Магистр хотел что-то сказать, но лишь издал печальный возглас и подавленно отвёл взгляд в сторону.
– И в конце концов… любви не существует в бескорыстном или «платоническом» виде. Даже моя подопечная, какой бы её влюблённость не казалась невинной, просто стремилась удовлетворить свои желания. Она же и с лёгкостью забыла о нерешительном мужчине, в которого изначально влюбилась, когда повстречала гораздо более прекрасного и смелого. …Так скажите, какую же нравственную опору я бы ей дала, господин ординумий, если бы научила доброте, милосердию, целомудрию – наивным качествам, которые совершенно не ценятся, делают нас уязвимее и порой приводят куда к большим несчастьям и страданиям в нашем мире, чем постыдные грехи?
– Вы рассуждаете слишком цинично. – с удерживаемой запальчивостью сказал ординумий. – Не все достойны добродетели, но это не значит, что она ненужна. Когда мы дорожим гораздо большим, чем внешним благополучием и безмятежной жизнью, то не сомневаемся в этом.
– А если добродетель не приносит никакого добра? Какой тогда в ней толк? – удручённо сказала Марлин.
– Тогда она будет нужна прежде всего вам…
– Зачем?! Добродетель сугубо ради своего удовлетворения не является ли эгоизмом?
– …может и является, – как бы признавая частичное поражение, вздохнул ординумий, – но, это не тот эгоизм, от которого каменеет или гниёт душа.
– …
– Поэтому я считаю, что не стоит отвергать эти «наивные», но лучшие наши чувства…доброты, милосердия, сострадания и…любви… Вы можете назвать меня идеалистом и юнцом, но это то, за что я борюсь и что пытаюсь защитить. Из этого складывается моя жажда справедливости!
Впечатлённые пылкими речами ординумия Марлин и магистр какое-то время молчали.
– Нет, вы правы. – первым подал голос тенебрумец, почти непроизвольно сняв с себя маску и убрав её в карман брюк. – Чем убеждать в себя в правильности своих действий, ведя себя бесчувственно с тем, кого любишь, лучше позволить себе искренность, доброту и…да, любовь. Я совершил то, о чём сильно сожалею…– хотя таинственный ординумий ещё совсем недавно внушал ему недоверие и смятение, сейчас же, после прекрасных речей, вызвавших нечто сродни катарсису, магистр был преисполнен желанием открыться перед этим незнакомым, но столь беззлобным и душевным созданием.
Не в меньшей степени подверглась этому желанию Марлин, но решительно подавила его в себе.
– Я отверг, нет, хуже – пренебрёг любовью моей ученицы. – продолжил магистр. – И это при том, что я знал сколь она ранимое и эмоциональное создание, с огромным трепетом относящееся ко всему, что чувствует…Я сделал, то, что малодушно посчитал правильным, что, думал, умерит её страсть, но на сам деле то было лишь удобным оправданием для меня. Всё ради того, чтобы избежать проблемы, затруднительной ситуации, конфуза и…– магистр на секунду замялся, – …даже сбежать от собственных неловких…
Марлин, вдруг поняв о чём хочет сказать магистр ещё до окончания его слов, почему-то чуть не вспыхнула ярким румянцем, хотя и слова эти относились не к ней…
– …чувств…Не знаю, я ли тому виной, что произошло сегодня…и что она, возможно, подверглась блуду, но чувствую, что моё жестокосердие сыграло в этом роль. – тут магистр с надеждой в глазах повернулся к тенебрумке. – Однако ещё не всё потеряно. Серену можно вернуть назад, но никак не без вашей помощи, Марлин.
«Чёрт вас подери, магистр! Теперь по вашей милости этот ординумий мало того, что знает моё имя, так ещё и имя моей блудной подопечной!» – из-за кратковременной вспышки недовольства до Марлин не сразу дошёл смысл последней фразы магистра.
Но, внезапно осознав его, тенебрумка с потерянностью во взгляде посмотрела вниз.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
