…Это был молодой человек, невысокого роста, но очень привлекательной внешности. Его русые волосы были короткими, пышными и красиво уложены. Его стройность была подтянута мундиром, на котором красовалось несколько медалей. А тёмные глаза были настолько выразительными, что, когда он смотрел вот так вот, с улыбкой и нежно, как стоял сейчас, душа замирала…

Варя узнала его и не могла понять, что чувствует, но сердце будто застыло. Тело окаменело, словно вот-вот и будет беда, но, когда офицер вновь поклонился княжне и ей, выпрямился с улыбкой на лице, непонятная скованность тут же отступила…

– Рощин, Сергей Васильевич, – представился он и увидел, что Варя помнит его. – Рад, что не забыт. Жаль, что все танцы были предназначены Михаилу Алексеевичу!

– Прошу прощения, – взглянув мельком на Анну, Варя подтянула завязки своей меховой шапки, предчувствуя в данном офицере что-то неладное. – Мне пора возвращаться домой.

– Я провожу Вас! Уже темнеет, а Вы совершенно одна. Ведь Михаил уехал, а когда вернётся, точно не известно, – встал Сергей ближе. – Да поговаривают, что некая романтическая встреча была у него на одном из постоялых дворов. А потом на другом и иная красавица будто ждала…

Варя повернулась к нему спиной и обратилась к наблюдавшей за ними княжне:

– Анна Павловна, по утру я отбываю, – отправилась она быстрым шагом назад ко дворцу.

– Куда же?! – шла рядом взволнованная Анна, заметив, как и Варя, что офицер от них не отставал.

– Отправляюсь навстречу к Михаилу. Я знаю, по какой дороге он будет ехать! – сообщила Варя.

– Это безумие! – прошептала поражённая Анна.

– Действительно, – нагнав, встал перед ними Сергей, и подруги остановились. – Простите мне, может, за наглость, но Ваше решение поспешно и необдуманно. Дорога такая – очень опасна. К тому же зима!

– Что Вам надо,…? – Варя подзабыла его имя вновь, и он напомнил:

– Сергей Васильевич.

– Да, Сергей Васильевич, прошу, ответьте! – взглянула она строго в глаза, от чего с лица его улыбка исчезла и появилось удивление.

От того, что он не нашёлся, что ответить, Варя и Анна продолжили свой путь ко дворцу…

Дворецкий, унося шубку, поклонился и поспешил уйти. Как только Венера закрыла за собою дверь в слабо освещённую гостиную, то облокотилась на стену и тяжело вздохнула… Усадьба, её родная усадьба, в которую она, наконец-то, вернулась из Петербурга, уже была погружена в сон:

«Вокруг никого», – пронеслось в мыслях Венеры. – «Сейчас я совершенно одна… Могу быть собой», – отправилась она к столику, где налила себе в хрустальный стакан из графина воды и выпила. – «Всё. Хватит пока разъездов с меня. Может теперь всё будет так, как надо…»

Венера сняла шаль, которая покрывала плечи. Оставив её на стуле у двери, она вышла в холл и отправилась по лестнице на верхний этаж, который ещё был немного освещён…

– Вот и Вы, – прозвучал полушёпот из темноты у балкона и напугал настолько, что Венера застыла на месте и не смогла даже вздохнуть.

Вышедший к ней в парадном фраке Рощин взял за руку и прижал к своей груди:

– А я ждал. Вы так быстро уехали, что нам не удалось пообщаться.

– Я сделала всё, как надо, или у Вас сомнения?! – огрызнулась вдруг она.

– За такими, как Вы, нужен не один глаз, – прозвучал его ответ с ухмылкой.

– Убирайтесь прочь, пока я не закричала, – прошептала Венера, оглядываясь и надеясь, что их сейчас никто не слышит.

Понимая деликатность дела, Рощин, не долго раздумывая, схватил её за предплечье и повёл по коридору далее:

– Где Ваша спальня?

– Здесь, – прошептала Венера, указав на дверь в конце, за которую Рощин с ней и скрылся…

– Отпустите же, – отдёрнулась она от него и отошла подальше. – Как Вы смеете?! Как сюда незамеченным пробрались?!

– Это уже не Ваше дело,… голубка моя, – зажёг свечу ночника Рощин и повернулся к ней лицом, а Венера прочитала в его глазах недобрые планы.

Он приблизился… Обошёл вокруг и оглядел оценивающим взглядом с ног до головы. Пробежавший мороз от страха вызвал в Венере дрожь. Всё, что она могла делать – сглотнуть и не шевелиться.

Ничего Рощин больше не говорил. Он взял Венеру за руку и подвёл к постели…

– Прошу Вас, – прорезавшимся голосом проговорила Венера, предчувствуя ужасную участь. – Вам будет хуже…

– Думаете, что будет?! – удивился он. – Хуже будет тем, кто моего брата под суд отдал.

– Я же на Вашей стороне, – надеялась Венера на спасение и была уже готова бежать звать на помощь, но собеседник толкнул на кровать и налёг сверху, скорее задирая подол и оголяя ей ножки:

– Сейчас ты навсегда останешься на моей стороне… Считай, что это будет твоё крещение…

Как Венера ни кричала, ни звала, никто не приходил. Боль, страх, безысходность и… поражение… Больше ничего,… пока буря зверской страсти не угасла…

– Мила, что ещё сказать… Мила же ты, – кивал Рощин, лёжа рядом с растрёпанной и заплаканной Венерой, красота которой и сейчас не была угасшей, как он заметил…

Рощин нежно гладил её по щеке и шептал, пока она глядела куда-то в сторону, застыв и слушая с ужасом каждое слово:

– Не боись… После такого взрыва нашей любви мы обязательно обвенчаемся, уверяю! Матушка твоя будет только рада… Жаль, папенька не дожил совсем чуть-чуть до этого прекрасного момента… Но это не столь важно теперь… Теперь ты, должна будешь беспрекословно выполнять всё, что я скажу, поняла?

Венера молчала и не шевелилась. Тогда Рощин мёртвой хваткой взялся за её шею и прижал плотнее к подушке:

– Поняла?! – прикрикнул он более раздражённо, от чего Венера вновь разрыдалась и закивала головой в согласие, зажмурив при этом глаза.

– Молодец, – отпрянул Рощин и стал одеваться, продолжая свою речь. – Отдохни пару дней. Я вернусь вместе с твоей матушкой. Всё улажу сам! Так что не беспокойся. Никаких скандалов не будет.

– Где мама?! – приподнялась с ужасом в глазах от услышанного Венера.

– Я позаботился о том, чтоб удалась эта наша встреча. Слуг нет, дворецкий был не Ваш, а мой человек. Как ты в темноте и не заметила. Так что, вот, – пожал он плечами и улыбнулся. – Ну, а за матушку не беспокойся! Она в моём доме под присмотром, окружена заботой. Всё хорошо! – развёл он руками и помахал рукой напоследок, после чего исчез за дверью…

– Ой, как вспомню, в дрожь берёт, – хихикнула Анна, когда сидела с Варей в несущейся карете.

Подруги радовались жизни, предстоящему приключению, которое сами себе устроили, и так удачно. Кучер, укутанный в тепло шуб и меховую шапку, гнал шесть запряжённых лошадей по заснеженной, но уже не раз прокатанной дороге. Мимо мелькали то поля, то берёзовые рощи и леса…

– Что будет, когда обнаружат?! – припав ладонями, упрятанными под толстые вязанные варежки, к своим щекам смеялась Варя.

– Благо, когда есть те, кто помогают и тайну укрывают! – смеялась Анна, не менее тепло замотанная в шубы и покрывала.

– Это от того, что при дворе у тебя столько покровителей! – кивала счастливая Варя, но сидевший перед ними строгий господин всем своим видом показывал, что думает иначе:

– Без охраны никогда бы не отпустили, – важно заметил он.

– Простите нас, Роман Игнатьевич, Вы замечательная охрана для нас, и всё же, – пожала плечами Анна, но, закрыв рот, еле сдерживала смех.

– Мы и к охране едем, – выдала ему с задорной улыбкой Варя и вместе с Анной звонко засмеялась, от чего их спутник больше решил не отвечать…

…Затянувшееся путешествие вскоре стало казаться бесконечным. Через несколько дней такого пути, когда коням приходилось тянуть карету изо всех сил, чтобы пробраться сквозь поднявшийся ветер и метель, Варе и Анне уже не было так весело. Погода менялась. Климат был уже не мягким и не вызывал приятных ощущений, чтобы можно было наслаждаться зимней природой…

– Матушка предупреждала, что будет тяжело, – вздохнула Анна, когда уже сидела с Варей у камина в зале трактира, греясь и задумчиво следя за пламенем спокойного огня.