И тут только Олеся увидела сидящую на земле Фатиму. Они подхватили ее под руки, и повели к костру.

– Подожди, я уберу с кошмы сумки, и уложим ее здесь. Осторожно!

– Что с ней? Нахлебалась воды или что-то еще серьезней? И как вышло, что вы нырнули все в воду? Я все смотрела, смотрела, Фатима уже была возле берега, и вдруг никого на переправе не стало, как корова языком слизнула, – говорила и говорила Олеся, не дожидаясь ответа. Она была рада, что Юлька жива, что снова с ней рядом, и Фатима жива, а то, что ей сейчас нездоровится, то это пройдет.

– Ты не видела, в какой-либо сумке есть одежда? Ее нужно переодеть, да и мне не мешало бы обсушиться. Днем жара невыносимая, а ночью холод до костей пробирает, – снимала с Фатимы Юлька одежду, и расстилала ее на траве возле костра.

– Так она не высохнет, нужно сделать из палок сушилку. Вот, возьми, я что-то нашла, брюки, свитер, еще брюки. Ну, на Фатиму брюки сейчас не натянем, а свитер одеть можно. Да тут у нее целый гардероб! Одевай ей на свитер вот этот халат. – Олеся приподняла Фатиму, помогая Юльке одеть ее. – Постелем на кошму простынь. А теперь я пойду, соберу для костра хворост, а ты, Юля, поставь чайник, вода вон в том мешке, в курдюке.

– Нет, нет, за хворостом пойду я, вот только найду, что надеть еще. Слушай, Олесь, тут рубашки мужские. Фатима, наверное, перепутала сумки и вместо женского белья прихватила мужское. А где наши сумки? Я что-то их не вижу.

– Не знаю! – Олеся пожала плечами. – Все должно быть здесь. Может, их не погрузили в спешке?

– Ладно, потом разберемся. Ты сама переоденься. Или хотя бы посиди возле костра, вон как тебя всю трясет. Я пошла за хворостом. – Юлька взяла фонарь и отошла от костра.

Олеся набрала в чайник воды, нашла подходящие рогатины, воткнула их по бокам от костра и, продев палку в ручку чайника, повесила его над костром. Затем подошла к Фатиме и потрогала ее лоб.

– Да! – невольно покачала она головой. – У тебя, подруга, жар, что-то ты быстро сдалась. И как тебя угораздило окунуться? И ведь удивительно так это то, что была у самого берега.

– Задний конь оступился, попал в самую глубину и дернул другого коня, а уздечка захлестнула петлей Фатиму за руку. Кони поплыли, а она стала тонуть. Я ее еле поймала. – Объяснила Юлька, кинув принесенный хворост. – Она нахлебалась воды, но потом еще мы с ней шли немного. Я не представляю, чем ей помочь. Возможно, нужно какое-то лекарство дать. Но все в нашей сумке, а я ее не вижу.

– Садись сестренка, скажи спасибо, что остались живы. Сейчас закипит чай, напоим Фатиму и напьемся сами, вот и согреемся. – Олеся обняла Юльку. – Я так испугалась за вас, что даже не могла сообразить, что делать дальше. А кони где, уплыли или утонули?

– Не знаю, – судорожно вздохнула Юлька. – Я, когда обрезала уздечку, они исчезли из моего поля зрения. Да, если честно, то я не обращала на них внимания. Я тащила Фатиму, а это не так уж легко, поверь.

– Верю, верю, а что делать с теми, которые остались на том берегу? Я их привязала к кустам. Что-то меня не тянет снова в воду, особенно сейчас, ночью. Может, подождем до утра? Все равно за это время ничего не изменится.

– Я согласна, – кивнула головой Юлька. – Я тоже не хочу вновь купаться. Закипел чай, я приготовлю пиалы и заварю в них.

Напоили горячим чаем Фатиму и после двух чашек горячего, круто заваренного чая, согрелись сами.

– Дождь что ли? – неуверенно проговорила Олеся. – Точно, дождь срывается.

– Вот этого нам не хватало для полного счастья. – поднялась на ноги Юлька. – Нужно посмотреть, чем укрыться. Не лучше ли было бы расположиться возле дерева? Можно было бы смастерить навес. Смотри, Олесь, это вроде как палатка? Ну, да! Ай, да Фатима! Все у нее было готово к побегу.

– Так вот для чего у нее здесь колья, да палки! – помогала Олеся Юльке растянуть палатку. – Небольшая, но от дождя укроет. Больше чем шалаш. Вот здесь и ставим, над Фатимой. Я подержу, чтобы на нее не упала. – залезла под палатку Олеся. – А ты натягивай вначале одну сторону, затем другую.

– А где ты видишь стороны?! Палатка круглая, как юрта. Не переживай, знаю я как ставить палатку. Но лучше бы ставить ее на новом месте, а оптом все перенести. Хотя, какая разница. – Юлька втыкала колья и привязывала к ним палаточные веревки.

Олеся держала центральный шест внутри палатки, и вскоре палатка стояла круглая, как маленькая юрта или шатер.

– Во, отлично, пусть теперь дождь идет, нам не страшно. И костер возле самого входа, тепло идет в палатку. Живи, не хочу! – довольно поглядывая на свою работу, Юлька потерла ладони.

– Постой, постой, – заволновалась Олеся.

– Мы ведь не на неделю остаемся здесь? Только на одну ночь, а потом снова в путь.

– Это все зависит от состояния Фатимы. Больную ее никак не потащишь и тут не бросишь. Значит, остаемся на неопределенное время.

– Я так и знала! – огорченно прошептала Олеся и посмотрела на Фатиму. – Слишком все гладко складывалось. Юль, а где ружье, которое Фатима прихватила с собой?

Юлька махнула рукой.

– Уплыло вместе с ее конем. Оно ведь возле ее седла было привязано. Что ты не обратила внимание? Длинный сверток, он и есть, это ружье.

– Жалко! – огорчилась Олеся. – Оно бы нам пригодилось. Посвети, я посмотрю все узлы, что Фатима взяла с собой. Что-то их много. Смотри, она даже для ребенка набрала вещей. – Олеся перебирала простынки, пеленки и маленькие распашонки. – Может, и мне что-нибудь выделит? А я вот об этом совсем не подумала.

– А нашей-то сумки нет! Там лекарство, и главное ящик с инструментами, – заметила Юлька.

– Зачем он тебе? Не думаешь ли ты, что мы опять будем зашивать кого-нибудь, – неудачно пошутила Олеся.

Юлька покачала головой.

– Эх, ты! Еще шутишь, а ведь впереди все может быть. Вот, например, роды.

– Тихо, тихо, не говори вслух. Только не это и не здесь, в степи! Если честно, я очень боюсь. Лучше пусть будет пока во мне, там ему безопасней. Этот мир так жесток, что я боюсь за своего малыша. – Олеся вновь сложила детские вещи в рюкзак Фатимы.

– Смотри, лопата, зачем Фатима ее прихватила с собой? – удивленно рассматривала лопату Юлька. – Ручка короткая, такие лопаты походные, возят с собой шоферы и геологи.

– Снайперская лопата, солдатская, для окопа. Остановились на привал, и тут каждый солдат себе ямку выкопал, где можно укрыться.

– А ты откуда знаешь такие подробности? В армии служила или была снайпером?

– Ладно тебе со своими шутками, ты и сама все это знаешь. А вот зачем она Фатиме?

– Тоже для окопов, – послышался голос Фатимы.

– Проснулась! – в один голос обрадовались девушки.

– Как ты? – подошла к Фатиме Юлька.

– Нормально, бывало и хуже. Где кони?

Юлька махнула рукой.

– Все на том берегу. Сейчас темно, идет дождь и переправу совсем не видно. Коней перевести не сможем. Только верблюд здесь, Олеся его перевела.

– Кони нам не нужны, пусть идут, вот только ружье осталось, это плохо. А лопата нужна, чтобы убрать перекат.

– Не поняла, как убрать? Копать что ли

В темной палатке не видно было шутит Фатима или говорит правду.

– Это чтобы не переправились к нам, если будет погоня, – отозвалась от костра Олеся.

– Все верно. – подтвердила Фатима.

– Будто их удержит глубина. Да мы и не сможем убрать переправу по всей ширине реки. – с сомнением и с досадой проговорила Юлька.

– А по всей и не надо. Только от берега и метра на два, чтобы не могли понять, что мелко в этом месте. Вода не совсем чистая и глубину не видно.

– А ты откуда знаешь, чистая она или нет? Мы ведь переходили ночью, – снова подала голос Олеся.

– В это время года тают ледники в горах, и вода идет мутная. Ты же чувствовала, какая она холодная? Так вот, это не дождевая вода, а вода с гор. Скоро начнет светать, как только станет видно, пойдем рыть в реке яму. Это не так уж и сложно, вода поможет.

– Ты не пойдешь! – возразила Юлька. – У тебя температура.