Но как на земле был кто собирается встать там ? Они обошли плавучий ледник на две трети с тех пор, как впервые увидели его, и, по крайней мере, две трети его склоны были гладкими, как стекло, и почти вертикальными. «Любой, кто хочет туда подняться, должен иметь крылья или присоски, как у мухи», - подумал он.

  «Посмотрим, - ответил он с задержкой на вопрос О'Шонесси, - может быть, есть возможность подойти по спине».

  Как обычно, О'Шогнесси вообще не ответил, но Мортон едва почувствовал, как он пожал плечами.

  ПОСЕЙДОН медленно приблизился к айсбергу. И чем ближе они подходили к парящему гиганту, тем сильнее он боялся капитана Мортона.

  И он все еще не знал почему.

  Там был способ подняться на поверхность ледяного острова. И капитану Мортону это показалось слишком привлекательным: девять десятых плавучего айсберга состояли из гладких белых стен, непроходимых, как зеркало, и в десять раз выше, чем у ПОСЕЙДОНА, но сзади - им приходилось обходить почти все горы, чтобы увидеть это вообще - там была естественная гавань, узкая треугольная пропасть, которая, казалось, была врезана в гору, словно огромным топором, и где непроходимые скалы превратились в плоский, манящий пляж. И прямо на этом ледяном пляже, в двух шагах от воды, стояла палатка.

  Двигатели «ПОСЕЙДОНА» не работали, и Мортон больше не был один на палубе полубака. Все, чья работа так или иначе позволяла, подошли искать потерпевших кораблекрушение, а на другой стороне корабля, под руководством О'Шогнесси, было три или четыре человека, занятых очисткой единственной шлюпки Посейдона. .

  Судно было явно слишком большим, чтобы пришвартоваться прямо к айсбергу. Посейдон даже не был особенно глубоким, а вода здесь, с подветренной стороны плавучего ледника, была настолько прозрачной, что & # 223; риск столкновения с препятствием, спрятанным под поверхностью, практически не был. Даже в этом случае Мортон чувствовал бы себя намного комфортнее, если бы «ПОСЕЙДОН» находился в пяти милях от плавучего острова, а не в пятистах ярдах . Внезапный шторм, с которым всегда приходилось считаться в этих широтах, крохотное изменение течения, по которому плывущая гора следовала, и он дул. Вы на собственном опыте испытаете, что значит быть протараненным миллионами тонн замерзшей воды.

  В который раз за день капитан Мортон взял бинокль и посмотрел в него. Результат по-прежнему неутешительный: ледяной пляж опустел.

  Рваные остатки палатки поднимались на отражающую, почти круглую поверхность льда, рядом с ними лежала коллекция коробок, небрежно брошенная одежда и оборудование; stungsstütz &cken и что-то, что, по мнению Мортона, было импровизированной радиоантенной. Но никаких следов жизни не было видно.

  «В конце концов, они, наверное, пришли напрасно», - подумал он. И не обязательно, что & # 223; он сожалел об этом; Совсем наоборот. Просто идея, что & # 223; что-то, что было на этом айсберге, проникло на его корабль, оставив & # 223; заставить его вздрогнуть.

  Что-то зловещее и жуткое окружило парящего гиганта. И что бы то ни было или кто бы ни коснулся его, должно было принести с собой это зло, как ползучий яд, заразивший его.

  Мортон нахмурился, сбитый с толку своими мыслями, положил бинокль обратно и огляделся. Похоже, он был не единственным на борту, кто не совсем прав в своих чувствах. На лицах большинства мужчин, помимо любопытства, которого можно было ожидать в подобной ситуации, был тот же фактически иррациональный дискомфорт, который он тоже испытывал, и ...

  Да, подумал он, страх.

  Это не было воображением. Каждый человек на борту испытывал такой же необоснованный страх, как и он сам. И если это так, подумал Мортон, это могло означать только одно: там & # 223; страх не был столь беспочвенным, как он пытался убедить себя до сих пор. Может быть, там действительно что-то было, и возможно, призыв о помощи, который привел сюда ПОСЕЙДОНА, имел совершенно другую причину, чем предполагалось ранее.

  У капитана Мортона не было возможности продолжить эту мысль, потому что в этот момент позади него послышались голоса. Возбужденные, гневные голоса. И когда он обернулся, то увидел, что & # 223; внимание мужчин переключилось с ледяного пляжа на точку чуть ниже моста. Видимо, там разгорелся жаркий спор.

  Он поспешил. Голоса становились громче, и, не дойдя до двух мужчин, он узнал их: это был машинист Мейерс и повар Пуларски. Мортон приспособился к неудобной ситуации. Мейерс и Пуларски. Это будет & # 228; не в первый раз & # 223; ему пришлось вмешаться в спор между двумя, и не в первый раз, когда & # 223; одному из двоих - или обоим - пришлось провести несколько дней в лазарете, потому что они начали свой спор со слов, а закончили словами. Если бы они оба не были настоящими гениями, Мейерс за своими машинами и Пуларски перед своими горшками, Мортон давно бы разлучился с одним из них.

  Мортон не продвигался так быстро, как ему хотелось, потому что мужчины прижались так близко к двум аргументам, что & # 223; пройти было почти невозможно. Ему пришлось почти с силой оттолкнуть двух или трех мужчин, прежде чем он наконец смог разорвать круг любопытных людей.

  ... как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пуларски вытаскивает из-под меховой куртки кухонный нож с острым концом. Его лицо было красным не только от холода, но и от гнева, а глаза блестели от убийственной похоти.