Два, затем три крупнокалиберных снаряда пробили овальные дымящиеся дыры в деревянном полу, четвертый пробил прямо между его ног. Пятого выстрела не последовало.

  Бреннер даже не заметил, что время вернулось в нормальное русло. Он стоял, затаив дыхание, ожидая мучительной боли, которую снаряд с тремя тысячами километров в час причинит ему в грудь, но больше не было произведено выстрела. Вместо этого раздался глухой грохот, а через мгновение раздающийся треск, которого Бреннер никогда раньше не слышал, но который был настолько ужасен, что он внутренне застонал. Это звучало так, будто от кости оторвали живую плоть.

  «Бреннер! Осторожность! Крик и мощный толчок, с которым Иоганнес отбросил его в сторону, раздался одновременно. Он был бы слишком поздно, чтобы сбить его с пути залпа MPi, но он не только споткнулся о стену, но и раз и навсегда вырвал его из ступора. Хотя он все еще почти отчаянно пытался удержать равновесие, он с первого взгляда поймал причудливую сцену в другом конце зала, но не понял, что он видел.

  Человек, стрелявший в него, уронил пистолет. Это был гул, который он слышал. Бреннер инстинктивно предположил, что Салид застрелил бы нападавшего и таким образом спас ему жизнь, но Салид катился и дрался с двумя мужчинами одновременно, похоже, и его собственное оружие улетело прочь и было в ярдах от него. Атакующий, который стрелял в Бреннера, все еще стоял под дверью соседней комнаты, и его можно было узнать только как тень, но Бреннер мог, по крайней мере, видеть, что он закрыл лицо руками. Что-то шевельнулось между его пальцами и под его пальцами, и он снова услышал этот ужасный рвущийся звук, не очень громкий, но непрерывный, как полусекундная магнитофонная запись, которая повторялась снова и снова. Вдруг мужчина издал булькающий крик и споткнулся обратно под дверь. Но прежде чем тени поглотили его, Бреннер сделал ужасное наблюдение. В этом не было смысла, но что-то в нем связывало этот ужасный, рвущийся звук, и он не мог опровергнуть этот вывод. Что-то случилось с руками мужчины. Они стали коричневыми, поднимаясь от запястий до кончиков пальцев, и через долю секунды стали черными, а чуть позже, как раз за ту долю секунды, когда тени неосвещенной комнаты поглотили человека, произошла жуткая перемена. разместить в обратном порядке: темная Краска снова потекла по разорванным рукавам, но, казалось, забрала с собой плоть. На бесконечно короткий момент, достаточно продолжительный, чтобы увидеть это, но не быть уверенным, что действительно увидит, Бреннеру было ужасное видение, когда он увидел ухмыляющийся череп, покрытый двумя поднятыми скелетными руками.

  "Возвращение! Бреннер - вернись! Блин, ты хочешь, чтобы тебя убили ?! «

  Бреннер был слишком потрясен увиденным, чтобы отреагировать на эти слова. Он беспомощно стоял и смотрел на дверь, за которой снова не было ничего, кроме сострадательной тьмы, но в то же время он все еще видел ужасную картину, зрелище, которое могло быть не более чем ужасной галлюцинацией без его ведома. некоторые из его ужасающих эффектов. Он услышал, как Иоганнес снова выкрикнул его имя, но не смог ни ответить, ни что-либо предпринять. Наконец Йоханнес схватил его за руку и грубо потащил обратно в комнату, из которой они только что вышли. Левой рукой он толкнул Бреннера, заставив его споткнуться через крошечную комнату и упасть обратно на кровать, а другой он захлопнул дверь.

  Бреннер с трудом поднялся на ноги. На мгновение номер в отеле начал поворачиваться на его глазах, так что он поспешно подперся обеими руками, чтобы снова не упасть прямо вперед. Он не был уверен, действительно ли этот приступ головокружения был еще одним последействием лекарства или, может быть, чем-то гораздо худшим. Он все еще видел ужасную картину. Он мог делать то, что хотел, это оставалось перед его глазами, как если бы это было неизгладимо врезано в его сетчатку. Но он не мог этого действительно увидеть!

  «Боже правый!» - запнулся Иоганнес. »Иисус Христос, что мы делаем? Какие. .. что здесь происходит? "

  Бреннер поднял голову и посмотрел в ужасно бледное лицо молодого иезуита. Йоханнес прислонился к двери, тяжело дыша, словно пытаясь заблокировать ее своим весом. Похоже, он не понимал, что тонкая, как бумага, ДСП сможет обеспечить такое же сопротивление пистолетной пуле, как и костюм, в котором он был одет. Но это, наверное, тоже не имело значения. Не имело значения, выстрелил ли кто-то в Иоганнеса через дверь или вошел, чтобы сделать это. Бреннер внезапно понял, что смутный страх, который он испытывал все это время, был слишком оправдан. Близкости Салида было достаточно, чтобы приговорить ее к смерти. Тем не менее он устало сказал:

  «Отойди от двери».

  Йоханнес тупо смотрел на него полсекунды, но затем вздрогнул и сделал два шага в комнату. Тот же самый едва поддающийся описанию страх, который Бреннер видел в них, все еще мерцал в его глазах. Но это было связано с этим страхом, как с его собственным головокружением: он не был уверен, действительно ли это был страх смерти, который он читал во взгляде Иоганнеса, или, может быть, что-то гораздо хуже.

  «Они ... они стреляли в тебя! - запнулся Йоханнес. «Боже правый, почти ... они чуть не убили тебя! «Неправильно», - спокойно ответил Бреннер. «Они застрелили нас, Йоханнес», - он осторожно сел и ждал нового приступа головокружения, спрыгивая с кровати. Затем он добавил: «И отнюдь не случайно».

  «Не из ...» Иоганнес недоверчиво открыл глаза. "Что ты имеешь в виду?"

  «Если учесть, что Йоханнес только что отреагировал намного быстрее и лучше, чем он сам, - подумал Бреннер, - теперь он ведет себя довольно ошеломленным». Может, он не хотел видеть правду. Он встал, прошел мимо Йоханнеса и потянулся к дверной ручке, но не решился ее опустить.

  «Эти люди здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать», - сказал он. "Мне нужно быть яснее?"