Рыбакам выживать особенно тяжко, но раз уж ты уродился в такой семье – выхода нет, по крайней мере, так говорят все.

– Скажи Пиваке, что пришёл Огневик. Срочный разговор, – бросил я трактирщику.

Тот поначалу презрительно скривился, увидев слишком простого для «Гриняка» гостя. Пару медяков за пинту дешевого пива не стоили его внимания, он надеялся оставить меня на попечение местной официанточки. Но, услышав кодовое слово, коим за последние пять лет стало мое прозвище, торопливо скрылся из виду.

Уже четверть часа я сидел за столом, трактирщик раздавал распоряжения, попутно смахивая крошки со стола своей собственной рукой, оказывая мне тем самым высшую степень почтения.

Бочонок пива уже водрузили на стол, маслянистые пережаренные хлебоганки горой лежали на тарелке. Трактирщик расщедрился и на копчёного малька, приправленного чесночным соусом.

Чудовищный перегар трепал мне ноздри, а его источник, растрёпанный и помятый, тяжело рухнул на скамью напротив и долго пытался сфокусировать взгляд на мне.

– Огневик! Выглядишь прескверно! Я думал, ты попал, куда хотел. Видать, нет.

Я лишь усмехнулся, оглядев Пиваку так, чтобы он это подметил.

– Чего пожаловал?

– Давай-ка выпьем за встречу!

Пенные шапки покачнулись, едва не перевалившись за края кружек. Утро Пиваки должно было начаться с выпивки, а не с разговоров.

– Ну ладно. Сколько мы не виделись? Полтора года?

– Около того.

С каждым глотком настроение его явно улучшалось. И пока он опустошал кружку за кружкой, а я рассказывал байки о том, чем занимался все это время, официантка принесла нам меню и покорно стояла в ожидании.

– Ты обновил меню? – я хотел отпустить бедняжку побыстрее, тем более сытый Пивака в разы сговорчивее Пиваки голодного, а потому резко сменил тему со своего прошлого на главную проблему дня насущного – еду.

– Уже давно, давай посмотри, что у нас теперь есть! – глаза его заблестели, как и всякий раз, когда дело касалось «Гриняка».

– Ризи, бизи и фиалка? Вы добавляете цветы в рис с горохом? – я прекрасно знал, почему блюдо названо так, но Пивака уже приосанился и стал снисходительно объяснять мне лозунг, ставший популярным на Левом берегу.

– Давно тебя не было здесь, Огневик. Рис и горох, сам знаешь, – пища простых людей, таких, как мы с тобой. А фиалка – символ свободы. Ничего не напоминает тебе?

«Конечно, это цвета нашего старого флага».

– Ничего, Пивака.

– Ну, едрид, это же наш бывший триколор! Это значит свободный простой люд! Понимаешь? Вот к чему должна прийти страна под этим флагом!

Я сделал вид, что впечатлился, и продолжил: еще пару комплиментов в адрес трактира и можно перейти к делу.

– И давно «Гриняк» так поднялся, чтобы в нем подавали, – я сделал паузу и зачитал, – «похлебку из каракатиц в белом вине»?

Пивака сконфуженно и в то же время гордо улыбнулся.

– Ее не заказывай.

– Естественно, она стоит чертову уйму теменов! Кто-то вообще заказывает это?

– Ну, бывает-бывает, – загадочно ответил Пивака, подзывая официантку. – Принеси-ка нам две порции пасты с бобами, побольше бекона и лука.

Официантка поспешно удалилась.

– Так, что с каракатицами в белом вине?

Пивака навалился на стол, приближаясь ко мне.

– Ее заказывают ребята из Аманти.

– Они бывают у тебя?

– Да, может, слышал о них? Они теперь частые гости на Левом берегу.

Веревка с утра принесла вести о готовящемся восстании, но я не воспринимал всерьез вновь возникшие группировки. Все эти бесчисленные попытки затеять восстания зачастую заканчивались массовыми казнями на площади Медины и ужесточением мер со стороны Сената.

– Так вот, нет в похлебке никаких каракатиц, и от белого вина – одно название. Вместо каракатиц кидаем креветок, вместо белого вина – уксус. Эльза его хорошенько делает, сахарку добавляет в определенных пропорциях. И все это сдабриваем таким количеством чесночного и лукового соуса, что можно выдавать за что угодно – разницы не почувствуешь. А лук с чесноком наш народ любит.

– Ну, ты, Пивака, настоящий торговец.

– А в «Гондольерке» голову ломают, как это мы смогли позволить себе такое блюдо в меню! – Пивака хохотнул и с улыбкой принял из рук официантки порцию похлебки. – Ладно, Огневик. Зачем пожаловал?

– Говорят, на Левом берегу все неспокойно, готовится очередное восстание.

– Сам знаешь, народ частенько болтает и слишком редко действует.

– Раз народ лишь болтает, это означает одно – жизнь ещё терпима.

– Для меня жизнь прекрасна, сам знаешь, пусть хоть все вокруг горит огнём, главное, чтобы в трактире был народ и меня не беспокоили по пустякам.

Я понял, что пора переходить к делу.

– Мне нужен некий Азиак. Фамилии у него могут быть разные, но это довольно редкое имя для венисийца, чтобы ты мог спутать.

– Не знаю я таких, не слышал. Может, есть прозвище?

– Может, и есть, это я и хотел у тебя узнать.

– Странный ты человек. Я что, должен всех поименно знать?

Пивака знал каждую собаку в каждой подворотне, и мне стало не по себе, что он покрывает моего будущего убийцу.

– Помнишь, Пивака, как местные ополчились против тебя после массового отравления? Помнишь, как собирались поджечь твой трактир и как все удачно обошлось, не без моей помощи?

Напоминания о долгах люди терпеть не могут, а я в своё время старался набрать как можно больше должников.

– Во-первых, это было единожды! И больше такого не повторится!

А во-вторых, зачем тебе понадобился этот бедолага?

– Передать задание. Выполнив его, он сможет попасть в хороший список.

– Ха! А что же ты сам его не выполнишь? Это же ты рвёшься туда. Или ты уже там? – Пивака прищурился, облизывая ложку.

– Эх, Пивака, а рвался бы ты туда, я бы и тебе помог получить задание.

– Ты даже не знаешь, как он выглядит! Зачем помогаешь ему?

– Мое дело лишь передать задание. Поверь, Пивака, я доберусь до хорошего списка. И в награду за твою помощь пошлю тебе…

– В награду за мою помощь, – перебил меня хитрый Пивака, – пришлёшь мне приглашение на Ночь Масок!

– Я думал предложить тебе денег на содержание трактира!

– К черту! Мне хватает крыши над головой, пива, еды! Мне всего здесь хватает, и я не гонюсь за списками. Но я хочу получить проход на Ночь Масок. Это мое условие.

– Да без проблем.

– По рукам, Огневик. Азиак Ставински, такая у него фамилия. Все бредит этими списками, прямо, как и ты. В плохой список угодил ещё его дед, так что два поколения живут, сам знаешь как. Азиак попал в список ожидания около года назад. Что ж, повезло ему, если спустя год от тебя он получит задание стоимостью хорошего списка.

– Семья есть? Жена, дети? Сестры, братья?

– Нет, он одиночка.

– Сам по себе, что за человек?

– Ты думаешь, я по душам с людьми болтаю? Я просто знаю информацию и только.

– Пару слов о его деятельности и репутации у тебя точно найдётся.

Пивака задумался, облизывая пальцы, а потом все же расщедрился.

– Мокрушник он, – только и ответил Пивака, отставляя пустую тарелку.

Я понял, что дело дрянь и действовать нужно быстрее, чем я ожидал. Значит, на мое убийство выбрали жаждущего списка опытного убийцу.

– Где мне его найти?

– Вчера мы с ним хорошенько надрались, он отсыпается наверху.

Этого я никак не мог ожидать! Я был готов ко всему, но с каждой новой деталью дело обстояло все хуже и хуже.

Так мало нужно было Пиваке для счастья. Как не повезло ему, что тот, кто мне был нужен, остался вчера ночевать в трактире. Не раз я бывал здесь, не раз мы с Пивакой отмечали удачные дни, но на ночь я никогда не оставался.

Правило первое для любого, кто хочет выжить. Ночёвки в общественных местах – самое опрометчивое решение. Сегодня ты пьешь с хозяином трактира, ешь чуть ли не из одной миски (и такие времена бывали), а наутро он может сдать тебя наемнику за не самое щедрое вознаграждение. Странно, что опытный мокрушник Азиак этого не усвоил, или же пренебрёг правилом, думая, что я вовсю отмечаю своё попадание на порог хорошего списка.