- Да, для товарища Скалина главный аргумент в пользу такой кандидатуры - это то, что майор Лукиша не поражён новыми российскими политическими заразами. Только в такой африканской глуши советский офицер может оставаться ещё настолько советским человеком, что не откажется встать под большевистские знамёна. Потому и раскошелилась партия на такую командировочку.

  - Да, нешуточная командировочка тебе предстоит - в самые дебри Африки, - сочувствовал мне Вася. - Да ещё на пару с товарищем Хилых.

  - Ох и будет искрить между вами, - не сомневался Моня.

  - Ну а что вы в это время будете делать? - спрашиваю у друзей. - Получили свои партийные задания?

  - У меня постоянное задание - врать в передачах 'Эхо 17' о растущей популярности в массах Народной партии с большевистским уклоном, - уверенный в своих способностях, спокойно ответил Моня.

  - А я, на своё усмотрение, должен буду найти слушателей этих передач и узнать их мнение о ней, - Вася был не так спокоен; он не был уверен, что сможет в своих отчётах о проделанной работе врать так же уверенно, как Моня.

  ... Провожая нас с товарищем Хилых, руководитель НПБУ ещё раз наставлял:

  - Убедите товарища Лукишу, что его ожидает самый радушный приём. Мы ждём его.

  ...Не самые скучные заметки можно посвятить только авиа- и автодороге в те дремучие края. Потом настала очередь шлепать по джунглям пёхом, вдоволь вкушая от их чудес и кошмаров.

  ... По территории, контролируемой ещё не разбитыми ватагами Фронта социальной справедливости, нас с товарищем Хилых повели с завязанными глазами.

   ...Повязку с глаз сняли на какой-то большой лесной поляне.

  Настоянный дивными ароматами воздух пьянил. В кронах роскошных деревьев громко скандалили птицы Освобожденной зоны.

  На поляне стояли разнокалиберные тростниковые хижины, крытые широкими листьями. От одной из них к нам уже направлялись два человека.

  У того, который шел впереди, видавшая виды офицерская фуражка выглядела в туалете чужеродным элементом. Всё остальное было сообразно климату: полинявшие шорты, майка-безрукавка с удалым попугаем на груди, старенькие сандалеты. Второму вояке обмундированием служила лишь набедренная повязка из мешковины, на которой еще можно было разглядеть русские буковки: 'Рис шлифованный. Нетто - 50 кг'. Служивый был бос, зато на одном голом плече у него висел АКМ, на другом - гранатомёт.

  - Майор Лукиша. Иван Иванович, - подойдя, представился обладатель фуражки, норовя щегольски пристукнуть сандалетами о землю.

  Пожали друг другу руки. Майор оправдывался:

  - Вы уж извините меня, товарищи, за неуставной вид. Совсем мы тут пообносились.

  Было заметно, что босяцкий вид майора Лукиши сильно разочаровал товарища Хилых.

  А вот я, несмотря на этот вид, и на то, зачем прибыл в эту глушь и на какую должность обязан буду сватать майора Лукишу, был чертовски рад увидеть здесь соотечественника. Я даже панибратски похлопал его по загоревшему до черноты плечу:

  - Какие тут могут быть строевые смотры, Иван Иванович, дорогой! Главное, что вы живы-здоровы!

  Из дверных проемов хижин все смелее выглядывали любопытные чернокожие лица. Босоногий автоматчик-гранатометчик, будто видя в этом нарушение какого-то этикета, делал землякам страшные глаза. Заметив наш интерес к этой педагогической мимике, майор сказал:

  - Ординарец мой. Петькой я его зову. Любит, каналья, мнимой властью своей прихвастнуть... Не желаете посмотреть наше хозяйство, пока обед готовится? Ты, Петька, ступай к себе, - майор отпустил свою вооруженную свиту.

  Для начала советник пригласил нас с товарищем Хилых в самую просторную на поляне хижину.

   - Наша ленинская комната.

  Внутри этой тропической яранги имелся простенький стол и несколько скамеек. В центре её, на столбе, был старательно прилажен нарисованный на обратной стороне старого настенного календаря портрет. Неужели Ильич? У него были заметно выраженные негроидные особенности лица, из-под кепчонки выбивались густые кудельки курчавых волос. Не Петька ли позировал?

  - По памяти рисовал. Беда с агитматериалом, вот и приходится кустарничать, - смущенно сказал Иван Иванович.

  На столе лежала невысокая стопка книг и брошюр, верхняя из которых, должно быть, самая свежая, была с материалами XXVIII съезда КПСС. Прямо на земляном полу сох транспарант, рядом стояла плошка с красящим соком какого-то дерева. Товарищ Хилых попросил майора перевести содержание этого агитматериала. Иван Иванович объяснил, что транспарант призывает жителей опекаемой ФСС территории содействовать работе продотрядов Фронта.

  ...- Пока ты ему РПГ под нос не сунешь, он будет всеми своими деревянными божками клясться, что это у него одна-единственная курица, которая досталась ему от отца, а тому - от деда... Кулачье - оно и в Африке кулачье...

  На потрепанной, склеенной во многих местах карте майор Лукиша показал нам зону, худо-бедно контролируемую его подопечными. Как и карта, зона знавала лучшие времена. Теперь от нее остался клочок никому не нужных дебрей. Товарищ Хилых от услышанного и увиденного недовольно морщился.

  Как бы в поисках глубинных причин создавшегося на этом участке планеты положения, советник, прямо посмотрев нам в глаза, попросил:

  - Разрешите начистоту, товарищи?

  - Пожалуйста, Иван Иванович, что за церемонии, - опередил я товарища Хилых.

   - В нашем медвежьем углу нет, понятное дело, ни газет, ни журналов, но все-таки кое-какая информация сюда просачивается. Правда, что за открытое празднование седьмого ноября в России теперь срок дают?