В зеркале она впервые встретила свою новую сущность.

Ужас заполнил разум в ту же секунду, а естественная защита – крик, застрял в горле. Незнакомка в отражении походила на девушку, как две капли воды – сведенные страхом тонкие брови, раскосые глаза, прямой нос и застывшее удивление на губах. Только её кожа. Отражение Адамс словно смотрело на неё с черно-белой фотографии. Лишенный красок, словно покрывшийся пеплом мертвец. На фоне черных волос лицо казалось светлее луны в ночном небе. Губы лишь на пару оттенков темнее. Карие радужки, теперь четко очерченные темными ресницами, потеряли цвет, став темными и серыми.

Комната исчезла.

Клер непонимающе потерла щеку тыльной стороной ладони. Это казалось странным розыгрышем, словно кто-то извалял её в пудре. И она не желала стираться. Девушка затерла усерднее. Тяжело дыша, попятилась назад. Не веря своим глазам, судорожно пыталась стереть с лица трупную серость, но лишь до боли царапала кожу ногтями. Белые, что меловой след, линии тянулись за пальцами. В страхе Адамс рванула прочь, подальше от отражения.

На пороге её перехватил отец, крепко прижимая к себе. Из груди девушки вырвался крик ужаса, перешедший в рыдания. Ноги безвольно подкосились, только заботливая хватка отца не позволила упасть на паркетный пол.

– Тише, милая, тише, – Ник гладил дочь по голове, слегка раскачиваясь, словно баюкая младенца. – Все хорошо. Все в порядке.

– Что со мной?! – беспомощно и потерянно выдавила она, губы дрожали, но девушка старалась взять себя в руки. Крепче прижалась к отцу.

С тяжестью прикрыв глаза, Ник поцеловал макушку дочери.

– Это называется Парадокс Пандоры. В тебе созрели уникальные способности.

– Созрели способности?

Её голос стал тише и спокойнее, но до сих пор звучал потерянным. Девушка машинально терла руку. Отец выпустил её, убедившись, что она крепко стоит. Осторожно обойдя дочь, мужчина присел на колено перед ней, заглянув прямо в серые глаза.

– Ты родилась с особым фактором, – пояснил Ник, останавливая движения её кистей. – Он зрел и развивался вместе с тобой, а теперь… ты стала способна делать вещи, недоступные простому человеку. Эта способность уникальна для тебя и только для тебя.

– К-кем я стала? – запнувшись, вопросила Клер, непонимающе посмотрев на отца. – Почему ты так напряжен?

– Это не из-за тебя, милая, правда, – заверил Ник, прижав к себе. Тихо продолжил, говоря прямо в её ухо: – Все серьезно. Ты должна меня внимательно выслушать. Это крайне важно!

Её дыхание еще прерывалось от прошедших рыданий, но Клер с готовностью кивнула, обратившись в слух. Серьезный, мрачноватый тон отца насторожил девушку.

– Для всего человечества это была тайна такая же, какой была и для тебя. То, кто ты есть и что теперь умеешь – не все это поймут и примут. Я хочу тебя обезопасить, но для этого тебе нужно оставаться дома. Выключи телефон и компьютер, ни с кем не связывайся и не отвечай, договорились?

– А как же…

– Клер, прошу тебя, – Ник взглянул прямо в её глаза. Его серьезность заставила девушку застыть. – Я все объясню и отвечу на любые вопросы, когда вернусь, но до того момента ни с кем не контактируй. Хорошо?

– Хорошо.

Отец вся её семья. Он приютил шестилетнюю девочку после гибели её матери, пережил вместе с ней самый ужасный период в жизни и помог успешно выкарабкаться и оправиться, вырастив в красивую и сильную духом девушку. Ник всегда оберегал дочь, даже когда она этого не просила. В подростковом возрасте это ужасно раздражало её – отец провожал её до школы и забирал домой, знакомился со всеми в её окружении, что чаще всего приводило к тому, что друзья переставали общаться с Клер.

Повзрослев, девушка перестала ругаться с ним по этому поводу. Она понимала, что опека отца идет из его панического страха потерять единственную дочь. Смерть матери подкосила его, он стал подозрительным и осторожным на грани паранойи. Напряженным и грубым со всеми, кроме неё. И Клер позволила ему и дальше опекать себя из жалости.

Шум в коридоре насторожил Клер. Она не слышала ни щелчка замка, ни открывающейся двери. Прошло девять часов после обморока. Спрыгнув с кровати, девушка медленно вышла в коридор. В полумраке заметила силуэт отца. Беспокойство словно рукой сняло, и Клер облегченно выпрямилась, направившись к нему. Под щелчок зажегся свет, на мгновенье, ослепив, но после она шокировано остолбенела, раскрыв рот.

Кожа отца была лишь на пару оттенков темнее её собственной.

– Стоило сразу сказать, – хрипло сокрушился Ник, тяжело припав к стене. Клер испуганно подбежала к нему. – Ты получила Парадокс Пандоры от меня. Я давно все знаю. И… Эмми.

– Мама?

Клер замерла, заметив в руках отца пистолет.

– Она тоже знала, – ответил Ник, поспешно пряча ствол под плащом. – О Парадоксе и тебе.

Но тут его ноги подкосились, мужчина упал. Обеспокоенная дочь помогла ему присесть. Её взгляд беспокойно метался, выдавая растерянность и напряжение.

– Мы не единственные носители Парадокса Пандоры. Есть и другие. Я был на их стороне. Делал… ужасные вещи. Мне казалось, наша цель оправдывает любые средства, пока они не убили Эмми.

Клер дрогнула.

– Я слишком поздно осознал, с какими монстрами познакомил её. Каким монстром был сам. После её смерти я обещал, что любой ценой огражу тебя от того мира. Порвал все связи, но знал – рано или поздно мое прошлое придет за тобой. Я лишь надеялся успеть подготовиться к их визиту. Но уже поздно.

Девушка подхватила отца под подмышку, с напряженным выдохом помогла подняться на ноги. Обхватила за талию.

– Я имела право знать.

– Да, – не спорил Ник. – После смерти Эмми я так и не решился все рассказать. Надеялся подарить тебе обычную жизнь. Думал, что если фактор до сих пор не созрел, то его и нет вовсе.

– Понимаю, – кивнула Клер. В голосе не было обвинений или злости.

Пыхтя от тяжести слабо передвигающего ногами отца, Клер дошла до ванной. Усадила его на тумбу, помогла снять потрепанный плащ. Ник стянул темную водолазку, промокшую от крови. Бок чуть выше печени перечеркивала широкая рваная рана. Девушка на мгновение остолбенела, но не позволила себе вновь поддаться панике. Открыла шкафчик над раковиной, достала аптечку. Присела рядом с отцом, нахмурив бровки в немой решительности, а затем раскрыла асептический пакет для наложения швов. Но отец остановил её, накрыв ладонью кисть, второй рукой забирая иглу.

– Я могу помочь, – переживая, заявила Клер. – Ты же учил меня.

– Ты способная, – сквозь слабость и боль улыбнулся Ник. – Но это не нужно. Я давно не использовал фактор и перенапряг его. Сейчас он понемногу восстанавливаются.

В подтверждение своих слов он прикрыл глаза. Почувствовал, как расплывается на отдельные частицы и собирается обратно. Раны задымились, и Клер уже подалась вперед, пытаясь выхватить иглу из его руки, но остановилась. Тонкие клубы черного дыма собирались обратно в чистую, неповрежденную кожу. У дочери округлились глаза.

– Нам нужно исчезнуть как можно скорее. Собери вещи.

Она смотрела на него с изумлением и беспокойством, не решаясь отпустить, словно цепляясь за спасательный трос. Все случилось так внезапно и быстро. В голове роились вопросы, плохие предчувствия и тревога.

– Клер, все хорошо, – успокоил её смятение отец, погладив по голове. – Поверь, это были лишь легкие царапины.

Девушка отступила, разжав пальцы, поспешила в спальню. Взгляд скользнул по темной комнате. Платяной шкаф, рабочий стол с монитором, маленькая плюшевая осьминожка на тумбочке возле кровати, её потемневшие от времени чешуйки блестели в слабом свету. Клер вытащила из-под кровати большой дорожный чемодан и растерянно уставилась на него. Отец подошел через пару минут.

– Собери все самое необходимое, – подсказал он, направляя потерянную дочь.

Клер понимающе кивнула, после чего собралась с мыслями, четко осознавая, что требовалось действовать быстро и обдуманно. Времени мало, она поспешила сложить в чемодан все необходимое, затем переоделась, накинула короткий черный плащ и подняла воротник.