С 404 года столицей Запада стала фешенебельная Равенна. Расположенная на берегу Адриатического моря и защищённая болотами, она оставалась главным городом Западной империи на протяжении трёх четвертей столетия, пока вся Италия не была завоёвана победившими варварами. Император и его пышный двор покинули Рим, который с каждым годом всё меньше и меньше напоминал Вечный город. В 407 году римские легионы оставили Британию. Затем пришла очередь Галлии и Испании. На свободные от римлян места ринулись вандалы, аланы, свевы, франки, бургунды, алеманны и другие. В 409‑м римскую провинцию Паннонию оккупировали беспощадные гунны.

Тем временем, вождь вестготов Аларих, которого так и не сумел добить покойный Стилихон, вторгся в Италию и дошёл до Рима. Впервые за минувшие 800 лет в античной истории город, имя которого внушало неподдельный страх всем народам, населявшим земли вокруг Средиземного моря, открыл высокие и непобедимые ворота ордам варваров. Аларих со своей армией вошёл в Рим… и случилось то, во что не мог поверить ни один истинный римлянин — варварское разграбление великого города. Это событие произошло 24 августа 410 года. Правда, надо заметить, что Аларих, во многих моментах был милостив и отчасти сдерживал зверские инстинкты своих воинов. По крайней мере, вестготам было далеко до всесокрушающей жестокости вандалов. Как сообщают в летописях свидетели этого события, Аларих сжёг несколько зданий и частично разграбил город, но он оставался в нём не больше трёх дней. Затем, забрав с собой двадцатилетнюю сводную сестру императора Элию Галлу Плацидию, двинулся со своей армией на юг Италии. Аларих собирался переправиться в Африку, но по дороге скончался.

После смерти Стилихона ведущим полководцем Западной римской империи становится Констанций III, которого Гонорий объявил своим соправителем. Тем временем наследник Алариха Атаульф женился на Плацидии, которая находилась у вестготов. Правда, Гонорий не дал своего императорского разрешения на этот брак. Тогда Констанций, от греха подальше, послал Атаульфа в Испанию, где последний был убит. Новый вождь вестготов Валлия в обмен на разрешение императора поселиться в Галлии, вернул Плацидию в Равенну.

После смерти Констанция в 421 году Гонорий сблизился со своей сводной сестрой Плацидией. Его внимание и откровенные ласки на виду у всего двора привели к публичному скандалу и раздражению самой Плацидии. Разрыв их отношений даже вызвал вооружённые стычки на улицах Равенны между сторонниками обеих партий.

В конце концов Гонорий выслал Плацидию из Равенны, и в 423 году она получила убежище в Константинополе, куда с ней уехали её двое детей, в том числе и младенец, будущий император Валентиниан III. В том же году император Гонорий заболел водянкой и благополучно скончался.

Как ни странно, именно на время правления безвольного Гонория приходится расцвет деятельности святого Августина, епископа Гиппон-Регия, и святого Иеронима. Нужно помнить, что Гонорий был весьма набожен — он преследовал язычников и еретиков, опираясь, в том числе, и на учения почтенных теологов, апологетов христианской церкви. Например, когда в 399 году язычники в Африке, возмущённые закрытием их храмов, подняли восстание, Августин присоединился к тем епископам, которые требовали принять новые законы протии старых богов и «вырвать с корнем остатки идолопоклонничества». В тоже время полуварвар Стилихон придерживался более терпимого отношения к гражданам империи, не являющимися христианами. Но слава Древнего Рима вместе с её языческими богами уходила в прошлое. Так после смерти Стилихона Гонорий издал закон, запрещающий язычникам служить в армии. А в 407 году еретиков объявили преступниками перед всем римским обществом, объяснив это тем, что «нападки на божественную религию наносят вред всему обществу». Правда, потом требования к подданным империи были смягчены из-за невозможности их выполнения. Кстати, набожность Гонория обернулась и гонениями на иудеев, в частности и на последнего еврейского патриарха Гамалиила VII в 415 году.

В заключение рассказа о Гонории можно сказать, что, по словам церковного историка Филосторгия (V век н. э.), много тяжёлых ран получило государство в правление Гонория. В частности, действующая армия Западной империи потеряла в различных военных неудачах, по меньшей мере, половину своего состава, а может, и все две трети. Личный вклад императора в развитие событий был совершенно незначителен.

Прежде, чем рассматривать жизнь и судьбу Валентиниана III, одного из значительных императоров Западной Римской империи за несколько десятилетий до её окончательной гибели, предлагаю вниманию читателей драму битвы народов на Каталаунских полях.

В тот день, когда предводитель гуннов Аттила, по прозвищу «Бич Божий» встретился со сводной армией, ведомой «Последним великим римлянином» Аэцием, решалась судьба Европы, в том числе и наша с вами. Если бы Аттила тогда победил, то вполне возможно, что всё было бы не так, всё было бы иначе, и земная цивилизация потекла бы по иному руслу, более сухому и ничтожному. Но случилось то, что случилось. Две значительные силы Востока и Запада встретились вблизи современного города Орлеана на так называемых Каталаунских полях.

Увы, римская императорская армия давно уже не была той, чьи непобедимые легионы водил в сражение гениальный Цезарь, или упорный Траян. В армии Рима тогда, в большинстве случаев, воевали наёмники или выходцы из варварских племён, слегка ассимилированные проживанием на территории всё ещё обширной империи. Но хитрый Аэций сумел найти доводы, чтобы привлечь на свою сторону вождей некоторых племён, обитавших в Галлии. Правда, большого труда это не составило. Аттила под смешным предлогом (отказ Валентиниана III отдать за него свою сестру Гонорию, которая сама напрашивалась в невесты предводителю гуннов) вторгся в северную Галлию и прошёлся по ней огнём и мечом, не оставляя за собой ни одной живой души. И все те, кто не хотел служить Аттиле, понимали, что если его не остановить, он уничтожит не только Рим, но и вообще весь цивилизованный Запад.

Итак, они встретились и начали выстраивать свои армии друг против друга. Некоторые источники сообщают, что гуннов было около 500 тысяч, а их противников примерно 150 тыс. человек. Скорее всего, античные авторы преувеличивают. Вооружить и прокормить полмиллиона человек одновременно в те времена видится невероятным фактом. Поэтому будем считать, что примерно 50 тысяч гуннов и их союзников противостояли 25–30 тысячам бойцов Аэция.

Аттила, окружённый своими самыми сильными и преданными воинами, занял центр; справа расположились гепиды Ардариха и сборные отряды племён, признавших власть Аттилы; левый фланг защищали остготы. Позади армии гуннов находился их табор, огромный круг, защищённый кольцом повозок.

Аэций использовал тактику великого пунийского полководца всех времён и народов — Ганнибала. В центр поставили ненадёжных аланов, возглавляемых их племенным вождём Сангибарном, который так до конца ещё и не определился, кому служить: дикому Востоку или загнивающему Западу. Для того чтобы аланы не побежали сразу после первого натиска лёгкой кавалерии гуннов, позади союзников Аэций поместил заградительный отряд римских лучников.

Левый фланг Аэций оставил за собой. Это была самая надёжная часть его армии: тяжёлая римская кавалерия (катафракты) и легионеры-ветераны. Справа стояли вестготы престарелого, но надёжного Теодориха. Причём в двух противостоящих друг другу армиях были представители франков, бургундов, баварцев и прочих германских племён. Хотя они принадлежали к родственным народам, в беспощадном бою уже никто не разбирался в родственных чувствах, месили брат брата до смерти.

Гунны были дикими, беспощадными и жестокими. Один только вид скачущих нестройной толпой всадников уже заставлял трепетать сердца их противников. Правда, нельзя сказать, что они обладали каким-то особенным способом ведения боевых действий и превосходили своих противников, тех же готов, саксов или франков. Просто, вереница побед и блеск награбленных сокровищ, подкреплённых слепой верой в гений их харизматического вождя словно придавали этим всадникам смерти зловещие крылья страха.