– Надо же, какое совпадение, и Вы здесь! – усмехнулся Михаил.

– Меня похитили, – вдруг созналась дама, от чего Михаил не смог удержаться и засмеялся.

– Однако Вы дерзки и крайне дурно воспитаны, – возмутилась она. – Разве красивую женщину не могут похитить?!

– Красивую, – закивал Михаил и прокашлялся, чтобы не продолжать смеяться. – Не знаю, не знаю. Я не похититель. Я человек иного склада ума.

– Разумеется, – согласилась дама, будто успокоившись. – Я потому и решила сейчас обратиться к Вам за помощью. К счастью и по воле Бога, наши дороги пересеклись.

– Конечно же, по воле Бога, кого ещё, – пожал плечами Михаил, всё так же не доверяя собеседнице, но она сделала вид, что не заметила этого:

– Мне надо вернуться в Петербург, и желательно без приключений.

– Кто Вам мешает?! – удивился Михаил. – Насколько я понял, Ваши спутники уже умчались прочь.

– Вам не кажется, что они могут вернуться?! По крайней мере тот, кто похитил?! – поразилась дама и протянула руку. – Венера Александровна Вяйсс.

– Вы не выглядели, словно похищенная, когда я наблюдал в зале, – оставался стоять на месте Михаил и лишь выполнил поклон, спрятав руки за спину. – Однако и в том случае, похититель сюда не вернётся ни в коем случае.

– Невероятно грубый характер у Вас, – поднялась дама и горделиво выпрямилась перед его глазами. – Не могу сказать, что Вашей невесте повезло. Впрочем, не мне с Вами под венец идти!

– Ещё бы! – усмехнулся Михаил.

– К сожалению, у меня нет ни средств, ни экипажа, чтобы вернуться самой в Петербург. Вас я знаю, и знаю, что могу доверять именно Вам, потому прошу, – тут она сделала паузу и опустила глаза, будто набираясь смелости. – Прошу помочь мне, – взглянула она с прослезившимися глазами, взгляд которых пронзил до того, что по телу Михаила прокатился лёгкий холодок.

– Утро вечера мудренее, Венера Александровна, – кивнул Михаил.

– О, Вы запомнили моё имя, – съязвила та и тут же расплылась в смущённую улыбку.

– Я провожу Вас до Вашей комнаты, – отступил он к двери и открыл её.

Они прошли по коридору вместе, и Венера, остановившись у одной из дверей, указала на неё:

– Здесь остановилась я… Вернее, меня сюда привёл похититель.

– Да, так сказать будет вернее, – согласился Михаил и тут же откланялся, отправившись обратно к себе, но Венера его окликнула:

– А как же с Петербургом, Михаил Алексеевич?

– Я предупрежу хозяина двора, чтобы он позаботился о Вашем скором возвращении домой с первой почтовой повозкой, – обернулся Михаил, и утром, когда на улице ещё было темно, поспешил выполнить обещанное, а сам… отправиться поскорее в путь…

Хозяин клятвенно обещался помочь даме найти экипаж, и Михаил решил вернуться к её комнате, чтобы сообщить об этом. Он постучал и ждал ответа, или что дверь откроется, но вокруг царила полная тишина.

Михаил постучал вновь, но и снова ответа не последовало. Решившись сам открыть дверь, он тронул ручку и обнаружил, что дверь заперта. Ещё раз оглянувшись вокруг и точно убедившись, что стоял у нужной двери, Михаил пожал плечами и не знал, что предпринять, как вдруг замок в двери щёлкнул и на порог вышла в грациозности движений, тепло одетая и готовая к выходу Венера…

– Вы всё-таки здесь, – кивнул Михаил. – Почему не отвечали?!

– Откуда мне знать, кто стучит?! – удивилась та.

Михаил не горел желанием продолжать общение с нею, а потому поспешил достать деньги, которые заранее были отложены им в отдельный мешочек и протянул ей:

– Хозяин обещал помочь Вам. И денег этих с лихвой хватит, чтобы вернуться в Петербург.

– Вы платите мне?! – удивлённо взглянула Венера.

– Прошу меня извинить, мне срочно пора в путь-дорогу, а потому не имею желания даже отвечать на глупые вопросы. Деньги берёте? – строго вопросил Михаил, и Венера, ничего более не говоря, забрала мешочек.

– Прошу прощения, – прокашлявшись, вымолвил вдруг стоящий позади них хозяин постоялого двора. – Там почтовая карета прибыла. Она следует как раз в Петербург, – сообщил он. – Им вот-вот лошадей сменят!

– Вот видите, – только и сказал Михаил и не стал более задерживаться, отправившись поскорее на двор, где ему был возвращён его сытый и бодрый конь, на котором продолжил свой путь далее.

Оставшаяся позади Венера с хозяином таверны ещё некоторое время стояли молча в коридоре. Когда воцарилась тишина, они выглянули в окно, за которым уже стало светать и было ясно видно, что Михаил уехал, лихо промчавшись мимо стоящей на дворе почтовой кареты…

– Что ж, – впихнула хозяину мешочек с деньгами Венера, став более строгой и от чего-то недовольной. – Что теперь делать?

– Не знаю, госпожа, Вам-то виднее с офицером Вашим-то… Он выспался и ждёт Вас, – пожал плечами растерявшийся тот. – А ещё… от господина, у которого Вы ночь провели, – сглотнул он через волнение. – Письмо я его передал охраннику почтовой кареты. Письмо адресовано некоей Варваре Игоревне.

– Вот как?! – расплылась Венера в улыбку, а глаза засияли радостью. – Вы прознали, что я ночь провела с Михаилом Алексеевичем Аргамаковым?! – прикусила она губу и смолкла.

– Дак чай я тут не один, – пожал он плечами. – Люди видят и слышат многое.

– Замечательно! Можешь про Михаила Алексеевича рассказывать всё и всем,… ну, что с дамами тут был, да не смей кому ляпнуть моё имя или как я выглядела! – пригрозила Венера и с гордостью отправилась в даль по коридору.

– Так я и не знаю имени-то Вашего, – промямлил хозяин ей вслед…

– Ах, всё здесь сверкает и блещет, как лучики солнца в весенней реке. Любовь к красоте, любовь к жизни и роскоши сбывающихся мечтаний, – напевно говорила Варя, кружась с княжной в великом королевском зале.

И никого там больше, кроме них, не было. Золотые рамки картин и зеркалов будто улыбались им. Солнечный свет ласкал от больших окон. Души парили в дружеском понимании и восторге от красоты существования и гармонии…

– Как мне эти слова к душе! – воскликнула счастливая Анна, покружившись и остановившись у окна. – Вот эта большая звезда, – щурилась она к солнцу. – Ослепит мою жизнь!

Варя, посмеявшись радостным, звонким голоском, помахала веером и встала рядом:

– Отчего же? Ослеплённой быть крайне неудобно! Вот тепло получить, счастье, то – да!

– Ах, Варенька, у тебя всё будет просто великолепно! А мне мой век проживать и довольствоваться может мимолётным вниманием супруга, а вот себя всю надо будет отдать на благо тех, кто зависеть будет от нас, правителей. Знаю я, что не принадлежу себе, что подобна кукле, иль пешке на шахматной доске Европы…

– А любовь? – стала Варя серьёзной, уставившись на княжну и начиная беспокоиться за её судьбу.

– Любовь тут ни при чём, – пожала та плечами. – Нас воспитывают иначе. Наш рок иной.

– Так что же, если принц не приглянется, не полюбится, ты сможешь ему себя посвятить?! – удивилась Варя. – Это же предательство себя!

– Ах, Варенька, ты начиталась романов. В жизни так редко бывает! А потому я и говорю, не потеряй Михаила Алексеевича! Вы прекрасный пример настоящей любви и исполнения мечтаний, к которым бы многим да стремиться, – улыбнулась Анна, совершенно спокойная на вид, но была ли она так же спокойна в душе – Варя не смогла прочитать в её глазах, которые сияли так добро, что казалось, будто она святая, и не для любви рождена, а для блага людей.

…Глубоко задумываясь от этой очередной встречи со ставшей дорогой подругой княжной, Варя вернулась обратно, в имение Аргамаковых, где всё рассказала Анне Сергеевне, и та погладила её по голове, поправив и упрямо выпадающий локон чёлки:

– Ах, голубка ты наша, нежная, ранимая. А за княжну можно только радоваться! Сила её духа поможет вытерпеть всё.

– А как же любовь?! – не унималась растроганная Варя.

– Милая моя, королевский двор воспитывает иначе. Правителю должна быть соответствующая супруга, а любовь зачастую там не при чём. Но наследники должны быть истинные!