Женевьева проснулась, только почуяв с первого этажа аппетитные ароматы свежего завтрака, и растолкала родителей, словно голодный птенец, требующий пищу. Рей пыталась отбиться от навязчивого внимания дочери, но тщетно: доводы о том, что Жени уже взрослое существо, способное самостоятельно раздобыть себе пропитание, не возымели должного эффекта. Встреча с остальными обитателями дома была неминуема.

Рей беспокоилась о том, что не успела толком переодеться и привести себя в порядок, но быстро поняла, что ее помятый и заспанный вид не самая главная проблема. За завтраком царила странная, напряженная атмосфера. И если вчерашнее застолье напоминало открытый военный конфликт, утренний прием пищи превратился в холодную войну. Половина присутствующих, в основном мужчины, крайне хмуро копошились в тарелках, игнорируя окружающий мир, но другая – в лице Роуз и Констанс навязчиво болтали без умолку. Роуз чувствовала себя виноватой – об этом красноречиво кричал язык ее тела и полнейшая чепуха, безустали лившаяся изо рта. Попытки положить добавки и услужить каждому гостю лишь усугубляли ситуацию. Констанс в своей нервозности и наигранном кокетстве перед женихом не уступала матери. Рей было неловко смотреть на обеих, и она предпочитала понуро молчать за компанию с остальными. Изредка, впрочем, она встречала взгляд Рене и не могла понять вложенного в него смысла, пока вдруг не услышала его обращения в своей голове.

«Извини. Ты же… слышишь меня?»

Рей покосилась на Бена, легко догадавшись, что и ему не будет трудно стать свидетелем этой вроде как приватной беседы. Но он старательно напускал на себя невозмутимый вид и даже не смотрел в ее сторону.

«Ничего» - откликнулась Рей. «Мир?»

«Мир»

«Если возможно найти твоих родителей, мы постараемся помочь. Я и сама…»

«Знаю».

- Сегодня должен приехать Финн, - тем временем вещала Роуз, не затыкаясь не на минуту, словно радиоприемник, - самолет из Афин задержали. Он там учится на археолога. Уже был в экспедициях в Египте и Индии…

Русский князь, слишком вежливый, чтобы игнорировать ее, как и все окружающие, понимающе покивал. Вероятно, слушать Роуз было все-таки интереснее, чем запутанное лепетание о грядущей церемонии из уст Констанс.

«Мог бы поддержать беседу, - отпустила шпильку в адрес Бена Рей, - ты же тоже любишь идиотские экспедиции».

«А я думал ты завела себе собеседника помоложе» - тут же откликнулся он. После этого он вдруг вежливо поблагодарил хозяйку за завтрак и поспешно поднялся из-за стола, направляясь в сторону спуска к морю. Рене увязался за ним следом. Рей проследила за ними, стараясь подавить растущее внутри чувство тревоги. Она так долго гипнотизировала взглядом опустевшую тарелку перед собой, успокаивая себя, что ничего плохого не должно произойти, что не заметила, как почти все гости куда-то разбрелись. Роуз и служанка принялись убирать посуду, периодически исчезая в полумраке кухни, и таким образом Рей вдруг очутилась наедине с По. Несмотря на раннее утро, он не смог отказать себе в бокале домашнего вина, судя по жалобам Женевьевы, пытаясь нейтрализовать последствия вчерашних излияний.

- Ты на меня злишься? – первым решился заговорить он. Рей скептически подняла брови и потянулась к графину, чтобы наполнить и свой бокал заодно.

- За что это? – невозмутимо откликнулась она. Француз тяжело вздохнул и помассировал пальцами переносицу.

- Рей, - строго сказал По, - прекрати, - продолжить он не успел, потому что к столу ненадолго вернулась Роуз, скользнувшая по лицам друзей заинтересованным взглядом. Никогда ничего не делалось без ее участия – ни тогда в Париже, не теперь в доме, где она была хозяйкой.

- Я просто ничего не понимаю, - стоило китаянке снова скрыться в доме, продолжил француз, - то ты хочешь его убить, то не хочешь.

- В том то и дело, дорогой, - проговорила Рей, отхлебывая вино маленькими глотками, - я сама способна разобраться с тем, что мне делать. Как и постоять за себя, если в этом есть необходимость. Или… - она смягчилась, - ты забыл? Ведь я – песчаная змейка.

- Да, Рей, - подтвердил По с легкой, грустной улыбкой, - так и есть. Но ты десять лет просыпалась в кошмарах, повторяя это имя. Ты фанатично выискивала всех нацистов, хотя искала только одного. И вроде как совсем не для того, чтобы выйти за него замуж.

Рей не смогла сдержать улыбки. Это действительно казалось чертовски странным, как со стороны, так и в ее голове. Но внятного объяснения у нее, конечно же, не было. Поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как отшучиваться.

- Ты совсем не понимаешь женщин, - заявила она, в жалкой попытке обратить серьезный разговор в шутку, - мы можем быть очень упрямыми, если чего-то сильно хотим.

По совсем не развеселился от ее слов, напротив вдруг сделался мрачным, как туча.

- Кайдел мне все рассказала, - вдруг выдал он и, предугадывая вопрос, уточнил, - я виделся с ней без тебя. Я тебе не говорил. Я знаю правду, Рей. Не пытайся убедить меня…

- Что она тебе рассказала? – Рей начинала выходить из себя, но все еще сохраняла самообладание. Однако ее пальцы на бокале сжались до такой степени, что стекло готово было треснуть в руках. – И ты… молчал об этом?

- Я… думал, что так лучше, - принялся оправдываться По, - и… на тот момент я был убежден, что все это в прошлом. Но обстоятельства изменились…

- О чем ты? – растерянно откликнулась Рей. Француз тяжело вздохнул и посмотрел ей в глаза долгим, испытующим взглядом. Ей сразу стало не по себе, захотелось убраться отсюда подальше, потому что все это не сулило ничего хорошего. Вероятно, сейчас ее снова примутся убеждать в том, что она не понимает, что творит и нуждается в спасении. Бедная, запутавшаяся дурочка, которая живет с чудовищем и не осознает того, в какой оказалась беде. Рей может и любила злить Бена и говорить ему гадости, но не способна была выносить этого от других людей. И как не сложно было признаться себе в этом, но дело не ограничивалось тем, что подобные нотации проявляли неуважение к ее выбору. Все же…

- Рене, - односложно выплюнул По и резко замолчал. Возле стола снова нарисовалась Роуз, на этот раз не собиравшаяся никуда уходить. Она осуждающе смотрела на опустевший графин вина.

- Этот то алкаш безмозглый, - ворчливо прокомментировала она, - но у тебя же дочь!

- С такой дочерью быстрее запьешь, - мрачно усмехнулась Рей, продолжая буравить взглядом По. Ей хотелось услышать, что он скажет дальше, но у Роуз были свои планы.

Рене? Причем здесь Рене? Что его вообще связывает с По? И Рей прекрасно помнила, что швырнула проклятый серебряный перстень на пол в его отеле много лет назад, уверенная, что больше никогда не увидит ненавистную безделушку, но почему-то теперь он оказался на руке никак не связанного со всей ее личной драмой мальчишки. Это он отдал ему кольцо? Зачем? Что, если этот старый фантазер и вбил в голову мальчишки все эти идиотские фантазии? Сейчас Рей искренне жалела, что с По невозможно было заговорить мысленно, не втягивая в эти секреты охочую до всяких сплетен Роуз. Она поддалась минутному искушению и коснулась мыслей француза, но ничего не поняла в творящемся там сумбуре – почему-то он вспоминал сейчас о Кайдел. Но Кайдел то здесь причем? Она погибла уже больше двадцати лет назад… Она… она что-то сказала По. Что-то, что он не произносил даже про себя.

Рей резко стало не по себе, тем более Роуз уже было открыла рот, чтобы поднять тему вчерашней встречи на утесе, о чем было не трудно догадаться и без чтения мыслей, поэтому она поспешила ретироваться. В третий раз спуск по отвесным ступеням оказался не такой сложной задачей, однако, на нижнем пролете, Рей столкнулась с Рене. Мальчишка даже не посмотрел в ее сторону и торопливо затопал по направлению к дому. Рей нахмурилась и отправилась на поиски Бена. И, что не удивительно, он расположился в тени того же самого утеса, где прежде скрывался Рене. Он задумчиво курил и наблюдал за тем, как волны неспешно облизывают песчаный берег.