Но женщина только рассмеялась. Глаза её на мгновение набрались особенной глубины и потустороннего блеска:
– Дочери моего рода всегда сами выбирают себе мужей. Моя мать вышла замуж по любви. Отец был совершенно обычным человеком. А я думала о будущем своих детей и внуков и выбрала мужчину с древней проклятой кровью. Если бы родился сын, он не узнал бы ничего об истинном облике Намимори. Тогда я позволила бы Емитсу воспитать его, как он посчитает нужным, и решать судьбу нашего ребёнка. Но родилась Тсуна.
«А значит, – сделал вывод Реборн, – не будет у Вонголы ни Десятой донны, ни Десятой пешки». И почему-то ему совсем не жаль.
========== Синяя птица ==========
Комментарий к Синяя птица
Немного songfic, немного - от сказки Измайловой Киры “Страж перевала”, и еще немного Скалла в эту Реборноцентричную подборку драбблов)
https://vk.com/club153109283?w=wall-153109283_532%2Fall
Когда Вонгола предлагает Калкасса переговоры (Скалл не слишком вникает в суть), босс приводит его с собой, словно надеется защититься сильнейшим Облаком прошлого поколения от самой могущественной в настоящее время Семьи. В конце концов, таким посредственным и немногочисленным мафиози как Калкасса нечего противопоставить Вонголе, а Скалл всегда оставался их последним (единственным) козырем. Не то чтобы он сильно возражал, даже если сам босс не слишком верил в то, что бывший каскадёр сумеет помочь при переговорах с Савадой Тсунаёши.
О Десятой донне Вонголы говорят либо шёпотом, либо с придыханием. С придыханием – потому что такой женщиной невозможно не восхищаться. Шёпотом – когда вспоминают, что именно она сделала, чтобы подмять под себя мафию Сицилии. Скалл усмехается: достойная ученица Реборна. Её никто не принял всерьёз, несмотря на сказанные с улыбкой угрозы, а когда Тсунаёши их воплотила, плакаться было поздно. А в некоторых случаях – и некому. После Саваду Тсунаёши всегда воспринимали только всерьёз, в каждой шутке девушки отыскивая подтекст.
Она была богата, умна, влиятельна, каждый жест её был отточен, каждый взгляд многозначителен, а движение оголённого плеча на какой-нибудь вечеринке могло странным образом решить чью-то судьбу. Сильные женщины всегда обладали необъяснимой притягательностью, и донну Вонголу тоже окружали Хранители (целый гарем на любой вкус и выбор, как посмеивался Скалл) и просто влиятельные мужчины: политики, мафиози, деятели искусства, которым покровительствовала Десятая. Но Тсунаёши оставалась всё такой же независимой и недоступной, потому что любой сильной женщине надо соответствовать, а планка босса Вонголы должна была быть поднята высоко, вне зависимости от её желаний.
Скалл усмехается снова: Реборн воспитал ученицу в соответствии со своими представлениями о женском идеале. Лучший киллер современности хорошо умел отсекать всё лишнее, кроя учеников так же профессионально и безжалостно, как кроили его костюмы лучшие портные Палермо. Идеальный репетитор-киллер. Хреновый наставник, как полагает Скалл.
На деловой встрече Аркобалено Облака даже не скрывает, что ему скучно. Он практически не следит за ходом беседы, лишь понимает, что предложение, озвученное самой донной Вонголой, настолько выгодно Калкасса, что босс потеет, протирает лысину белоснежным платочком и подозревает подвох. Но Скалл уже видит, что он согласится. И это также очевидно и Саваде Тсунаёши.
Вот она интересует Облако Аркобалено сильнее, чем деловые бумаги, перебираемые помощниками боссов. Он помнит копну пушистых каштановых волос, горящие жизнью глаза и странное чувство единения, счастья и семейного тепла, охватывающее всех, кто попадал в поле её притяжения. Теперь перед ним сидит красивый манекен на шарнирах, лишь в глазах едва тлеет огонёк жизни. Жидкий шёлк каштановых волос Тсунаёши словно выцвел на солнце Сицилии до жёлтого соломенного цвета. И как это никто не замечает?.. Зато с момента признания Савады Вонголе невероятно везёт, Семья поднимается с колен, а все те, кто присоединяются к Десятой, тоже словно ловят волну удачи.
– У вас остались ещё какие-то вопросы? – интересуется молодая женщина.
Босс качает головой, а Скалл подаётся вперёд в странном желании разобраться, выяснить правду.
– Есть. Почему вы это делаете?
Окружающие переглядываются: ну, конечно, что ещё ожидать от дурачка-каскадёра, кроме вопроса не в масть? Но Тсунаёши подбирается, будто готовится отразить атаку, и отвечает на полном серьёзе:
– Потому что такой договор позволит Вонголе получить преимущество в поставках на территориях Семьи Калкасса и укрепит отношения с ней. Это взаимовыгодное предложение, которое…
– Нет, – мягко перебивает Скалл. – Это вы мне объясняете, «зачем» вашей Семье нужен этот договор. А меня волнует вопрос, «почему» это делаете вы.
На миг, всего лишь на короткое мгновение взгляд Тсунаёши вспыхивает, и мужчина понимает, что перед ними сидит сущая девчонка. Но потом она словно вспоминает, где находится, и отвечает почти сухо, с очень знакомой Скаллу по множеству операций с Реборном интонацией:
– Потому что Джотто Вонгола хотел объединить людей, обладающих Пламенем, чтобы защитить гражданских. И я должна сделать всё, чтобы Вонгола выполнила своё предназначение. Мафия должна научиться добиваться результатов не кровью, а путём переговоров.
В конце концов, успокоенный босс подписывает договор. Что ж, за Калкасса, похоже, можно больше не волноваться. Чего нельзя сказать о Десятой Вонголе.
Следующая встреча происходит на каком-то светском мероприятии, занудном, как и всё, что организовывают мафиози, чтобы притвориться честными людьми. Бесполезные попытки, на взгляд Скалла, потому что даже у женщины в обтягивающем платье может обнаружиться пара-тройка видов оружия, а если они ещё и обладают Пламенем, то вообще всё плохо. Нормальных в мафии нет, нормальных и адекватных пламенных – тем более. Он знает, о чём говорит, он сам – сильнейшее Облако своего поколения, хотя титул периодически пытаются оспорить молодые да наглые. Скаллу не жалко бы отдать столь звучное прозвище, да попадаются всё какие-то слабаки с гонором, но без смекалки и ума, уверенные, что сценический образ Аркобалено Облака полностью совпадает с его реальным характером. Ну-ну.
Савада Тсунаёши, ведомая в танце боссом какой-то Семьи из Альянса, обворожительно прекрасна. Только собранные в причёску волосы сейчас больше напоминают по цвету слежавшуюся солому. Женщину не оставляют в покое, восхваляют за благополучное решение конфликта между Триадами и Коза Нострой, и каждый стремится заговорить, коснуться, урвать свой кусочек чуда, которое несёт Савада. Что-то такое шевелится в памяти Скалла, что-то об удаче, волосах и свободе. Он случайно сталкивается взглядом с Тсунаёши, в глазах которой пульсирует безысходность, и отворачивается. А потом чертыхается про себя, решительно проходит сквозь толпу и с шутливой улыбкой не понимающего нюансов идиота вытаскивает девчонку на танец. Всё-таки девчонку. Тсуну. Не донну Вонголу. До тех пор, по крайней мере, пока Скалл не выпустит её руки.
С другого конца зала за ученицей следит Реборн, и в глазах лучшего киллера разгорается тёмное пламя. Скалл криво ухмыляется: похоже, вокруг одни слепцы, иначе почему Аркобалено Солнца всё-таки отдал Тсунаёши Вонголе? Почему ничего не делает сейчас?
Условности, долги не волнуют Аркобалено Облака. Он позволяет себе являться без приглашений, вламываться в чужой кабинет, шуметь, ронять дорогущие вазы и случайно портить какие-то документы, красть Тсунаёши у Вонголы, чтобы прокатить на байке, заставлять сбежать с ним ночью через окно на танцы… Превращение Десятой в Тсуну его завораживает. Интригует. Восхищает.
В конце концов, Скалл понимает, почему всего этого не сделал Реборн: гордыня сыграла с киллером злую шутку. Своё творение, донну Вонголу, он ценил больше, чем настоящую Саваду Тсунаёши. Очевидно, Реборн понял, что если заберёт её себе, то никакой великой Десятой уже не будет, а искренняя и немного наивная в житейских вопросах девушка не казалась ему столь же привлекательной. К тому же, это означало бы провал Реборна как репетитора-киллера. Какой урон для репутации!
