И партийцы, и мы внимательно смотрели на товарища Скалина. Партийцы и особенно пристально смотрящий на руководителя партии ведущий собрание товарищ Букин - чтобы понять, наконец, как отнестись им к рискованному перефразированию известной строфы; а мы - чтобы быть готовыми, если понадобится, с достоинством встретить наше выдворение из этого зала: 'Только вот не надо, товарищи, руки так распускать и тем более пинаться, мы ведь и сдачи можем дать'.

  Мы и раньше заметили, что умение товарища Скалина при любых обстоятельствах не придавать лицу никакого определённого выражения было феноменальным, если, конечно, обстоятельства не требовали оскала. Вот и здесь продолжительное время - никакого мимического отношению к моему выступлению.

  Никто - ни в зале, ни в президиуме - не посмел прервать затянувшееся молчание.

  И всё-таки наши надежды оправдались. Товарищ Скалин, не вставая со своего места, спокойно сказал:

  - Выступавший сравнил рождение партии большевиков с рождением большой поэзии, а это хорошее сравнение, товарищи.

   Сказал и пару раз хлопнул в ладоши. А уже внимательно следящий за каждым его движением товарищ Букин зачал вполне достойные для небольшого зала аплодисменты.

  После моей вдохновенной декламации и санкционированных товарищем Скалиным аплодисментов твёрдая линия на привлечение в НПБУ даже самых подозрительных социальных элементов приобрела в партии новых сторонников. Более того, теперь, пожалуй, как раз к большевикам, пробившимся к политическому свету из самого что ни на есть человеческого сора, члены партии будут испытывать большее уважение, чем к взращённым на любых других грядках. Да и нам троим не только толкаться и пинаться при выдворении теперь не придётся, но даже немалый прибыток к своему авторитету заполучили. Авторитету со всё более заметной в нём творческой составляющей.

  Такой авторитет был востребован вдвойне, и как-то раз товарищ Букин в кулуарах одного из собраний обратился к нам от имени всей партии:

  - Теперь мы просим проявить ваши творческие способности вот в каком деле. Сейчас каждая уважающая себя партия имеет своих штатных ветеранов-героев войны. Обвешанные орденами и медалями, они, когда требуется, украшают собой ряды этих партий. А иногда и выступают с нужными ей лозунгами и призывами, что придаёт этим лозунгам и призывам дополнительный вес. А вот у нашей партии таких героев-ветеранов до сих пор нет. Можно ли причислить к ним товарища Сивкина, который почти не покидал тыловые конные заводы всю войну?

  Мы согласились, что инспектор тыловых конных заводов, даже если все эти заводы работали на армию, будет смотреться бледно рядом с фронтовыми ветеранами-героями.

  - Вот то-то и оно. Мы надеемся, что вы сможете найти для НПБУ хотя бы одного такого героя-ветерана, который будет не менее яркой фигурой, чем его конкуренты из других партий.

   Мы заверили товарища Букина, что всегда готовы выслужиться перед партией, и тут же вместе с ним стали обсуждать проблему.

   Моня поделился наблюдением:

  - Сейчас многие из таких героев-ветеранов - ряженые.

  - Среди них и женщины попадаются, - подхватил тему Вася. - Одна такая ряженая дама с ярко накрашенными губами уже в мундире генерал-майора выгуливает себя в дни победы и раздаёт бойкие интервью.

  Приводя аналогичные примеры и внимательно заглядывая в глаза и душу товарища Букина, мы поняли, что для НПБУ ряженый, но бойкий ветеран-герой войны будет, пожалуй, даже удобней, чем настоящий, но робкий на публике и не языкастый. Разумеется, о его происхождении должна будет знать только самая верхушка партии. Специально отобранный и проинструктированный, он сможет отбарабанить на камеру и в микрофон нужные партии лозунги без заикания, выпадения челюстей и вытекания соплей. И для нас такой вариант будет более приемлемым - нечего настоящего героя пачкать службой у большевиков.

   ...- Вот и договорились, - пожимал нам руки товарищ Букин. - Для НПБУ штатной героиней войны станет женщина, которая своей заметностью и ту генеральшу переплюнет. Но, конечно, не тем, что станет генерал-полковником и будет ещё ярче накрашивать губы.

  - Обижаете, товарищ Букин, - хором сказали мы. - Так низко мы не падём.

  ...- Вера, кофе! - попросил я свою ненаглядную, когда мы, трое вершителей святого дела, сели за столом нашей с ней скромной кухоньки обсуждать, какие подвиги должна совершить наша ряженая героиня, и где нам её найти.

   Ни моя Вера, ни Асенька Мони не просили узнать от нас больше того о нашем деле, чем случайно влетало в их ушки. А для их же безопасности влетало мало. Никаких клятв и то, что услышано, хранить за семью печатями от них не требовалось. Клятвой были наши отношения. А у Васи в это время и не было той, с которой у него мог бы возникнуть такой вопрос. Он был в очередных поисках дамы, в отношениях с которой не потребуется никаких клятв. Или, правильней сказать, он снова ожидал ту, которая его найдёт. Мало для кого другого был так справедлив вывод поэта: 'И только тех мы женщин выбираем, которые нас выбрали уже...'

  Начинаю разговор:

  - Итак, наша героиня должна занять очень почётное место среди ветеранок войны не количеством звёздочек на погонах, а чем-то другим. Переплюнуть их своими героическими деяниями, подвигами. А кем, кстати, чаще всего были на фронте женщины-ветераны войны, какие героические деяния они там совершали?

  Вася быстро припомнил ответ на этот вопрос:

  - Чаще всего это бывшие фронтовые медсестры, десятками выносившие раненых с поля боя. Ну, а ряженые, наверное, выносят сотнями.

  Всего лишь наращивать нашей ряженой медсестре число вынесенных ею раненых с поля боя? Нет, это как раз и есть низкий сорт.

  - Давайте придумаем для нашей ряженой ветеранки что-то другое, что-то необычное, - предложил я.- Пусть она у нас станет не медсестрой, а танкисткой, артиллеристкой или лётчицей-'ночной ведьмой'.

  - Будет быстро разоблачена, - не сомневался Моня. - Танкисток, артиллеристок, 'ночных ведьм' и так было немного, а в живых осталось и вовсе наперечёт. Все друг друга знают. Быстро повытаскивают из головы нашей ряженой все волосёнки.