Серена уже давно понимала о своих весьма малых способностях к учёбе. Конечно, она не могла не стыдиться этого, особенно перед своей матерью, которая была просто образцом прилежности и порядочности, но уже после немногих попыток исправиться Серена сдалась. Учёба носила крайне чуждый для неё характер: она была холодная, казённая и, что самое худшее, не приносила никакого удовольствия. Иногда у Серены было такое чувство, что учёба была нужна только для того, чтобы сделать жизнь тяжелей и неприятней.
Неужели невозможно обучаться, трудиться и зарабатывать себе на жизнь без скучной рутины и хотя бы с чуточкой наслаждения? Почему жизнь должна строится на умственных или физических изнурениях? Серена совершенно не понимала этого и не хотела понимать.
Один раз она пыталась задать эти вопросы матери, но ответ на них был слишком тоскливым и суровым: «Настоящая жизнь – это тяжёлый труд, а не удовольствие. Иного мнения могут быть только избалованные аристократы, за которых всю трудную работу делают другие демоны. Или же изнеженные демонессы, которые хотят, чтобы их всю жизнь обеспечивали и носили на руках как немощных детей их мужья.»
Серена очень любила свою маму и искренне восхищалась её трудолюбием и стойкостью, но иногда думала, что та была несколько категорична. Девушка хотела верить, что каждый демон мог найти в жизни наслаждение вне зависимости от своего сословия и пола…
***
Увидев содержимое листа Серены, магистр Бальтазар аж покраснел и подскочил.
– С-Серена Хортрей! Что это значит!? Не на этом ли листе должны быть изложены твои размышления о поэме «Чёрный бал» ?! – он едва не кричал от изумления. В отличии от многих других магистров, этот милый тенебрумец иногда позволял себе быть эмоциональным. Некоторые насмешливо говорили, что он был сентиментальной натурой, но Серене эта его черта всегда казалась милой.
– Простите меня, магистр, – застенчиво залепетала она, – но я не могу выполнить это задание.
– Почему? – мужчина смягчил тон, но юная демонесса отчётливо видела, что его по-прежнему трясёт от возмущения. – Неужели тебе оно кажется сложным? Или проблема именно в этой поэме?
– Я не уверена…я так запуталась…совсем не понимаю, что делать…
– Ох Серена, тогда я боюсь, что вынужден задержать тебя сейчас… Это сочинение должно быть написано тобой сегодня – таковы правила…Быть может, мы вместе ещё раз подумаем и сможем выйти из этой немного затруднительной ситуации…
***
Закончив изнурительную для ума письменную работу, ученики не замедлили с уходом. Они вырвались наружу с облегчением и восторгом почти таким же как у освобождённых с цепи животных.
Оставшись наедине с Сереной, магистр глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел на юную демонессу, будто пытался понять, что у неё было на душе.
– Ты не голодна? – тактично спросил он. – Или…Кхм…Тебе нужен перерыв?
– Нет, спасибо. Всё в порядке…
Стесняясь посмотреть ему прямо в глаза, девушка поспешно уткнула свой взор в парту.
Серена знала, что ей следовало бы признаться, как можно скорее. Чем раньше она начнёт говорить, тем лучше…Но она сомневалась, как ей следовало начать. Просто выпалить «я вас люблю» было как-то глупо, неделикатно и совсем неромантично… Ну, конечно же, можно начинать с фразы вроде «я хочу вам кое-что сказать», но это тоже вышло бы слишком поспешно. Серена хотела выделить важность этого момента. Она очень желала, чтобы магистр Бальтазар прочувствовал это не только через слова.
– П-Простите меня…– неловко промямлила Серена. Это явно было не лучшее начало разговора, но юная демонесса решила довериться своим инстинктам и порывам и сказала первое, что пришло в голову.
– Серена, будь честна со мной, готовилась ли ты к этому заданию? – спокойно задал вопрос мужчина. Он старался звучать не строго, но и не слишком мягкосердечно.
Серена покраснела. Её сердце всколыхнулось, и она почувствовала, что была в этот момент не в состоянии лгать возлюбленному. – Простите меня, магистр, но я совсем не готовилась. Я просто не видела в этом больше никакого смысла. Неважно насколько сильно я стараюсь, я совершенно не понимаю и не смогу понять классическую литературу.
– Ради всего святого, Серена, – почти воскликнул магистр Бальтазар, побелев как мел. – Как ты дошла до этого?! – поняв, что его тон близок к резкому, он откашлялся и затем заговорил более умеренным. – Почему ты решила бросить все попытки? Мне казалось, что раньше ты понимала что-то…
– Мне очень жаль, магистр…– Серена не сразу осознала, что начала уводить разговор в другую сторону, – я…должно быть, переоценила себя…Ведь и до этого у меня почти ничего не получалось…
– Но раньше ты же могла писать сочинения по прочитанным книгам и уж точно не бросала работу, даже не начав её…Ты же понимаешь, Серена, что ничего не будет получаться, если не приложить к этому достаточно усилий. Если не получилось с первого раза, то нужно попробовать ещё раз. Знания не даются даром.
– Ах, но…если честно, проблема не только в том, что я плохо понимаю литературу…– Серена смущённо вздохнула. Уже давно была пора говорить. – …дело ещё в том…в том…я…ах… – «Нет, я не могу! Не сейчас! Ещё совсем чуть-чуть…!» – от сильного волнения Серена уже начала чувствовать жар. Речь её становилась всё более и более несвязной. – я…я…не могла ожидать такого…с ч-чем столкнулась…
– О чём ты, Серена? Или ты хочешь сказать, что литература оказалась не столь интересным предметом для тебя, как ты того ожидала?
– Д-Да, магистр…но мне стыдно говорить почему…– это не было ложью.
Девушка действительно питала надежды на ту литературу, которую называли «элитарной» … в особенности на поэзию…Но, возможно, её неудовлетворённость и неприятие лишь доказывали, что Серена ничего не смыслит и никогда не будет смыслить в «высоком искусстве», как говорили другие магистры.
– Ты можешь говорить откровенно со мной, Серена. – без намёка на осуждение и неприязнь, сказал магистр. – Обещаю, что не буду злиться и ругать тебя. – в его словах ощущалась вежливая снисходительность как к ребёнку. Девушку это и расстроило, и немного обрадовало.
– По правде говоря, магистр я никогда не думала, что эти книги будут такими депрессивными и жестокими. Они затрагивают слишком страшные темы, которые пугают меня и оставляют с тяжестью и смятением на душе. Это совсем не то, о чём я хотела бы читать и чем хотела бы проникаться. Это слишком душераздирающе…Особенно когда умирают много героев за одну книгу…Но все магистры говорят, что образованные демоны должны знать эти произведения.
Конфликты историй действительно порой ужасали хрупкую и невинную душу Серены. Но хуже всего было то, как они разрешались для «порочных» героев. Те же персонажи, которых называли «хорошими» или «положительными» были похожи на типичных твёрдых и хладнокровных тенебрумцев. Только изображались они в книгах более добрыми и отзывчивыми, особенно в романтической литературе, где они были похожи на настоящих героев и вообще представлялись выдающимися личностями. Все те персонажи, что были им противоположны, эмоциональные и чувствительные, назывались «плохими», «отрицательными». Или же они были жертвами и запутавшимися созданиями, которых «положительные» герои могли спасти или исправить. Но чаще всего для таких «плохих» персонажей в книгах была уготовлена страшная кара, выражавшаяся не только в несчастной, полной страданий жизни самой по себе, но и порой в весьма жестоком её завершении.
– …Мне понятно твоё удручение. – тихо и с сочувственным вздохом произнёс тенебрумец. – Но все эти книги правдоподобны и изображают наш подлинный мир без всяких прикрас. Именно ту его часть, которой движут безудержные страсти. Такой мир очень нестабилен и полон бед, но его можно лучше понять с помощью литературы и усвоить через неё урок о важности хладнокровия и самоконтроля. Не стану спорить, это взаправду не самая приятная и умиротворяющая работа для души, но, если ты сможешь её осилить, – слова магистра преисполнились воодушевления. Серена увидела в его ранее безмятежном и сдержанном взоре чувства восторга и пыла, – тебе откроются глубокие удовольствия, которые познаются только при саморазвитии и которые расширят твой внутренний мир!
