– Почему вы думаете, что это не ловушка? – тревожно спросил я.

– Браво, Лагер! Вас, кажется, начинает интересовать окружающее. – тихо рассмеялся он. – Держите оружие наготове.

Мы поднялись на небольшую плоскую площадку перед темным входом в пещеру.

– Тихо. Идемте. – Эйб первым ступил во мрак.

Мы сделали несколько шагов, и мои глаза начали различать низкие своды коридора, вырубленного в каменном лоне. Под ногами предательски шуршал щебень. Далеко впереди возник красный глазок огня.

– Они здесь! Вперед! – крикнул Эйб, обнажая меч. – Во имя Господа нашего Иисуса Христа! Смерть дьяволопоклонникам!

Все бросились вперед с громкими криками, которые многократно усиливало эхо. Через секунду мы ворвались в просторный зал, ярко освещенный отблесками пламени. Сидевшие там люди в отчаянии заметались из стороны в сторону, оглашая воздух воплями и проклятиями. Их было человек тридцать обоего пола и разных возрастов. Некоторые схватились за оружие, но для большинства наше появление было столь неожиданно и страшно, что они метались по пещере, обезумев от ужаса, и падали под ударами боевых топоров моих спутников.

Я в ужасе отшатнулся к стене, не в силах наблюдать эту бойню. Стоны, топот ног, пляшущее по стенам и потолку пламя. "Какое дикое место!" – подумал я. Мы находились в пещере внушительных размеров. По бокам, у стен, были высечены из камня длинные широкие сиденья, как бы обнимавшие зал, подобно клиросу. В центре, на полу, была выложена из тлеющих угольев громадная пятиконечная звезда. За ней в глубине возвышалась чудовищная в своем безобразии статуя какого-то зверобога. При взгляде на нее по моей спине пробежали мурашки. Больше всего она походила на древние карфагенские изображения Молоха.

Это было чудовище с человеческим телом и бычьей головой. Оно сидело, скрестив свои безобразные бычьи ноги, над громадным очагом из грубого, необработанного камня, в котором пылал адский пламень. Сама фигура казалась высеченной из черного мрамора. То, что это изображение очень древнее, сомнений не вызывало, но к нему, на мой взгляд, были сделаны довольно странные дополнения. На лбу быка красовалась накладная металлическая звезда, между рогами был установлен грубый факел. Под нижней губой висело мочало, что придавало существу отдаленное сходство с козлом.

У очага я увидел испуганно забившегося в угол священника в вывороченном наизнанку облачении. Его тянула за руку совершенно голая девица, гневно крича что-то. На полу возле самого огня лежал связанный человек, отчаянно извиваясь и пытаясь освободиться. В общей сумятице до них дело еще не дошло.

– Скорее! – кричала юная ведьма. Ее иссиня-черные, завивающиеся в тугие колечки волосы метались по спине. – Сделай это! Сделай! Я помогу тебе!

Она обернулась, и я увидел смуглое узкое лицо с тонким горбатым носом, горящие уголья глаз полукружьями бровей и перекошенный ненавистью рот. Они со священником быстро склонились над связанным человеком и потащили его к огню. Несчастный закричал, мотнул головой, и я узнал Рамона.

– Эйб! – я одним прыжком очутился у очага и схватил священника за руку.

Шлиссенджер подоспел, когда пламя на супервесте мальчика уже занялось.

– Твари! Твари! – зашлась истошным воплем девица. – Будьте прокляты, изуверы! Вам все равно не помешать нам!

Она вырвалась из рук схватившего было ее воина, подскочила к священнику и, выхватив что-то у него из пальцев, с ловкостью кошки забралась на очаг. Теперь она стояла на коленях у Молоха, держась одной рукой за его огромный поднятый к небу фаллос.

– Зарра! Не делай этого! – услышали мы голос мессира Робера.

Д'Юрфе бежал к очагу с окровавленным мечом в руках.

– А, это ты, ничтожество! – крикнула ведьма, поднимая руку высоко над головой. И тут мы увидели перстень: треугольник с алым рубиновым глазом внутри. Зарра проворно надела его на вытянутый указательный палец статуи и спрыгнула вниз.

– Ну! Возьми меня теперь! – хохотала она. – Слюнтяй! Трус! Предатель! Не думай, что ты сможешь отмыться кровью этих животных! – она бросила безумный взгляд на груды тел, валявшихся на полу.

Мессир Робер резко рванулся вперед. Прежде чем мы успели что-либо сделать, он обхватил Зарру обеими руками и прыгнул в горящий очаг. Пламя загудело, как в топке, и на пол градом посыпались искры.

– Что же это, Эйб!? – закричал я, защищаясь от жара рукой и пытаясь пробраться к огню. – Что же вы их не тащите?!

– Остынь. – резко остановил меня Шлиссенджер. – Он сам знает, как спасать свою бессмертную душу.

В этот момент столб темного пламени рванулся к потолку из факела на лбу Молоха, и раскатистый бычий рев сотряс пещеру. Стены зашатались, с потолка полетели камни. Кольцо на пальце чудовища вспыхнуло красным, как жидкий огонь, сиянием. Я закричал от ужаса и проснулся.

– Что с вами? – надо мной склонялось встревоженное лицо профессора Бауэра.

Мерно гудел мотор. Я лежал на груде палаточных чехлов и тупо глядел по сторонам. Доктор Штранге нащупал мой пульс.

– Вы принимали опий? – внимательно всматриваясь в мои остекленевшие глаза, спросил он.

– Н-нет. – неуверенно протянул я, с трудом поворачивая голову.

– Принимал, принимал. – крикнул со своего места Шлиссенджер. – Я дал ему полтаблетки, док. Как тонизирующее. Иначе мы просто не довезли бы его до аэродрома.

– Что вы говорите? – мой голос прозвучал язвительно и недоверчиво.

Я попытался приподняться на локтях, но снова рухнул. Голова кружилась, в горле подташнивало, рот пересох.

– У него едва не случился солнечный удар, – не обращая на меня внимания, пояснил Эйб доктору Штранге.

– Я вижу. – кивнул тот. – Ваше счастье, Фриц, что герр Шлиссенджер такой ответственный человек. Вы могли бы сейчас лежать где-нибудь на улице.

– Я ничего не помню. – угрюмо заявил я.

При этих словах Бауэр побледнел и впился в меня злым испуганным взглядом.

– После того, как мы поговорили со стариком, – мягко сказал мне Эйб, – я посадил вас в джип и отвез сюда. Остальные добирались своим ходом. Надо сказать, – добродушно рассмеялся он. – что у вас еще в машине начала ехать крыша. Вы несли что-то невообразимое.

– Что? – мне было мучительно стыдно. Я не считал себя впечатлительным человеком, склонным к галлюцинациям.

– Ну, я не помню, – развел руками Абрахам: – Бред какой-то. Что-то о самосожжении.

– Та-ак. – беспомощно протянул я. – А дальше?

– Дальше? – пожал плечами Эйб. – На аэродроме вас совсем развезло. Томсон и Кларк помогли мне перенести вас сюда. Собственно, все.

– Мне снился очень странный сон. – в упор глядя в его безмятежные зеленовато-серые глаза, произнес я. – И вы играли в нем не последнюю роль.

– Я польщен. Интересно, какую? – со стороны выглядело так, будто он задает вопрос из вежливости.

– Под вашим руководством отряд мальтийских рыцарей разрушил древнее капище Молоха и перебил всех, кто там находился. – тихо сказал я, не отрываясь, глядя в его спокойное лицо.

Ни один мускул не дрогнул на нем.

– У вас героические сны, – насмешливо бросил Абрахам. – А мне все снится какое-то дерьмо: грязные нары, собачий лай. Извините, герр Лагер… – Он развел руками. – Я не думал, что полтаблетки так на вас подействуют.

"Почему, говоря с этим человеком, я чувствую себя дураком?" – подумал я.

Доктор Бауэр нервно закурил и подсел ко мне.

– Вы меня крайне подвели. – злым шепотом сказал он. – Вы были там?

– Да. – язык казался мне ватным.

– И нашли его? – не отставал Бауэр.

– Да. – "Да отвяжись ты!" – подумал я.

– Что он вам сказал? – Бауэр весь напрягся.

– Послушайте, господин профессор, я все-все вам скажу. Только не сейчас. – моя голова снова упала на палаточный чехол.

Наш самолетик то нырял в воздушные ямы, то набирал высоту. У меня закладывало уши, и я свешивался со своего ложа, отчаянно глотая. Мой учитель то и дело бросал на меня презрительные взгляды. Наконец, мне это надоело, и я, сделав над собой титаническое усилие, сел. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы, вымучивая из себя каждое слово, пересказать Бауэру все, что я смог запомнить из разговора со стариком.