– И по каким же ещё признакам? – немного смутившись, спросил Дион.

– Многие из нас, аристократов, имеют весьма дурную привычку желать большего, чем имеют, – с долей язвительности проговорила Улин, – и далеко не многим хватает силы духа, чтобы добиться этого. Я верю, что ты сильный юноша, Дион и тебе удастся достичь того, чего ты желаешь.

– Спасибо, Улин. – в сердечном порыве Дион хотел обнять её, но в последний момент вспомнил, что демонесса была фантомом, которого уже невозможно было обнимать.

Девушка заметила это и поспешно отвернулась, не желая, чтобы юноша увидел вспыхнувшей на её лице румянец.

– …Эм…Вне зависимости от того, куда я попаду…я буду молиться за твоё благополучие. – поспешно сказала она после минутного неловкого молчания.

– А я буду молиться за то, чтобы ты оказалась в лучшем месте…– почему-то у Диону вдруг пришла глубокая тоска, как он увидел, что Улин уже почти растворилась.

«Как странно…Я словно знаю её уже давным-давно…»

Внезапно недалеко позади Диона раздался оглушительный зов.

– Дио, ты что совсем сдурел!!! Что за световое представление ты устроил в логове фантомов!!!!

Дион сразу же узнал Актеона. Очевидно друг был сильно раздражён. Что не удивительно, если он искал его всё это время. Дион почувствовал благодарность и вину, дав себе слово извиниться за свою враждебность и беспокойство, которое причинил.

– Улин я…– когда Дион вновь повернулся к демонессе, её уже не было.

Она исчезла гораздо быстрее, чем ожидалось…Тоска и сожаление ещё больше наполнили душу Диона: он не успел сказать прощальных слов. Важных слов, которые слишком поздно возникли в его сердце.

«Ты больше не одинока, Улин. Хоть ты и просила не делать этого, но я собираюсь поведать твою историю всем, кому смогу. Я не хочу, чтобы ты оставалась в забвении и носила прозвище рода "Пустотная дева " …»

С виноватой улыбкой Дион направился к Актеону, и тот облегчённо вздохнул, поняв, что его непутёвый друг больше не собирается никуда сбегать.

И, что лучше всего, похоже глубокомысленный Дио больше не намеревался обрекать себя на добровольное одиночество. Хоть Актеон никогда и не мог похвастаться глубокой романтической чувственностью, но в тот момент, он отчётливо почувствовал миролюбивую и дружелюбную атмосферу, царившую в воздухе.

Долгое время Тёмные земли страдали от тирании порочных владык: власть доставалась не справедливым и мудрым повелителям, а горделивым деспотам, построившим своё правление на насилии.

Но однажды наступили чрезвычайно страшные времена, когда демоны несли особенно большие потери, как на войне, так и вне её… Бесчисленные жертвы террора, чудовищных распрей, вседозволенности и насильственной мобилизации были столь велики, что горы их трупов, не поместившиеся на кладбищах, усеивали улицы городов в назидание своенравным и жаждущим бунтовать демонам. То было время правления Каллистуса, который за свою кошмарную и крайне кровопролитную политику впоследствии получил прозвище Кровавый.

В малой степени его владычество отразилось лишь на Урбсотио и Либурбеме, чьи жители всегда были наиболее кроткими. Они принимали новые порядки и идеи с полной покорностью, заслужив тем самым невзыскательное и лояльное отношение правителя к ним.

Смертные казни, зверские убийства и неистовые бойни никогда не были известны этим местам. Тем не менее, правящие в них демоны не всегда удерживались от соблазна злоупотребить своей властью. Если злоупотребления в Урбсотио были довольно мирными и всего лишь поощряли аристократическую и богатую часть населения вести ещё более праздный образ жизни, то в Либурбеме они были по-своему ужасными.

Слабым и беззащитным потому оставалось либо стать частью этой порочной пучины, либо закрыться от неё любыми средствами и молиться о своём спасении.

Большинство в силу своей грешной природы предпочитало первый путь. И лишь меньшинство избрало второй.

Но был ли смысл в том, чтобы противиться своей изначально распутной натуре?

***

В тёмную ночь на одной тихой и ещё не обагрённой кровью улице Тенебрума стояла молодая демонесса, прижимая спящего младенца к груди. Её мучили сомнения. Она понимала, что не смогла справиться с испытанием судьбы. Она погрузилась в бездну греха и больше была не в силах выйти из неё.

Действительно ли стоило завещать нравственное сопротивление дочери?

Женщина с нежностью посмотрела на своего ребёнка.

Малютка Квини. Пока невинное дитя. Насколько только может быть невинным дитя демона. И эту невинность ещё можно было спасти. Но нужно было торопиться. Ординум всегда бодрствовал, и любое хождение по улицам посреди ночи, тем более иногороднего демона, являлось достаточным поводом для задержания. А уж если бы они узнали истинную причину появления демонессы, то одним задержанием дело бы явно не ограничилось…

Безмолвно прощаясь со своей дочкой, женщина непроизвольно замешкалась с выбором дома.

Стоило ли ей выбрать покраше на вид? Или побогаче? Или победнее? Но не большой была вероятность, что владельцы бедного дома окажутся добрее владельцев богатого…

А может вон тот – скромный, но опрятный с виду?

Это было не так уж и важно, потому что в одном мать младенца не сомневалась: Квини где угодно будет лучше, чем в том мерзком городе. Не было города более омерзительного.

Женщина аккуратно положила свою завёрнутую в пелёнки крошку на последний встретившийся порог. Квини с непониманием посмотрела на мать глазами цвета тучек. Не выдержав этого хрупкого, ищущего защиты взгляда, демонесса нарушила тишину ночи.

– Прощай. – еле слышно всхлипывая, говорила она. – Как бы больно мне ни было говорить это, но, надеюсь, навсегда!

Женщина была искренне уверена, что её дочь при счастливейшем для неё исходе никогда не будет знать родной матери. Как и города, в котором она родилась. И в том числе своего отца…

Из всех возможных городов демонесса выбрала Тенебрум не случайно. Пускай и был этот город самым холодным и тёмным из всех, но в нём пока что невинной душе Квини грозила наименьшая опасность. Женщина боялась, что её малютка вырастет, уподобившись развращённому монстру вроде своей матери или отца. Даже смерть в самом младенчестве казалась ей куда менее страшной участью. Но демонесса никогда не хотела собственноручно привести её в исполнение – это было бы слишком эгоистично…Ведь если у малышки Квини был хотя бы мизерный шанс жить счастливой жизнью вне разврата, то женщина бы ни за что не хотела лишать её его.

Поднявшись, молодая мать позвонила в дверь небогатого, но опрятного внешне домика и молниеносно скрылась.

На её звон дверь открыла демонесса, которая выглядела как женщина средних лет, с скрупулёзно-серьёзным выражением лица. Увидев младенца, она, конечно, была удивлена, но проявились её эмоции весьма скупо. Подняв крохотную Квини на руки тенебрумка внимательно посмотрела вокруг. Она довольно быстро поняла суть произошедшего. Её бесстрастный лик исказила циничная усмешка.

– Славно. Отчаявшаяся мать решила для собственного удобства сделать за незнакомого демона выбор. – с горькой насмешливостью произнесла она. – И определить его дальнейшую жизнь…До чего поверхностна нынче добродетель. Хотя добродетель ли вообще? Твоя мать, возможно, просто хотела избавиться от тебя и положила на порог первого попавшегося дома, чтобы не мучила совесть. Что ж, в таком случае она, скорее всего, уроженка Либурбема. Его женщины всегда были на редкость распущенны и легкомысленны… или они невольно становились такими. Нежелательная беременность довольно частое явление для этого города. И всё обычно кончается абортами или подкидываниями детей к чужим семьям.

Квини издала довольно тихий звук – нечто среднее между постаныванием и всхлипом. Демонесcа опомнилась, поняв, что ребёнок начинает замерзать. Отчуждённо прижав его к груди, она поспешила обратно в дом.