Макс попросил высадить его чуть раньше. Несмотря на многочисленные тяжёлые сумки, решил пройтись пешком, осмотреться. Уже подходя, услышал звук бензопилы. Значит, Ванька дома. Макс усмехнулся – сделает сюрприз другану. Вспомнил про лежавшие в рюкзаке запасы алкогольных напитков и прибавил шаг.

Ванька увидел, что кто-то направляется к дому, остановился, прищурившись, стал вглядываться. Затем, скинув брезентовые рукавицы, бросился навстречу.

– Макс! Макс!

Друзья сжали друг друга в медвежьих объятиях.

– Черт, братан, сколько лет сколько зим! Ну, дай на тебя глянуть… – Ванька отстранился, смерив взглядом друга. – Ну ничего такой, возмужал, разросся.

– Да и ты ничего такой, Ванно. Не надоело тебе здесь ещё одному?

– Не, конечно, нет. Я и не один здесь. Пойдём в дом, покажу.

Максим огляделся. Дом был свежесрубленный и еще сочился свежим сосновым ароматом.

– Только не говори, что ты сам построил эти хоромы.

– Плохого ты обо мне мнения. Пока ты бегал по пустыне с калашом, я время зря не терял. Кое-чему выучился.

– Ну красота! – вытер ноги о коврик и потянулся к ручке двери. – И воздух какой!

Макс остановился на пороге просторной гостиной, скинул рюкзак, поставил сумки рядом.

Комната была просторной и чистой. На стенах висели оленьи головы с ветвистыми рогами, посередине лежала шкура бурого медведя.

– Смотрю, на охоту ходишь, – кивнул Макс на трофеи.

– Ну а как без этого? В город за продуктами не наездишься. Погоди, у меня такой закусон есть – пальчики оближешь.

– У тебя закусон, а у меня выпивон, – Максим подмигнул и стал развязывать рюкзак.

– Знал, что друг никогда не приедет с пустыми руками.

Стол был накрыт быстро – уже через пятнадцать минут ломился от закусок. Здесь были и квашеная капуста с яблоками, и малосольный хариус, маринованные грибочки, карбонад из кабана и ещё какие-то неизвестные Максиму продукты.

Он разлил по стопкам водку.

– За встречу! – поправился: – Долгожданную и не последнюю!

Иван фыркнул.

– Перебирайся ко мне. Чего тебе там делать в Москве? Баб тут полно. Вон, село неподалёку.

– А у самого-то есть кто? – Молодой человек заметил лёгкую улыбку, мелькнувшую на губах Ивана. – Ну колись? Кто она? Местная краса, русая коса?

Они опустошили стопки.

– Ну да, – Иван кивнул. – Местная девчонка. Ветеринарша. У меня как-то пёс заболел, чумка, – вздохнул, – не выжил. Но зато я с Ириной познакомился.

– И?

– Чего и? У нас букетно-конфетные отношения пока. Чего торопиться? Тут времени достаточно.

– Везет. Тебя никто никуда не гонит. А моя мать требует внуков. Может, ей бросить свою работу и в ясли устроиться?

– Да брось, Макс. Лучше давай ко мне. Тебе из местных кого-нибудь подгоним.

– Не, я пас.

Они ещё выпили, затем Иван потянулся за гитарой, стоявшей в углу.

– Давай-ка наши сбацаем?

– Тащи ещё одну гитару.

Они перепели все песни, которые знали в школе и пели в армии. Бутылка беленькой давно опустела, и на столе появилась следующая.

– А кто знает, Ваньк, может, я и решусь к тебе… Там мне нечего не светит, – язык Максима уже заплетался. – С этими бабами… эх, да что говорить…

– А у тебя-то, Макс, кто есть?

– Не, ничего серьезного. Так, однодневки. Мне даже больше нравится – никаких обязательств, чувств, зато полное удовлетворение.

Закуски были подъедены, бутылки почти опустели. Слегка покачиваясь, друзья вышли из дома. Макс потянулся.

– Эх, клево здесь у тебя, Вань. Пахнет елками.

– Кедрами, – поправил его друг. – Ты постой, у меня и настоечка есть на кедровых орехах…

– Это уж завтра, точняк.

– Сейчас, Макс, костёр ещё разведём, потренькаем.

Тот согласно кивнул. Ему нравилось здесь – уютно, по-свойски. И такие здесь шикарные места, аж дух захватывало.

Игорь закрыл сейф и оглянулся на отца.

– Ну что ж, впечатляет, – он сделал губы скобой, кивая. – Я думал, что ты способен только на всякую ерунду… Молодец.

– У меня там драга стоит, полностью под моим контролем.

– Смотри, не зарвись, добытчик. Стране тоже надо какие-никакие, а кости бросать. А то закроют производство из-за нерентабельности.

Игорь поморщился.

– Не волнуйтесь, батюшка, все под чутким руководством вашего драгоценного отпрыска. Все отработано, люди надежные. И будут ещё надежнее при должном инвестировании.

– Намёк понят, сын. Я должен подумать. Надо все просчитать. Как говорится: семь раз отмерь – один раз отрежь. У меня репутация.

– Да чего-ты, пап, – хмыкнул Игорь, – никто не подкопается. У меня и схроны по всей тайге есть.

Виктор Игнатьевич нахмурился.

– Ну-ка, налей мне своего коньяка и расскажи про эти свои, – он хмыкнул. – схроны.

Молодой человек послушно подошёл к бару и, открыв дверцу, достал бутылку «Hennessy».

– Насчёт инвестиций я подумаю, но прежде ты должен сам поехать в эту свою тайгу и тщательно все проверить, Игорь. Я бы не доверял твоей кодле. Достаточно шелохаться по кабакам и по телкам.

– Кстати, па, хочу тебя познакомить с моей девушкой.

– Опять? – Виктор Игнатьевич залпом заглотил напиток. – Упаси бог! Кто она? У тебя с ней серьезно?

Игорь задумался. С Мариной начиналось как обычно с другими, но что-то пошло не так. Парень и сам не понимал. Вроде обыкновенная. Красивая, конечно, и не глупая. В постели просто улётная – быстро-обучаемая. Не, жениться Игорь ещё не собирался, но придержать девчонку возле себя был не прочь.

Виктор Игнатьевич тем временем с любопытством наблюдал, как меняется выражение лица сына – эмоции сменяли одна другую.

– Ладно, приводи ее на семейный ужин. В воскресенье. – Мужчина поднялся из-за стола, снял пиджак со спинки стула. – Мне пора, – уже в дверях обернулся. – И да, не забудь съездить к своей драге в ближайшее время.

Вышел, тихо затворив за собой дверь.

Я пришла домой рано. Бабушки ещё не было – чаевничала с бабой Аней. Прекрасно. Мне как раз надо было почитать кое-какие книги. В последнее время я все больше стала стала интересоваться преданием о нашем роде и об этой пресловутой женской силе. Выискивая записи, я то и дело натыкалась на множество интересных вещей. Таких, о которых бабушка никогда не рассказывала. И я не знала почему. Ведь если она хотела научить меня всему, то почему скрывала.

Книги были старые, в кожаных переплетах и написанные от руки. Удивительно, как ещё чернила не стёрлись.

От звука открывшейся двери я вздрогнула. Вскочила, попыталась спрятать книгу за спиной. Бабушка стояла на пороге и молча смотрела на меня. Я не могла понять, сердилась она на меня или нет. Лицо ее было на удивление спокойно, и от этого мне стало так стыдно, что в глазах защипало.

Прошла минута, показавшаяся мне вечностью. Баба Шура шагнула ко мне.

– Нам надо поговорить, Ульяна.

Я только и смогла, что кивнуть.

Она наклонилась к ящику, в котором я так самозабвенно рыскала, и стала доставать оттуда свои книги одну за другой.

– Поди, принеси дорожную сумку, – сказала она. Я удивлённо подняла брови, но послушалась. Никогда не спорила с бабушкой. Сумка была не очень большая, но вместительная, на колесиках. Бабушка молча стала складывать туда содержимое ящика. – Поставь чайник, внуча. Попьём чайку и поговорим.

Уже через двадцать минут стол был застелен белоснежной скатертью. Я нарезала халвы, достала варенье из жимолости и разлила по чашкам липовый чай. Бабушка очень любила такой. Села в ожидании предстоящего разговора. Всегда, когда бабушка объявляла, что нам надо поговорить, я знала – это о чем-то очень серьезном. И на этот раз я не ошиблась.

– Улечка, скоро ты уедешь от меня, – она остановила меня, попытавшуюся возразить. – Да. Тебе здесь не место.

– Ба, ну как я брошу тебя одну? Да и куда я поеду?

– В Москву.

Я рассмеялась. Надо же, и моя бабушка туда же! Да что они, сговорились, что ли?