Прежде чем Йоханнес успел ответить, дверь распахнулась, и ворвался Салид. Он кровоточил почти из пальца

  Длинная слеза на лбу и несколько сильных синяков на лице, но серьезных травм не было. Он снова взял пистолет и сунул его за пояс. В руках он держал MPi, сброшенный человеком, стрелявшим в Бреннера. Он не закрыл за собой дверь, чтобы Бреннер мог видеть коридор вплоть до лестницы. На полу лежали три неподвижные фигуры. Все двери были открыты; Салид, вероятно, проверил комнаты перед тем, как вернуться.

  «Это было близко», - сказал он. «Один из вас ранен?» Бреннер и Йоханнес одновременно покачали головами, и Йоханнес спросил: «А как насчет полицейских?»

  «Они не были копами», - ответил Салид.

  «Вы убили ее», - сказал Йоханнес. Странно, но у Бреннера было совершенно определенное чувство, что возмущение в его голосе было всего лишь игрой; привычка в лучшем случае.

  «Тот, кто выстрелил первым, - нерешительно сказал Салид. «Во всяком случае, я так полагаю. Два других без сознания. У нас мало времени. - Он быстро оглядел комнату. Хотя он, вероятно, лучше всех знал, насколько безнадежно их положение, на его лице не было ни малейшего волнения.

  «Чего же мы тогда ждем?» - спросил Йоханнес. «Мы должны убираться отсюда! «

  «Хорошая идея, преподобный, - насмешливо ответил Салид. «Теперь, если ты расскажешь нам, как…» Он кивнул в сторону окна. «Здесь гарантированно полно снайперов. «

  Странный шум, который доносился извне и быстро усиливался, не позволил ему продолжить. Бреннер, нахмурившись, обернулся, на мгновение взглянул в окно, а затем прошел мимо Йоханнеса. Шум быстро нарастал и стал настолько громким, что даже здесь почти не было разговоров, и Бреннер узнал его, прежде чем отдернул занавески и увидел угловатую тень, которая ползла впереди облаков. Вертолет. Подвели тяжелую артиллерию. Очевидно, полиция - или кто бы то ни было - была полна решимости не дать Салиду снова сбежать.

  «Отойди от окна! Салид закричал, перекрывая вой вертолета. Бреннер хотел выполнить приказ, но в этот момент под фюзеляжем вертолета вспыхнул яркий луч фар, но он не был направлен в окно. Когда Бреннер немного наклонился вперед и прижался лицом к стеклу, он увидел, что указывает на вход в дом.

  «В путь!» - приказал Хайдманн.

  Один из трех полицейских начал следовать примеру Хайдмана и бросился к двери, но двое других извлекли уроки из его ошибки; Пока один сдерживал своего коллегу, другой нацелился на замок с расстояния менее метра и трижды нажал на спусковой крючок в быстрой последовательности. Пули вылетали из двери искрами и дымящимися осколками дерева. Как будто маленьким чудом она сама выдержала это нападение, но последний удар полицейского разорвал ее навсегда. Он врезался в стену, обнажив внутреннюю часть здания.

  Темнота позади него была почти полной, но то, что Хайдманн не видел, его слух выдавал его, а его воображение создавало соответствующие образы - более яркие и более тревожные, чем ему хотелось бы. Выстрелы, крики и безошибочный шум драки все еще доносились с верхнего этажа отеля, но были и другие звуки - звуки, которые были ближе и нечетко опознаваемыми, но тем более жуткими. Хайдманн услышал шелковистый шелест и скрежет, звук, подобный звуку миллионов крошечных осколков кости, падающих на мраморную поверхность стола. Шепот и шепот, похожие на далекие голоса на ветру, и что-то похожее на стон. Ничего из этого не было громким. Шумы должны были быть заглушены адским грохотом битвы, бушевавшей этажом выше, и все же он слышал их очень отчетливо; почти четче, чем выстрелы и крики сверху.

  Один из офицеров в форме попытался войти в дом, но Хайдманн поспешным жестом удержал его. "Подождите! " он сказал. В то же время он сделал осторожный шаг вперед, присел рядом с разбитым дверным косяком и попытался прорваться сквозь тьму за коридором глазами. Он почти ничего не видел; только тени и очертания, которых могло и не быть, но это был тот же жуткий эффект, что и снаружи на улице: казалось, что сама чернота ожила. Пол, стены, потолок, да, даже темнота между ними двинулись.

  Что с ним не так? Несмотря на то, что этот жуткий эффект напугал Хайдмана, он все время осознавал, что на самом деле не видит его. Нервы сыграли с ним злую шутку. Но этого не должно было быть. Хайдман не раз подвергался смертельной опасности за свои двадцать пять лет службы - или, по крайней мере, полагал, что это так, - достаточно часто, чтобы быть знакомым со страхом и нервозностью во всех их формах. Он никогда не видел ничего подобного. Он никогда не паниковал. Теперь он был на грани этого, и только потому, что он видел несколько теней, которые он не мог ясно видеть.

  Выстрелы наверху все еще продолжались. Там должна быть настоящая битва. Хайдманн внезапно понял, что он сидел неподвижно в течение двух или трех секунд, глядя в темноту, и что не только трое мужчин с ним, но и те, кто сидел напротив, могли ясно наблюдать за его поведением. Он снова выпрямился, протянул руку с оружием в темноту, как трость слепого, и шагнул в коридор. Он потрескивал под его ногами; ощущение, будто ходишь по гороху

  или попкорн, который сломался от его ударов.

  «Смит! Он громко кричал. "Ты здесь?"

  Нет ответа. Грохот выстрелов с верхнего этажа на мгновение приостановился, а затем, казалось, продолжился вдвойне громко, но теперь его глаза также привыкли к изменившимся условиям освещения здесь. Он мог видеть свое окружение, по крайней мере, в общих чертах - узкий коридор, который вел к столь же узкой крутой лестнице и имел здесь три двери, одна из которых была открыта. За ним горел свет. Странно, но свет освещал только дверной косяк и не падал в коридор, но Хайдманн был не в состоянии думать об этом явлении. Он быстро взглянул на лестницу и решил, что подняться туда сейчас было бы самоубийством; вопрос был не в том, если бы, а в том, с какой стороны в него стреляли бы, если бы он это сделал.