- Ой, догадываюсь, Евгений Семёнович, откуда этот человек прибыл.

  - Правильно догадываетесь. Сам он был в такой глубокой депрессии, что едва ли смог бы сделать своё выступление связным. Поэтому вначале, тихонько поговорив с ним, его историю поведал собранию председатель подпольного комитета. Рассказать вам эту историю или сразу перейти к её окончанию?

  - Да как же можно лишать себя такого лакомства? Рассказывайте, Евгений Семёнович.

  - Однажды на Сортировочную попал пожарник. Примерный работник, член коммунистической партии, фотография которого всегда висела на доске почёта депо. Пожары тушил добросовестно, но любил, грешным делом, как и любой другой нормальный советский человек, что-нибудь прихватить с места работы, то есть, с пожарища. Как-то раз уже из самого пекла вытащил большой чемодан. Но в нём оказались не дорогие вещички, а скрюченная старушка, которая, потеряв голову от паники, таким образом пряталась от огня. И что вы думаете? Оказывается, тому, кто спас своими руками человека от неминуемой гибели, на собеседовании при вынесении приговора положены существенные поблажки. Очень существенные. Вплоть до выдачи путёвки в рай.

  Я не стал говорить Евгению Семёновичу, что знаю о таких поблажках, и подумал про себя: 'Выходит, даже если ты задумывал вытащить для себя из пожарища ценные вещички, а вытащил совершенно ненужную тебе старушенцию, всё равно на собеседовании это засчитывается, как чистенькое 'своими руками от неминуемой гибели'? Мотивы такого поступка никак не учитываются? Или у этого пожарника на собеседовании были слабенький прокурор и выдающийся адвокат?'

   - Так, и что дальше происходило с тем пожарником? - с нетерпением спрашиваю я.

  - А вот то и происходило, что как только он получил путёвку в рай, подпольный комитет Коммунистической партии потустороннего мира тут же выдаёт ему партийное задание.

  - Заняться построением коммунизма в раю?

  - Да. И выдаёт ему мандат на такое строительство.

  - Так-так, - потираю я руки. - И с чего было рекомендовано начать строительство коммунизма в раю?

  - Вот тут у подпольщиков разгорелся теоретический спор: начать с организации колхозов в райских кущах или с создания в раю крепких органов?

  - Начать решили, конечно, с органов? - не сомневался я.

  - Нет, решили начать с колхозов.

  - Ну, это же грубейшая теоретическая и политическая ошибка, - тут же воскликнул я.- Кто же начинает строительство коммунизма, не создав крепкие органы. А кто в райских кущах народ в колхозы будет загонять?

  - Уж не знаю, как там, в раю, получилось бы с органами, но с колхозами у этого пожарника ничего не вышло.

  - И как относились обитатели райских кущ к этому агитатору?

  - Как к деревенскому дурачку. Не только никогда не обижали, но всегда были очень ласковы с ним. Каждый норовил его чем-нибудь угостить, кто - только что сорванным персиком, кто - клубничным вареньем. И никаких на него жалоб и доносов в администрацию рая не поступало. А она присвоила ему какую-то группу инвалидности и очень ненавязчиво оберегала его от всяких бед.

  - И почему же его всё-таки турнули из рая?

  - Турнули из рая его за то, что он, раздосадованный провалом своей миссии и таким отношением к себе, стал очернять руководство рая. Начал распространять слухи, будто архангелы тырят с райских складов свечи и контрабандой переправляют их в Нижнее хозяйство.

  Вон как: не всё, оказывается, прощается в раю инвалидам-строителям коммунизма, есть там и для них своя красная линия.

  - А как происходит этот интереснейший процесс - выдворение из рая? Посредством каких действий?

  - Посредством пендаля. Этот пожарник, оклемавшись на том собрании и отвечая на вопрос из зала, так и сказал: 'Вдруг я почувствовал чей-то могучий пендаль - и тут же очутился опять на Сортировочной'.

  - По-моему, администрация рая поступила слишком гуманно с тем пожарником. За попытку начать строительство коммунизма в раю, да ещё одним из самых изуверских способов -организацией колхозов в райских кущах... Да за такое тот пендаль должен был отправить его прямиком в Светлое будущее без всякой пересадки на Сортировочной. Как вы считаете, Евгений Семёнович?

  Евгений Семёнович не стал возражать. Перед расставанием мы стали почти единомышленниками.

  ...Провожаю у лифта своего друга на станцию Ура, сказав, что мой этап будет только следующим. Евгений Семёнович очень переживал за меня, он был уверен, что мы расстаёмся навсегда, так как с Ямы апелляции не подаются. Я не мог возражать, хотя для меня этот вопрос, выражаясь канцелярским языком, оставался открытым - ведь когда-то я опять покину земной мир и куда попаду потом?

  Крепко обнялись. Потом ещё раз, надолго уткнувшись лицами в плечи друг друга и уронив на них несколько фантомных слёз. Не знаю, как у Евгения Семёновича, но у меня не было в земной жизни более душевных, более трогательных проводов.

  Ещё была слышна торжественно-грозная мелодия лифта, опускающего этап с Евгением Семёновичем в Нижнее Хозяйство, ещё я раздумывал над тем, как он поведёт себя на станции Ура, когда заметил этого типа, вертящегося неподалёку. Несколько раз он приближался ко мне, но как только я смотрел в его сторону, он тут же останавливался и прятал своё лицо. Наконец, всё-таки решительно направился в мою сторону.

  Ба, так это же журналист Николай, наш московский попутчик до Сортировочной, ещё недавно наш товарищ, а ныне - один из активистов Карабасова.

  - Случайно вас заметил, - сразу заявил он. - Вовсе не искал с вами встречи. По службе мимо проходил.

  Не поверил я в эту случайность, но чего ради мне испытывать к нему более кровожадные чувства.