*

Гермиона Джин Грейнджер была рассержена. Безусловно, ей не нравилось то, чем приходилось заниматься на стажировке в Министерстве, но, придя с еженедельным визитом к Снейпу, она обнаружила его без тапочек. Конечно, в алюминиевой миске было пусто, а сам профессор щеголял трехдневной щетиной, из чего следовало, что начальник тюрьмы все же выполнил свою часть договоренности, но Снейп лежал на тряпках, сцепив пальцы на животе и закинув ногу на ногу, и был совершенно босым.

Конечно, тапочки мог выбросить охранник, ведь в прошлый раз ей было нечем заплатить ему. Но это явно сделал не тот тип, которому она только что вручила мешочек сиклей – он клятвенно пообещал не трогать тапки, о которых, судя по его лицу, вообще впервые слышал.

Почему-то Гермиона была уверена, что охранники тут вообще ни при чем.

– Где они? – Строго спросила она, скрестив руки на груди.

– Кто? – Равнодушно поинтересовался Снейп.

Его лица она не видела, зато хорошо видела его тощие босые ноги.

– Мои тапочки.

– Ваши тапочки? Понятия не имею.

– В а ш и . – Сквозь зубы процедила она.

Профессор пожал плечами.

– Крысы.

Гермиона недоуменно моргнула.

– Что?

– Их съели крысы, мисс Грейнджер, пока я спал. – Устало пояснил Снейп.

– Что за чушь… – Поморщилась она.

– Тапки были из натуральной кожи, с натуральным мехом. – Профессор опустил ноги и, приподнявшись на локтях, посмотрел на нее, как на идиотку. – Это был всего лишь вопрос времени, мисс Грейнджер.

Гермиона неуверенно переминулась с ноги на ногу.

– Что, прямо-таки съели? Даже кусочка не оставили? – С сарказмом поинтересовалась она.

– Оставили много кусочков, но, к сожалению, ни один из них я не смог бы носить в качестве обуви. – Пожал плечами Снейп.

– Неужели вы не могли спать прямо на них? – Закатила глаза Гермиона.

– О, я именно так и спал. – Профессор закинул руки за голову и скрестил свои голые щиколотки, выставив пятки на не менее голом камне. – Но во сне, если вы не знали, люди имеют обыкновение ворочаться.

Гермиона поежилась, представив, что она бы спала в таком месте, где крысы настолько наглые, что могут вытащить что-нибудь прямо из-под тебя, пока ты спишь.

– Вас нормально кормят? – Решила сменить тему она, покосившись на практически чистую алюминиевую миску.

– Сносно.

– Вы пьете чай?

– Да.

Гермиона поджала губы, немного нахмурившись.

– Вы не хотите со мной разговаривать?

– Вы чрезвычайно догадливы.

– Почему?

– Потому что вы пытаетесь мной манипулировать, мисс Грейнджер. – Снейп бросил на нее снисходительный взгляд. – Вы считаете, что ваша сердобольность растопит лед вокруг моей черствой души, и вы сможете радостно приложить к ней свои заботливые ручки, компенсировав этим неспособность наладить хоть что-либо в своей собственной жизни.

– В моей жизни все в порядке. – Сухо парировала она.

– Почаще повторяйте себе это перед зеркалом. – Фыркнул Снейп. – Авось поверите.

– Вы сидите в Азкабане и имеете наглость заявлять мне, что в моей жизни что-то не в порядке? – Презрительно хмыкнула она. – Посмотрели бы лучше на себя.

– У меня, мисс Грейнджер, как раз-таки все в порядке. – Почти мечтательно протянул Снейп. – Моя дальнейшая судьба предрешена, меня кормят, у меня есть крыша над головой, мне не нужно работать и думать о своем будущем, потому что у меня его попросту нет.

Гермиона покачала головой.

– Я не думаю, что такой человек, как вы, будет доволен подобным раскладом.

– Вы ничего обо мне не знаете, мисс Грейнджер, так что не спешите судить. – Беззлобно парировал Снейп.

– Как будто вы меня достаточно хорошо знаете, чтобы судить. – Хмыкнула она.

Профессор пожал плечами.

– Я знаю о вас больше, чем вы обо мне.

– Неужели? – Закатила глаза Гермиона и опустилась на стул для посетителей, скрестив руки на груди. – И что же вы обо мне такого знаете?

– Ну, например, о вашей личной жизни я знаю больше, чем вы о моей.

– Попридержите язык! – Возмущенно вспыхнула Гермиона. – Я не собираюсь обсуждать эту тему. И мне совершенно не интересно, что представляла из себя ваша жалкая личная жизнь. – Презрительно добавила она.

– По своей судите? – Хмыкнул Снейп.

– Нет, просто у вас отвратительный характер и вы всегда были слишком заняты, чтобы иметь отношения. – Высокомерно фыркнула Гермиона. – Там для Темного Лорда побегать, тут для Дамблдора, а между делом еще и на отработках студентов третировать, чтоб душу отводить… Ах, да, еще ж преподавать надо!

– Вы сегодня как-то особенно невыносимы, мисс Грейнджер. Извольте избавить меня от своего присутствия в периоды предменструальной истерики.

– А вы извольте ценить то, что я для вас делаю! – Огрызнулась она.

– Я ни о чем подобном вас не просил. С какой стати мне это ценить?

– Предпочитаете вернуть все как было? – Угрожающе сощурилась Гермиона.

Снейп вздохнул.

– Мисс Грейнджер, я со своей судьбой смирился, и если вы вернете все как было, то для меня это ничего не изменит. А вот вы будете ходить и мучиться.

– Это еще почему?

– Потому что вы меня жалеете, как побитого пса. И если вы избавите меня от тех благ, которыми сами же и наделили, то для вас это будет как выкинуть бедную собачку на мороз. – Он произнес это абсолютно беззлобно, как будто речь шла не о нем.

– Что, даже не огрызнетесь на меня за то, что я вас жалею? – Устало поинтересовалась она. – Или за то, что пытаюсь изменить вашу жизнь, с который вы смирились?

Снейп немного помолчал.

– Знаете шутку про психолога и лампочку?

– Что? – Непонимающе скривилась она.

– Шутку про психолога и лампочку.

Гермиона поморщилась.

– Откуда вы только такого набрались…

– Так знаете?

– Нет.

– Сколько нужно психологов, чтобы поменять лампочку?

– Один, если у него руки не из задницы.

– Один, если лампочка готова меняться. – Спокойно поправил ее Снейп. – Вы слишком много на себя берете, мисс Грейнджер. Вы уверены, что если будете вести себя правильно, то мир вокруг вас тоже станет правильным, но это не так. Мир не изменится только потому, что вы очень этого хотите. И люди тоже. Вам, вероятно, будет трудно с этим смириться, ведь вы молоды и вы победили на войне. – Он хмыкнул и подложил руки под голову. – Но мир, мисс Грейнджер, это не задачка по Арифмантике. Не существует правильного решения, не существует выигрыша без жертв, не существует окончательного результата. Мир динамичен и непредсказуем, как зелье, кипящее на огне. Секунду назад оно было готово, а еще через две взорвется.

– Но вы ведь знаете, что оно взорвется. – Парировала Гермиона.

– Опыт, мисс Грейнджер, позволяет мне предсказывать наиболее вероятный исход событий. Но это не значит, что я застрахован от эксцессов. Как и вы.

– Да, я, знаете ли, не ожидала, что крысы сожрут ваши тапочки… – Проворчала она.

– Вы цепляетесь за инцидент вместо того, чтобы разобраться с его последствиями. Вы бы стали гадать, почему взорвался котел с ядовитым зельем на моем уроке?

– Да, но… сперва я бы убралась, чтобы никто не пострадал.

– Попробуйте вынести этот паттерн за пределы моего класса.

Она скептично вздернула бровь.

– Хотите новые тапочки?

Снейп подарил ей усталый взгляд.

– Мне все равно, мисс Грейнджер. Решите для себя сами, хотите вы их или нет.

– Но это же тапочки для вас.

– Мне все равно.

– Но почему?

Он раздраженно вздохнул, уставившись в потолок.

– Потому что я смирился со своей судьбой. Тапочки, мыло, горячие обеды и одноразовые бритвенные станки этого не изменят.

– Значит, чтобы вы изменили свое поведение, должна измениться ваша судьба?

Снейп нахмурился и немного помолчал.

– Да.

– Но сами вы ее менять не хотите.

– Нет.

– Почему?

– Потому что меня здесь вообще не должно было быть, мисс Грейнджер. – Закатил глаза он. – Я должен был скончаться на полу в Визжащей хижине, и если бы не вы с этим идиотом Люпином, мне бы не пришлось сейчас объяснять вам настолько очевидные вещи.