Любовь Ивановна, как бы от лица всех присутствующих в 'Учительской', напомнила о великих примерах для подражания:
- А вот мы, Сергей Петрович, уверены, что Станиславский перед такой задачей не спасовал бы!
- Спасовал бы! Как пить дать, спасовал бы. Если бы Станиславский стоял перед альтернативой - придать постельной сцене педагогический уклон или уйти в дворники...
- Плохо же вы, Сергей Петрович, знаете корифеев режиссуры, - с такой укоризной перебила его Любовь Ивановна, как будто она не далее, как вчера, имела со Станиславским очень доверительный разговор на эту щекотливую тему. - Любая пьеса - не талмуд, она оставляет ищущему режиссёру достаточный простор для постановки назревших в обществе вопросов.
- Место для постановки назревших в обществе вопросов - в средствах массовой информации, - отбрыкивался Сергей Петрович. - Если вы будете тащить эти вопросы в кровать, то зритель, позёвывая, будет думать только об одном: когда же закончится эта тягомотина?
Да, принципиальный человек этот парень, но и Любовь Ивановна не сдавалась:
- Нет, Сергей Петрович! Нет, нет и нет! Так нельзя. Неужели во все 'ахи' и 'охи' этой сцены вы не сможете вставить хоть одну добротную компоненту с педагогическим содержанием? Ведь одно дело с вами делаем - гражданина растим.
Но как ни наседала Любовь Ивановна на молодого режиссёра-новатора, он не отступал и никак не хотел придавать обсуждаемой сцене 'Первой любви' хоть какой-нибудь педагогический уклон.
Как всегда и происходит в ситуациях, когда решение обсуждаемого вопроса долго не находится, в 'Учительской' наступило тягостное, продолжительное молчание. Педагоги и режиссёр всё чаще вопросительно посматривали в сторону руководителя партийной делегации НПБУ, как бы доверяя товарищу Томиной сказать своё слово, которое может стать решающим, а она, не находя его, своими взглядами обращалась за помощью к нам троим.
И по-человечески, и по своей приближённости к партии, мы были обязаны помочь ей. Но, как представители прогрессивной общественности, так помочь, чтобы не ставить палки в колёса режиссёру-новатору. Быстренько посовещались между собой. Согласившись с нашим предложением, озвучивала его Тамара Александровна:
- Давайте, товарищи, поступим вот как. Пусть у главной героини пьесы Маши в этой сцене будет такая реплика: 'Прежде, чем ты, Митя, хоть пальцем прикоснёшься к обнажённой части моего тела, поклянись, что не завалишь ни одного экзамена и не будешь иметь замечаний по своему поведению. Чтобы мне не было стыдно за тебя перед всей школой. Чтобы мне не было стыдно за свою любовь к тебе'.
Конечно, в тексте предложенная нами педагогическая компонента будет смотреться прямолинейной и малохудожественной, но если героиня пьесы произнесёт её с надлежащим надрывом, а герой, уже приготовившийся снять штаны, поклянётся с чувством такого же накала, то 'Первая любовь' должна положительно повлиять на школьную успеваемость.
Любовь Ивановна и весь педагогический коллектив приняли наше предложение. Помявшись для приличия, Сергей Петрович согласился, обкатав такой фрагмент на репетициях, добавить его к содержанию пьесы.
Перейдя к вопросу, ради которого мы сюда пришли, Тамара Александровна начала сразу с выводов письма 9 'б':
-Ребята жалуются, что педагогический коллектив школы - сплошь ретрограды.
- И в чём же проявляется наше ретроградство? - заметно нервничая, спросила Любовь Ивановна, хотя, наверняка, знала причины такого обвинения и уже не раз отвечала на них.
- Например, в том, что все учителя категорически не приемлют такую музыку, как рэп, тем более - самодеятельный, школьный и, тем более, сочинённый учениками 9 'б'.
По-моему, это был даже не вздох, а общий стон педагогов, присутствующих в 'Учительской'. И этот стон сразу сделал меня горячим сторонником учителей в этом конфликте. Если для меня станет обязательным выбор между оправданием людоедства в некоторых диких племенах и оправданием рэпа в современном обществе, я без колебаний выберу оправдание людоедства.
- Музыка?!- недоумённо воскликнула Любовь Ивановна. - Как можно называть эти обезьяньи звуки, сопровождаемые обезьяньими же ужимками, музыкой? Но дело даже не в этом, а в том, что рэп, исполняемый спетым хором 9 'б', всё больше приобретает политический оттенок. И какой оттенок! У них и свои песни беспощадные получаются, и самые кровожадные революционные песни перекладывают на рэп.
- Например? - спрашивает Тамара Александровна.
- Например, слова 'Весь мир насилья мы разрушим', под которые 9 'б' часто марширует на переменах по школьному двору, да ещё под барабан - что это, как не политика, да ещё самая радикальная.
Так вот почему 9 'б' пригласил представителя большевиков -лозунги у тех и других одинаковые.
- И знаете, кому в этих школьных демонстрациях адресуются эти и подобные им угрозы? - продолжала Любовь Ивановна. - Они адресуются нам, учителям. Под окнами 'Учительской' они звучат особенно громко. Но и на уличные демонстрации взрослых с похожими лозунгами Печенегова и многие её одноклассники уже сходили. Некоторые имеют приводы в милицию.
У Тамары Александровны или ещё не сложилось окончательное отношение к этой проблеме с 9 'б', или она пока ещё не смогла сформулировать это отношение. Надо дать ей на это время.
Спрашиваю у Любови Ивановны:
- Скажите, пожалуйста, а с чего началось это противостояние 9 'б' и педагогического коллектива школы?
- А вот с 'Первой любви' всё и началось. С обиды Варвары Печенеговой на Сергея Петровича. Варвара, дочь очень известного городского чиновника, претендовала на главную роль в спектакле. Но режиссёр не увидел в ней героиню пьесы. Давление на него папы Варвары мы не поддержали. Сергей Петрович, как вы уже заметили, - очень принципиальный человек. Он не только выбрал на роль Маши другую девушку, но и в отместку за давление на себя отказал от всяких ролей не только Варваре, но и всему её 9 'б', хотя первоначально именно этот класс предполагалось целиком задействовать в массовых сценах. А ведь пьеса обещает иметь немалый успех на межшкольных культурных соревнованиях и даровать большую известность занятым в ней актёрам. И вот тогда 9 'б' во главе с Варварой Печенеговой решил отомстить. Кляузы, кляузы, кляузы...
