– Куда?

– Как «куда», в постель, конечно, куда же еще. – Софья хихикнула и направилась к большой двуспальной кровати, стоящей у дальней стены комнаты. Когда только вошли, Эрик заметил ее мельком, но не придал значения, поскольку взгляд мгновенно прирос к столу, ломящемуся от обилия вкусной еды. Теперь же, глядя на широкую кровать, задумался: зачем леймы вообще ее сюда поставили? Ответ напрашивался сам собой – разумеется, для отдыха.

Софья, держась за выпуклый живот, медленно опустилась на застеленную кровать и, сбросив туфли-балетки, прилегла на подушки. Похлопала по матрацу рядом с собой, весело бросила:

– Запрыгивай! Не укушу, не бойся.

Эрик, пытаясь скрыть некоторое смущение, прилег рядом, вытянулся, закинув руки за голову. Только сейчас ощутил навалившуюся усталость.

– Ох, как хорошо… – с блаженством проговорил он, наслаждаясь долгожданным отдыхом.

Несколько минут прошло в полной тишине, лишь мерное дыхание выдавало признаки жизни. Веки медленно наливались свинцом, еще мгновение, и Эрик погрузился бы в сон. С трудом поборов желание расслабиться и заснуть, он повернулся к лежащей рядом девушке. Глаза полуприкрыты, пальцы сцеплены на животе: нет, кажется, не спит.

– Софья, можно вопрос?

Она посмотрела на него усталыми карими глазами, хмыкнула:

– Судя по такому началу, вопрос ожидается щекотливый… наверное, про мою беременность?

– Телепатка!

– Тебе срок назвать и размеры плода?

Эрик хохотнул, покачал головой.

– Как-то так любопытно стало: они нарочно искали беременную женщину на роль кандидата или просто совпадение?

– Думаю, совпадение. Об этом папа… хм… ну, этот, лейм, не сказал ни слова, а когда я заволновалась насчет возможного вреда ребенку, он меня успокоил, заверил что все будет замечательно, ни перегрузок, ни излучения. Ну вот, вроде пока никаких проблем, слава богу.

– Почему ты согласилась лететь? – продолжал любопытствовать Эрик. – Женщины в твоем положении обычно становятся осторожны, даже пассивны, в космос уж точно не летают.

Она хмыкнула.

– Стало интересно, я по природе любознательна. И потом, не каждый день, знаешь ли, в дверь стучатся инопланетяне в образе моего покойного отца. Вот и решила: когда еще доведется в космос на халяву слетать.

– А муж не был против?

– Что ты, он никогда не возражает, если мне надо в космос лететь. – Софья серьезно взглянула на него, добавила: – Еще и бутеров с собой завернул.

Эрик не смог сдержать смешка, хотя в ее словах явно ощущался едкий сарказм.

– А серьезно?

– Господи, Эрик, если хочешь узнать о моем семейном положении, спроси прямо.

Эрик смутился, нервно сглотнул, но ответить не успел, Софья продолжила:

– Ладно, не напрягайся, все понимаю – потянуло на старую добрую мелодраму. Вот тебе моя история. Я не замужем, но и не брошенка, застряла где-то между этими двумя состояниями, причем по своей собственной вине… или, сказать точнее, не вине, а воле. У меня есть парень, Глеб, он очень хороший, люблю его и он меня… как мне кажется. Мы вместе уже почти два года, и вот он совсем недавно сделал мне предложение. А я отказалась.

Софья повернулась на бок, подперла голову ладонью. Прядь каштановых локонов скрыла на мгновение ее глаза, но была сразу же заведена за ухо. Девушка задумалась, ее взгляд потерял фокус и устремился в прошлое, вороша воспоминания.

– Почему? – не унимался Эрик. – Поймала его на измене?

– Нет, не ловила.

– Или он тебя?

– Не в моих правилах.

– Что же тогда?

Она помолчала, потом сказала:

– Он не искренен. Не уверена, что он хочет быть именно со мной.

– А с кем же еще, если вы – пара, и на изменах ты его не ловила?!

– С ребенком. Или, если уж быть совсем откровенной, – со своими установками, вбитыми с самого детства родителями и обществом. Ведь честный мужчина обязан жениться на женщине, которая от него беременна, не так ли? Ни много ни мало обязан! Звучит как четко прописанная в УК статья. Два года встреч не были достаточной причиной для брачного союза. Мы даже как-то заговорили о браке, но он мягко и дипломатично выскользнул из темы, и больше мы к этому не возвращались. Но вот случается моя неожиданная беременность – и нате, пожалуйста, не прошло и десяти дней после двух полосок, а он тут как тут, с кольцом в красивом бархатном футляре, с чудесным пышным букетом и с не менее пышными словами любви. Даже обещал подарить мне звезду, пока я кастрюлю отмывала…

Софья хихикнула, однако Эрик не понял, над чем именно.

– Наверное, я сделала ошибку, – продолжала она, – ни разу за два года не сказала ему, что не боюсь стать матерью-одиночкой. Если б сказала, то, может, ему не пришлось бы притворяться.

– Хм… – Эрик нахмурился.

– Что, дура я?

– Вовсе нет, скорее наоборот. Но меня смущает кое-что… может, я сильно обобщаю, но женщины обычно поливают ушатами дерьма тех мужчин, которые, узнав о беременности, отказываются жениться или, и того хуже, сразу же бросают свою подругу. У тебя же ситуация противоположная, но мужчина опять выходит виноватым.

– Ты прав, в этой ситуации я выгляжу и поступаю как истеричка и самодур. И сделай Глеб так, как ты описал, то, возможно, также как и многие другие женщины, материла бы его на чем свет стоит. Но я – это я, и мне по большому счет наплевать, как поступают другие женщины. Я просто-напросто не могу быть с человеком, который так отчетливо проявил неискренность своих чувств по отношению ко мне. Не к нашему ребенку, а именно ко мне. Я так устроена и по-другому не могу. И да, ты сильно обобщаешь, каждая жизненная ситуация уникальна, и ни к какой из них нельзя применять устоявшиеся стереотипы, ведь стереотипы – это усредненный показатель, по определению обезличенный.

Софья умолкла, размышляя над собственными словами. Эрик тоже молчал, чувствовал, что она права. Стремление связать свою жизнь с другим человеком не должно основываться ни на чем ином, кроме как на искренней и истинной любви. Всякая другая основа рано или поздно приведет к катастрофе в чувствах и к постепенному, а иногда стремительному разрушению всей конструкции, именуемой супружеством.

– Так вы расстались?

– Нет… пока нет, – она вздохнула. – Я взяла тайм-аут утрясти мысли и чувства, поразмышлять. Да и путевка в космос удачно подвернулась: подходящий момент сменить обстановку, все обдумать. Вернемся на Землю, посмотрю на ситуацию свежим взглядом, тогда и решу что-то.

Повисла тишина, каждый думал о своем. Несколько минут спустя Софья шутливо толкнула его в плечо, спросила:

– Давай уже, твоя очередь, о чем поведаешь? Ты хоть и не беременный, но мне тоже любопытно стало, из какой жизни тебя вырвали, чтобы увезти за сотни миллионов километров?

– Знаешь, там на Земле нет ничего такого, ради чего стоило бы торопиться назад. Унылая работа, развалившаяся семья, несколько родственников. Рад, что выбор пал на меня, хоть какое-то разнообразие.

– А кто семью развалил?

– Сама развалилась… мы оба поняли, что нам не по пути, все общее изжило себя, перестало быть общим. Она теперь другая, я тоже, наверное, изменился. В конце концов она не стерпела и ушла, а я не держал.

– Жалеешь?

Эрик пожал плечами, посмотрел в потолок. Он и сам себе не мог ответить на этот вопрос. Если вернуться в то утро, когда все случилось, поступил бы он по-другому? Остановил бы ее? А тот разговор в кафе… был же шанс все исправить, но он опять позволил ему просочиться сквозь пальцы. Ничто внутри не откликалось признаками сожалениями, но на душе тем не менее было погано, а сейчас, когда все вспомнилось, стало еще хуже. Может, сожаление все же имелось, но, вытесненное досадой и разочарованием, пряталось где-то глубоко в недрах подсознания? Так глубоко, что и не разглядеть?

– Это она – Ида? – не дождавшись ответа, спросила Софья.

Эрик покачал головой, мечтательно улыбнулся.

– Ида – это моя мечта, моя детская сказка, она еще со мной. А покинула меня Сандра, моя унылая и серая реальность.