– Да это же настоящие американские горки! – раздался восторженный возглас, когда проезжая часть, лишенная автотранспорта, круто ушла вниз, а потом вновь поднялась вверх, уперевшись в начало Большой Ордынки. – Наконец праздничный вечер принял свои привычные очертания. Еще немного и можно будет откупоривать бутылочку газировки. Главное, успеть затормозить возле продуктового магазина.

К сожалению, до бутылочки газировки у деревянного изверга дело так и не дошло, поскольку впереди выросла избушка на курьих ножках, скользящая по тем же самым причинам прямо ему навстречу. Видать, Баба-Яга тоже не обратила внимание на гололедицу, и ситуация с курьими ногами полностью вышла из-под ее чуткого контроля.

– Милок, посторонись! – крикнула она в надежде избежать столкновения.

– Не могу, бабушка! Здесь слишком скользко!

Через минуту Москва содрогнулась от жуткого грохота, совпавшего с очередным залпом салюта, вырвавшимся из расчехленной Царь-пушки, после чего ввысь взметнулась снежная пыль вперемешку с ошметками древесно-стружечных материалов.

– Ура! – послышалось со стороны ближайших домов, что явно не относилось к случившейся аварии.

– Кому ура, а кому нос чуть не свернуло, – заворчал Буратино, потирая ушибленные места.

– Цел? – поинтересовалась Баба-Яга, высунув голову из резного оконца, чтобы посмотреть на горемыку, умудрившегося протаранить ее дом.

– Вроде да.

– Тогда заходи, гостем будешь.

Посчитав предложение дряхлой старушенции весьма заманчивым, так как оно попахивало знатным сабантуем, деревянный изверг попытался поскорее вскочить на ноги, но, не простояв на них и нескольких секунд, опять рухнул вниз.

– Извини, бабушка. У тебя часом нет спасительного средства, избавляющего от падучей хвори?

– Сейчас, милок. Только по сусекам поскребу.

Убрав голову назад, Баба-Яга начала греметь посудой и так продолжалось довольно долго, не меньше получаса. Потом все стихло. А еще через полчаса из резного оконца вылетел плоский металлический брусок с деревянной рукояткой на конце.

– Что это?

– Драчевый напильник! Потри им ноги, и они сами в пляс пустятся, перестав скользить по льду.

– Спасибо! – поблагодарил Бабу-Ягу Буратино, молниеносно подобрав с земли столь полезный слесарный инструмент, без которого в хозяйстве ну просто не обойтись. – А можно я его насовсем возьму?

– Конечно, можно. Для хороших людей мне ничего не жалко. Кстати, у него и волшебные свойства имеются. Если стукнешь им себе по лбу, то непременно в царевича прекрасного превратишься.

– Здорово! Надо будет как-нибудь испытать твою штуку в деле. Вдруг кого удастся закадрить.

– Обязательно испытай. Вот увидишь, девицы к тебе рекой потянутся.

Закончив шарошить лакированные ступни, Буратино без труда добрался до ступенек провисшего крылечка, поднялся по ним наверх и, зайдя внутрь, уселся за широкий стол, застланный узорчатой скатертью.

– Чем потчевать будешь? – спросил он, покосившись на чугунный котелок, что стоял возле растопленной печи.

– Отменной похлебкой из мухоморов. Плюс, к ней идет в придачу хмельной напиток двухлетней выдержки, обладающий чудесной целебной силой. С чего начнешь?

– Давай с напитка. Надо же новый год встретить.

Ехидно улыбнувшись, Баба-Яга поставила перед гостем литровую бутыль, наполненную какой-то подозрительно мутной жидкостью и источающей аромат машинного масла.

– Не понял? Это еще что за дребедень?

– Как что? Тормозная жидкость, разумеется.

– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! – в сердцах выругался Буратино, отодвинув бутыль подальше от себя. – Да ты не иначе как умом тронулась, коль предлагаешь гостям такое отвратное пойло.

– Есть немного! А тормозную жидкость все-таки советую попробовать. От нее, знаешь, как мозги набекрень встают? Мало не покажется.

– Катись к черту, старая карга! Не буду я пробовать всякую дрянь. И похлебку свою тоже при себе оставь. Негоже добрым молодцам мухоморами питаться. От них кишки наизнанку могут вывернуться.

Придя в дикое негодование, деревянный изверг пнул Бабу-Ягу ногой, опрокинул ее стол и стремглав бросился наружу, намереваясь скрыться в ближайшей подворотне, где, по его мнению, было относительно спокойно. Однако именно там притаилась очередная напасть, готовая броситься на первого встречного, словно одичавшая кошка, утратившая веру в людскую добродетель.

– Извините, вы не подскажите, когда новый год превратится в старый? – внезапно воскликнул невидимка, обрадовавшись появлению свободной паре ушей.

Бедняга уже битый час слонялся по городу без дела, не понимая, почему при встрече с ним прохожие сразу дают деру.

– Ты-то откуда здесь взялся?

– Сам теряюсь в догадках. Просто шел, шел и пришел.

– Тогда вот тебе еще один подарочек, сволочь надоедливая!

Взмахнув рукой, Буратино ударил напильником наугад и снова куда-то попал.

От неожиданности невидимка сначала громкой ойкнул, а потом взял да и превратился в прекрасного царевича. Правда того, что он стал прекрасным, никто, соответственно, не увидел, поскольку незримая пустота всегда остается недосягаемой для человеческих глаз, ограниченных законами физического мира. И тут уж ничего не попишешь.

– Ура! Ура! Я прекрасный царевич! – прогремело на всю подворотню.

– Заткнись, болван! Без тебя тошно, – огрызнулся Буратино.

– А вот и не заткнусь, – пуще прежнего завопил невидимка, попятившись задом в сторону проезжей части, чтобы иметь возможность похвастаться своим новым обликом перед остальными прохожими. – Я не болван! Я царевич! Ура! Ура! Ура! Смотрите на меня, люди!

На последнем слове, он случайно задел плечом фонарный столб, упал на спину и начал плавно скользить к дому на курьих ножках, пока не уперся в одну из его мозолистых лапок затылком. Пусть удар был и не настолько сильным, это не ускользнуло от внимания Баба-Яги, которая поспешила вылезти из резного оконца со следующей фразой:

– Здравствуй, милок!

– Здравствуй, бабушка! – ответил ей невидимка, пытаясь встать на ноги.

– Куда путь держишь?

– Да, собственно, никуда. Вот, хочу показать народу, в кого превратился после удара напильником.

– Благое дело задумал. Похвально! Только у меня зрение совсем село. Не мог бы ты заглянуть к старой женщине в гости? Заодно и похлебки моей отведаешь вместе с хмельным напитком двухлетней выдержки.

– Спасибо за приглашение. Обязательно загляну.

– Ну и славно, – захихикал Буратино. – Туда тебе и дорога. Пить тормозную жидкость – твое истинное предназначение, потому что тот, кто ее пьет, самый настоящий тормоз. А я лучше пойду в продуктовый магазин за газировкой. Все-таки новый год, как никак. И если его не отметить по-людски, удача может выкинуть неприятный финт.

И он пошел. А новый 1997 год набирал обороты все больше и больше, и казалось, не будет ему ни конца ни края.

Мини-повесть о зеркальном отображении бытия с демонстрацией женских чар в самом конце.

Хочется заранее принести глубочайшие извинения за эротическую подоплеку данного сочинения и предупредить, что во всем виноват злой и коварный демон Буратино, чье умение вкрадываться в людское сознание достигло такого совершенства, что любая попытка не допустить воплощения в жизнь его дьявольских замыслов заранее обречена на провал.

Мальчик Карл – жертва нашего времени, а точнее – целой эпохи. Он относится к той части молодежи, на которую без слез не взглянешь. Ему чужды стремления предков. Для таких как он, самым главным в жизни являются чипсы – эти соленые, хрустящие, ни на что не похожие и ни с чем не сравнимые золотистые ломтики прожаренной картошки. Они: то тут, то там. Они повсюду. Они везде. Стоит лишь закрыть глаза, и они уже в мозгу – не дают ему скомкаться или слежаться при помощи силиката натрия Е55. А еще эта музыка в стиле тыц-тыц-тыц, под которую так приятно забиться в конвульсиях на дискотеке, словно в эпилептическом припадке. А шипучая "Кола", а американские боевики с плечистыми парнями нордической наружности, а порнушка, тайком скачанная из интернета. Да много чего еще, всего не перечесть.