое это дело — висяк. Снова премию не получим.

— Нераскрытых дел полный сейф, — разочарованно сказал Стас Зубов, наконец-то, отворив дверцу багажника. — Помнишь пятиклассника Чижа в школе, которому дамочка голову отсела кухонным ножом?

— Снится мне этот кабанчик, — негромко рассмеялся волк. — Он мне на вертеле представляется. Крутится свинья сама собой на шампуре, а учительница ножичком тонкие ломтики срезает. Помню, конечно. Как забыть.

Зубов выбросил из багажника запаску, вернее, всё осталось от неё.

— Отца этого Чижа нашли в собственной квартире. Отравился газом. Или сам кран открыл… или ему помогли. Но я уверен, убили папашу. Следы кто-то заметает. Потому и передали наше дело в контору князя, чтобы мы помалкивали.

Гомвуль закончил осмотр. Два громадных кабана, служивших в медицинской бригаде, выскребли тела из машины и упаковали в чёрные мешки. Небрежно покидав трупы на носилки, медбратья потащили убиенных бандитов в труповозку.

— Ты знаешь, что у отца пятиклассника не было ног. В инвалидной коляске катался ветеран корейской войны. Он, между прочим, почётный гражданин Якутска. Под его командованием проводился общекорейский референдум. Это был непростой секач, — причмокнул Зубов. — Куда только великий князь смотрит, о чём только думает: его воинов одного за другим на мыло отправляют, а ему дела нет.

— О волшебной сыворотке Витольд думает, — рыкнул волк. — Размышляет, чем накормить людей, чтобы не озверели и не сожрали его вместе со свитой. А инвалида жаль. Скажем так: из ветеранских ног вышла бракованная таблетка, и попалась она нашей учителке. Карма. Какое сырьё, такие и лекарства. И как говорится: ноги отца убили сына.