Мы нашли их там, лежащими на капитанском мостике, омываемом красными лучами солнца, пробивающегося сквозь забрызганные кровью окна. Глядя в мёртвые, выпученные глаза задушенных ликриан, на их распоротые тела и кровавый алтарь с вырванными, но ещё бьющимися светло-бурыми сердцами, мы поняли: многое в тот день узнали проклятые захватчики о жуткой улыбке Кали.

Всю ночь в Тихом океане бушевал ужасающий шторм. Ослепительные вспышки вспарывали воздух, но не исчезали, а, казалось, поглощались следующими, ещё более страшными разрядами. И многие жившие в лачугах на берегу клялись потом: среди завываний бури они слышали нечеловеческие голоса и вой, а в проблесках молний то и дело виднелись жуткие фигуры над поверхностью волн. Утром выжившие увидели третьий корабль. Облепленный зловонной тёмной тиной, он висел низко над водой около развалин, ещё несколько месяцев назад бывших Сиэтлом. В створках, выпускающих автоматические фабрики, зияли огромные рваные отверстия, словно когтистая гигантская рука одним взмахом пропорола металл как тонкий бумажный лист.

Первых рискнувших взобраться встретила зловещая тишина. Лужи морской воды в коридорах, каютах и рабочих палубах. Острый запах гниющей рыбы и тысячи чьих-то мокрых, так и не высохших отпечатков перепончатых лап. И мы знали, чья могучая длань пропорола обшивку…

Один за другим выходили из строя остальные звездолеты. Неспособные больше ни атаковать, ни вырваться с планеты, они висели грудами мёртвого металла, а потом на них приходила смерть. В разных уголках мира люди ловили и убивали оставшихся без защиты пришельцев. Пока, наконец, не пришло время, когда мы убили всех.

И с того дня жестокая радость вошла в наши сердца.

Когда же кровь последнего ликрианина пролилась на землю, поверженные корабли чужаков пришли в движение. Мертвые куски железа, стаями огромных уродливых птиц полетели в разные стороны. Там, достигнув ведомых лишь Богам точек, они стали менять форму, сливаться воедино. Словно титаны, взяв металл вместо глины, принялись лепить свои чудесные творения. В облаках пыли рассыпающихся городов, среди хаоса обломков творилось волшебство. Мы, первые, стояли в ожидании доедая скудные запасы еды, но новые и новые люди собирались вокруг, делясь с нами последним.

Семь дней прошло пока то, что создавалось, не обрело окончательную форму. И каждый день не был похож на другой. Ведь просыпаясь, новым утром мы узнавали нечто, о чём вчера не могли помыслить. За семь суток мы получили знания о машинах и технологиях, которых никогда не было на земле и в космосе. Божественный дар, недоступный никому во Вселенной кроме нас.

Через неделю облака пыли рассеялись и явили нам истинное чудо. Совершенное творение, подаренное нам Богами. Оплот их духа и мощи. Корабли. И мы поняли своё предназначение, свою судьбу. Приняв её с честью и гордостью.

Избранные не сразу покинули землю. Мы изучали Дары Богов и поднимали человечество из пепла. Построили алтари: святилище Кали в глухой чаще оставшихся нетронутыми лесов Индии, храм Ктулху на большом скалистом острове посреди Тихого океана. Я же с последователями посадил священную рощу и собственными руками закопал посреди неё дарованное нам семя великого древа. И я, капитан-летописец, принявший в перерождении имя Катон, сам видел, как за одну ночь из маленького семечка посреди рощи вознёсся гигантский дуб.

Мы залечили раны земли, разобрали остановившиеся фабрики ликриан, исцелили почву и посадили деревья. Засеяли поля, вырастили животных и милостью Богов всё, что мы делали, приносило нам десятикратно. В те дни мужчины и женщины любили друг друга и редко в семье рождалось меньше семи детей. Они росли так быстро, словно три года проходили за один. В то осиянное Богами время был созван первый совет жрецов. Заложены камни академии для офицеров будущего флота, призванного защитить планету.

И всё это время мы изучали корабли, постигали их невероятную силу, готовились к предначертанному.

Из перехваченных сообщений пришельцев до земли дошли рассказы о случившемся на родной планете Ликриан. О том, как беззаботно плавая в гигантском океане, обнаружили они на дне странные постройки, от их силуэтов бросало в дрожь храбрейших. О жутких тварях, легионами хлынувших оттуда на города, а Океан разверзся и оттуда в великой силе явил себя владыка Ктулху. О бессильно угасших плазменных лучах, не причиняющих ни малейшего вреда гигантскому телу. Мы узнали, как взрывались нефкартовые бомбы, но их огонь словно разжигал жгучее пламя его ненависти, а снаряды самых мощных гаусс орудий, сплющившись, со звоном отскакивали от чешуи. Ничто на планете не могло противостоять живой горе бесконечной злобы.

Когда он исчез, немногие могли похвастаться, что выжили или сохранили разум. Другие расы, поспешившие на помощь, немногих смогли спасти. Корчась от непонятного им самим страха, ученые пораженно смотрели, видя, что, лёжа в стабилизационных капсулах, выжившие, находящиеся в глубоком анабиозе, повторяют и повторяют слово на языке, которого не знают: Р’льех, Р’льех, Р’льех.

Ну а потом, отомстив врагам, дав свои дары и направив на пути наши – Боги ушли так же внезапно, как появились. И то присутствие, которое люди чувствовали последние годы – пропало.

Но теперь мы знали, и вся галактика тоже знала. Словно крысы, пораженные ужасом, разбегались они с нашего пути, впервые в жизни отведав, что такое страх. Хитроумные мчкарты – дипломаты и льстецы, воинственные дрэки и рогмулы, великие ученые шитфоли, коварные тримфатианцы… Затаившись в своих поганых гнездах, ни одна из 378 известных рас не посмела остановить нас.

И вот я лечу на своём прекрасном звездолете зная, рядом летят мои братья. Справа несётся чудовищный левиафан-осьминог Ктулху, и мистериевые склоненные к голове щупальца сверкают живым огнём в свете солнца. Слева мчится исполинская сине-золотая Кали, и как три глаза-рубина горят огни на капитанском мостике. Словно волшебное ожерелье из звезд, чуть светятся на корпусе черепа ликриан.

Я уверен, другие капитаны находят не менее прекрасным звездолет-копье. Мой Один.

И мы не одиноки. Там за нами, неразличимые простым зрением, летят остальные.

И наши Боги незримо шествуют впереди нас.

Ралик Ван дер Брейхт, капитан малого вспомогательного разведывательного корвета с левиафана Ктулху, задумчиво смотрел на показания датчиков. Целую неделю они бороздили космос в поисках любой, пусть самой захудалой космической станции. Запасы тексумного топлива катастрофически таяли, а основная задача – закупить некоторые редкие материалы и небольшие запчасти для материнского корабля – пока и вовсе была провалена подчистую.

Он стукнул кулаком по пульту управления. Немедленно загорелось сразу несколько лампочек, и с тяжёлым стоном капитан принялся устранять последствия собственного удара.

– Не может быть, чтобы ни одной! В этом чертовом секторе должно быть минимум четыре, не могли они все исчезнуть, – он посмотрел на старшего навигатора Джеймса Хотфровица, но тот лишь развел руками.

Оба понимали: дело в банальном невезении. Кто мог ожидать, что именно им достанется квадрант 1749GY по общегалактической классификации, более известный среди звездолетчиков как «буйная фантазия». Место, где практически не работал ни один из известных видов радаров.

Космос искрился. Высокая радиация буйствовала вместе с космической пылью, и пространство искажалось близостью сразу двух зеленых пульсаров. В результате уже восьмой день, без малейшего намека на успех, корабль, словно безумный кролик, метался по системе.

Но где-то тут, спрятавшись в облаках естественных помех, невидимые из-за скоплений космической пыли, висели несколько торговых постов, чьи координаты были известны лишь старшим офицерам кораблей рас, входящих в межгалактический конклав. Стыковаться с ними – значило обнаружить нужные детали, тексум, провизию и, наконец, дать возможность команде хоть немного отдохнуть. Теоретически земляне входили в число тех, кто должен знать местоположение. Но именно, что теоретически. Ван дер Брейхт задумался. Проклятые инопланетяне – коварные лжецы и чудовища, оправившись от первого шока, и не подумали сообщить своим новым «земным друзьям», где находятся станции. Голос конклава – Мчкарты юлили, затягивали переговоры и делились лишь той информацией, которая вскоре и без того стала бы известна. Хуже того, всё чаще землянам приходилось вступать и в военное противостояние. Конфликты эти носили пока локальный характер и вызывали потоки гнева у прикомандированных к галактическому совету земных дипломатов.