После сделанного товарищем Вампирюком предложения, и окончания дифирамбов в свою честь Евгений Семёнович спокойно сказал:

  - Я отказываюсь от такого мандата.

  - Как вы сказали? - не поверил своим ушам руководитель подполья.

  -Я отказываюсь от мандата на организацию строительства социализма на станции Ура.

  Ответ был таким удивительным для всех подпольщиков, что какое-то время никто из них и слова не мог вымолвить.

  Но вот товарищ Вампирюк раздражённо спрашивает:

  - А почему это вы, товарищ генерал, отказываетесь, позвольте узнать?

  'Товарищ генерал' было произнесено с особым ударением, с нарочитой растяжкой.

  Даже мне ответ Евгения Семёновича показался неожиданным и очень смелым:

  - Меня, несмотря на все мои грехи, направляют на самую верхнюю станцию преисподней с перспективой после подачи апелляции даже в рай попасть. Зачем же я буду устраивать там всякие неприятности.

  Что-то произошло на собеседовании с принципами генерала Караева. Причём, незаметно для него. Кто-то там изрядно выкорчевал из него эти принципы. Иначе трудно было удовлетворить моё ходатайство.

  В подполье надолго воцарилась гнетущая тишина.

  Товарищ Вампирюк прервал её вопросом, высказанным самым презрительным тоном:

  - По-вашему, побуждать где-то людей к строительству социализма - это 'устраивать там всякие неприятности'?

  Проходи в своё время партсобрание на Земле с аналогичной повесткой - о получении мандата на строительство социализма хоть в каких-нибудь Глубоких Навозах, да откажись назначенный партией от такого мандата - тут же был бы поставлен на голосование вопрос о его расстреле. Конечно, и на Сортировочной коммунисты могли поставить такой вопрос, да как тут шлёпнешь приговорённого. Приходилось ограничиваться зловещими интонациями.

  Товарищ Вампирюк владел ими:

  - Наши товарищи и на самых нижних уровнях преисподней помнят о программах партии, а вы отказываетесь работать даже в тепличных условиях станции Ура?

  Подпольщики дружно набросились на генерала Караева с гневными упрёками. Но Евгений Семёнович героически молчал.

  И тут кто-то из подпольщиков ехиднейшим тоном спрашивает:

  - Кстати, товарищи, а почему генерал Караев получил путёвку на станцию Ура? Насколько нам известно, члены нашей партии, действительно не поступавшиеся принципами и отказывающиеся пройти через 'Партер', выше Карьера никогда не оказываются, а кое-кто даже в Светлое будущее попадает.

  Тут же последовала добавка и в мой адрес:

  - У него и приятель очень подозрительный. Не просто беспартийный, а злостный антикоммунист. Несколько наших внимательных товарищей уже сигнализировали в комитет об этом.

  Вот как! А ведь я так старался скрывать свой злостный антикоммунизм от посторонних ушей.

  Было понятно, что Евгений Семёнович объясняться не станет, да и не сможет объяснить, почему он получил путёвку на станцию Ура. Объяснить это мог только я. Но я этого делать не стану, и сейчас нас обоих вышвырнут отсюда. Так хоть высказаться, что ли, напоследок.

  - Товарищи, а зачем надо строить социализм на станции Ура? Чего там уже сейчас не хватает для развитого социализма? Очередей за колбасой и туалетной бумагой? Так и не нужна, вроде бы, там ни колбаса, ни туалетная бумага. А главные признаки развитого социализма на станции Ура уже есть: 'сплочёнными колоннами', 'стройными рядами', 'выше знамя', 'все, как один', 'плечом к плечу'. А главное - есть Указующий Перст и единодушное, громогласное, вечное 'Ура!'.

  ...Уже когда нас с Евгением Семёновичем выводили из подвала, я успел крикнуть:

  - Конечно, коммунисты даже на станции Ура смогут организовать очереди и дефицит. Но как на такое самоуправство посмотрит Хозяин?

  Выгнанные с собрания подпольного комитета, мы с генералом Караевым больше уже не говорили о программе-минимум Коммунистической партии потустороннего мира - о построении социализма на станции Ура. Я спросил его о другом:

  - Евгений Семёнович, дорогой, скоро мы с вами расстанемся. Так скажите мне напоследок, какая всё-таки программа-максимум у коммунистов этого мира? Вы ведь ещё на первом своём подпольном собрании узнали об этом.

  - Вы никогда не поверите! Никогда! - сказал Евгений Семёнович таким тоном и так посмотрел на меня, что я догадался и воскликнул:

  - Не может быть!

  Евгений Семёнович только руками развёл.

  - Строительство коммунизма в раю?

  - Да.

  Это надо было переварить. Поспешные, легковесные комментарии оскорбят такое громадьё планов коммунистов загробного мира. Любое громадьё достойно какого-то уважения. Хотя бы за свои размеры.

  Стал выяснять, что известно Евгению Семёновичу о выполнении этой программы:

  - А были какие-то попытки?

  Теперь мы уже не могли отказывать друг другу ни в чём.

  - Сейчас я расскажу вам о происшествии, которое произошло на том, первом для меня, подпольном собрании. Оно шло своим чередом, как вдруг в дверях подвала неожиданно для всех появился странный персонаж. По-моему, так должен был выглядеть человек, которого только что, помимо его воли и очень грубо вышвырнули из какого-то приличного общественного места. Он всё время озирался, будто ожидая следующего толчка, пинка, удара. Вскоре стало понятно, что товарищу Вампирюку и некоторым другим ветеранам подполья этот человек был знаком, и он даже был приглашён в президиум.