Клерк забрался на небольшую лестницу и достал с верху два ящика Будвайзера. Хотя мне и не нравился вкус, но название Будвайзер было волшебным. Это единственное слово, которое заставляло моего отца улыбнуться.

– Три мешка льда. – сказал папа после того, как Клерк вернулся.

Папа положил сто долларов на прилавок.

Спустя несколько минут, мы были уже в пути. Я посмотрел на отца, когда он опустил стекла в машине. Он ничего не говорил, а улыбался. Это сделало меня счастливым.

– Папа, когда ты умрёшь, ты попадёшь на небеса? – спросил я.

Папа ничего не ответил, я посмотрел на него.

Его улыбка пропала, он напряг губы.

– Никогда больше не спрашивай меня об этом.

Я прислонился к креслу, думая, что все потеряно и день испорчен. Я знал, что папа не будет разговаривать со мной весь день, пока мы будем на рыбалке. Мои глаза опустились на дорогу. Я заметил, что тротуар сменился на гравий. Мы прибыли на лодочную станцию.

Я посмотрел по сторонам, стараясь избегать папиных глаз. Люди подходили к причалу, чтобы выгрузить свои припасы на лодки. Многие раздавали лёд и удилища. Лодки ритмично бороздили в воде вдоль причалов. Папа свернул на боковую дорогу, которая привела нас к его причалу. Его лодка была единственная на нём.

Я почувствовал скольжение машины по гравию, папа остановился. Мои руки затянулись вокруг колен, пока я ждал, непременных жёстких инструкций. Вместо этого папина дверь открылась и быстро закрылась. Я внимательно слушал хлопок закрывающихся дверей, но так и не обнаружил гнева. Удивлённый, я вышел из машины и подошёл сзади машины, где папа открывал задний багажник. Я снова напрягся.

– Положи все это в каюту – сказал он.

Мой рот приоткрылся, я был удивлён.

– Чего ты ждёшь? – спросил он с улыбкой.

– Ничего.

Я спрыгнул с причала на лодку, и пошел положить коробку в каюту, но через боковое окно посмотрел на своего отца. Его улыбка вернулась. Я решил больше не задавать вопросов в этот день.

Я обратно запрыгнул на причал и поспешил к отцу.

– Что ещё я могу сделать, папа?

– Возьми ящик пива и лёд из холодильника.

Он похлопал меня по голове, когда я повернулся с пивом к лодке. Ведь это будет хороший день. Ещё одна машина остановилась рядом с папиной, из неё медленно вышел седой мужчина.

– Здравствуй, Тед, – сказал папа.

Я наблюдал, как они пожимали друг другу руки, и снова ощутил неуверенность в том, как закончится день. Тед был темнее и выше папы. Он выглядел, как островитянин, но я не был в этом уверен из-за его цвета волос.

– Кто это? – спросил мужчина, указывая на меня.

Я спрыгнул вниз и начал расставлять шесть бутылок пива.

– Это мой сын Джефферсон, – сказал папа. – Джефферсон, подойди и пожми Теду руку.

Неохотно я снова залез на причал и протянул руку. Рука мужчины, которая была похожа на стальную доску, сжала мою руку. Я снова поднял глаза, и понял, что не знаю его возраста. Его волосы, что остались на голове, в основном были белыми, хотя остались ещё несколько прядей тёмных волос. Я посмотрел на его тёмно-коричневое предплечье.

– Вы из Штатов? – спросил я.

– Нет, я родился и вырос на Гуаме. Зови меня Тиу. Это имя для дяди, на моём коренном языке. Или можешь звать меня Тед, как все остальные.

– Давайте начинать. Марлин ждёт! – сказал папа.

– Чертовски верно! – согласился Тед.

– Джефферсон, брось переднюю веревку! – инструктировал папа.

Отец забрался в капитанскую рубку.

Рубка находилась высоко, над палубой лодки, что позволяло ему лучше видеть, управляя лодкой. Два дизельных двигателя запустились, а затем заревели. На нейтрале, они выпускали чёрные пары.

– Кормовые верёвки!

Я уже был на корме лодки и отвязывал веревки от причала. Вода собралась в огромную волну, когда папа опустил дроссель. Дымчатый выхлоп поднялся из воды. Я глубоко вдохнул. Мне нравился запах дизеля, он напоминал мне моего отца.

– Якорный канат. Установите удочки в держатели! – крикнул папа.

Схватив сбоку рельсы, я стремглав побежал к передней части нашей лодки – все сорок футов. Когда лодка вошла в основной канал и разрезая небольшие волны, на заострённом её конце, подскакивал канат. Я закрепил веревку двумя жесткими стяжками.

В капитанской рубке ветер раздувал во всех направлениях папины рыжие волосы. Он улыбался. Я поспешил вдоль борта лодки, всего в трех-четырех футах над синим океаном. Я крепко держался. Отец был бы в ярости, если бы я соскользнул с борта лодки в воду.

Тед выносил удочки из каюты. Я взял одну и установил ее в держатель для удочек, который находился на задней части лодки. Теперь она стояла вертикально, слегка наклоняясь к воде, готовая к рыбалке.

– Не возражаешь, если я тебе помогу? – спросил Тед.

Я покачал головой и пошёл в каюту. Схватив удочку, я пробрался к задней части лодки и поместил её в другой держатель. Когда я обернулся, Тед стоял рядом со мной и распутывал лидера большой блесны на Марлина. С помощью шарнирного соединения, одна леска соединялась с более толстой леской, которая выдерживала до 130 фунтов. Закончив с этим, Тед замахнулся большой приманкой в держателе, который был позади лодки. Я ударил по рычагу катушки, и приманка упала, все дальше и дальше отдаляясь от лодки. Катушка раскручивала леску в размытом виде.

– Всё! – проинструктировал Тед.

Я щелкнул рычаг катушки. Он отключился и перестал спускать леску. Даже учитывая толщину держателя, удочка прыгала взад и вперед от непредсказуемых погружений и прыжков приманки марлина. С крюком из нержавеющей стали, размером с руку, приманка плавала в сорока ярдах позади лодки.

– Выглядит неплохо, – сказал Тед, улыбаясь мне.

Я кивнул и быстро двинулся к другой удочке. Вскоре четыре приманки были в воде.

– Иди сюда! – сказал папа с капитанской рубки.

Я прыгнул на лестницу и вскарабкался на два уровня, который поднимался на двадцать фунтов над нижней палубой. Мне понравилась капитанская рубка. Во всех направлениях открывался вид на голубой океан. Я знал арканзасские озёра и реки, и в своих мыслях всегда представлял, насколько была велика река Иордан. Однако Тихий океан затмил всё. Огромные волны высотой от десяти до пятнадцати футов катились мимо лодки. Шапки белой пены покрывали волны, и были похожи на горные вершины.

Чайки цветом слоновой кости плавали со всех сторон. Хотя они изображали досуг, на самом деле они наблюдали за каждым нашим движением, пытаясь высмотреть то, что они могут украсть у нас. Мне нравилось играть с ними, притворяясь, что у меня есть что-то поесть. Медленно протягивая руку, я держал на весу и наблюдал, как птицы ныряют и тщательно осматривают всё вокруг себя.

Мой взгляд сосредоточился на Сайпане. Он уменьшился. Мы проплыли несколько миль, и его высокие пальмы, выстилающие пляж, уменьшились до оливковых пятен. Очертания острова были изогнутой дымкой до самой высокой точки острова, до горы Тапочао.

– Сынок садись за штурвал!

Папа сел за рулевую консоль, чтобы посмотреть, как работают приманки за лодкой. Своими орлиными глазами он мог видеть тёмные тени рыб, которые преследовали нашу приманку. Зачастую он предупреждал нас заранее, до того, как барабаны успевали падать сигнал о рыбе. Я часто всматривался в воду, но никогда их не видел. Я мечтал их увидеть. Для отца это было важно. Я поспешил за штурвал, что бы папа не передумал.

Два отдельных дросселя поднимались над датчиками. Каждый дроссель контролировал тягу одного дизельного двигателя. В противоположных направлениях они заставляли лодку кружится. Возвращаясь к причалу, я всегда наслаждался поворотом лодки, включив один двигатель вперёд, а второй назад.

Папа научил меня тонкостям маневрирования в стыковочных ситуациях и дальних плаваниях. Я мог бы запустить или причалить лодку в плохую погоду, а также наметить длинные рейсы на карте океана. Самая длинная поездка, спланированная моим отцом: три дня в море – но я так же смотрел эти все расчёты. Автоматическая навигационная система также позволяла рассчитать время в минутах. Она могла управлять даже лодкой. Ей было проще пользоваться, чем играть в видеоигры.