- Лучше и не пытаться так поступать. Обязательно настучат на тебя...

  Земляк поведал нам, что Сортировочная наводнена стукачами, которые внимательно следят за теми, кто норовит вновь и вновь занимать очередь в регистратуру, а то и вовсе увильнуть от регистрации, бесцельно слоняясь туда-сюда.

  - А какой от этого интерес стукачам? - продолжил своё интервью Николай. - Пайки здесь вроде бы никакой нет, денег тоже...

  - Интерес очень даже есть. Самые удачливые стукачи могут очень долго на Сортировочной торчать. Но со временем и среди таких происходит ротация. Проторчать на Сортировочной вечность ни у кого не получится.

  - Станции разные, а сроки всем дают одинаковые? - спросил Андрей, хотя, наверняка, и сам знал ответ на этот вопрос.

  - Разумеется. Всем - пожизненный.

   Казалось бы, генерал Караев задаёт глупейший вопрос, пытаясь уточнить:

  - Пожизненный - это как здесь надо понимать?

  Удивлённый земляк даёт, казалось бы, очевидный, бесспорный ответ:

  - Вечность, господа, вечность! Ну как это ещё можно понимать? Просто, если сразу сказать только что прибывшему с Земли человеку про 'вечность' - так он и осознать этого не сможет. С пониманием вечности у всех землян - большие проблемы. Пожизненный срок - это для только что прибывшей на этот свет души как-то понятней.

  А, по-моему, вопрос Евгения Семёновича был не только не глупым, а очень даже глубоким, и землячок напрасно спешил так бодро отвечать на него. Это ещё как сказать: одно ли это и то же - пожизненный срок в преисподней и вечный. Преисподняя - часть Вселенной. А Вселенная - не вечна, и, как уже доказано, рано или поздно схлопнется вместе со своей преисподней. А что тогда с бессмертной душой? Уже и тюрьмы у неё нет, а ей всё срок мотать? Как? Где?.. Хотя, учитывая, что Вселенная схлопнется только через миллиарды лет, что вечный срок, что пожизненный - один хрен.

  Понятно, что нас очень интересовали подробности - названия станций Нижнего хозяйства на разных уровнях преисподней, режимы содержания там...

  А начну-ка я, перекрестившись, с самого низа:

  - А что происходит у Хозяина 'на огоньке' с теми, кто его особенно заинтересовал, с теми, кто сразу к нему попадает?

  - Что происходит у Хозяина - об этом даже слухов никаких нет. Лифт с этапами из Сортировочной никогда не опускается ниже предыдущей станции.

  - Надо думать, зверства у Хозяина 'на огоньке' самые запредельные во всём Нижнем хозяйстве? - сделал я, как мне казалось, логичное предположение.

  - И такое, наверное, бывает, но совсем не обязательно. Скорее всего, они у Хозяина - самые изобретательные, самые оригинальные во всей преисподней. Он ведь тоже творец, и не запредельность зверств должна быть целью его творчества, а их совершенство, их созвучность времени, их своеобразная красота.

   А землячок-то, судя по лексике, был на Земле творческим человеком, и даже когда грешил, старался, наверное, чтобы эти грешки тоже были как можно более совершены по форме и по-своему красивы.

  - А перед гостиной Хозяина - что за станция? Ну, та, до которой опускается лифт из Сортировочной. И какие ещё есть станции с особо строгим режимом? - спросил журналист Николай.

  - Последняя станция перед гостиной Хозяина называется Светлое будущее, а перед ней - Котловая. Вот на них - самые строгие режимы, хотя на Котловой он всё-таки помягче. Но на ту и другую станции редко кто попадает. К такому особо строгому режиму мало кто приговаривается после собеседования.

  - А о том, что конкретно происходит на этих станциях, просачиваются какие-то слухи? - оглядываясь по сторонам, копался в преисподней Николай.

  - Ну, процедуры, которые проводятся с попавшими на Котловую, понятны из её названия - это всякие разновидности тепловой обработки, - ухмыльнулся землячок, но тут же замолчал и стал серьёзней. Было понятно: с какими интонациями говорить про последнюю станцию - с этим он до сих пор не определился.

   Подстёгиваю:

  - А что творится на станции, которая находится даже ниже Котловой? Такое милое название - Светлое будущее, и самый строгий режим. Как это объяснить?

  - А вот что творится на станции Светлое будущее - тут такого наслушаешься. Такого! - развёл руками наш информатор.

  Не решается хоть что-нибудь из услышанного считать достоверным? Или даже говорить ему об этом страшно?

  Хорошо, раз о нижних станциях преисподней интервьюируемый знает ненамного больше нашего, а быть в роли знатока ему, похоже, нравится, то, может быть, о верхнем уровне Нижнего хозяйства ему известно что-то конкретное.

  Кому, как ни нашему гаишнику Андрею, задавать такой вопрос:

  - А что на Придорожной? Кого туда этапируют, кроме нашего брата?

  - На Придорожную этапируют за всякие прегрешения на дороге и вокруг неё. Кроме гаишников, туда направляют таксистов-хапуг; хозяев придорожных забегаловок, из которых не уйдёшь без отравления; придорожных же продажных девиц; работников сомнительных бензозаправок; кассиров-взяточников... В общем, всех, кто кормился с воздушных, железных, морских, речных и наземных путей-дорог не совсем честным трудом. Ну а верхушку на Придорожной, разумеется, держат таможенники. Они считаются там высшей кастой. И с этим никто не спорит, даже гаишники.

  Да, кормиться с дороги, воруя по чину и не очень насильничая при этом, - это и на Земле во все времена считалось не бог весть каким грехом, вот и в этом мире он, похоже, считается таким же.

  - И как их там, на Придорожной, наказывают? - Андрею не терпелось примерить эти наказания к себе - сдюжит ли?

  - Как известно, одна из главных мук для человека - ждать. На Придорожной грешники наказываются ожиданием. Тупым, неопределённым по времени ожиданием. Они с нетерпением ждут, когда поднимающийся снизу лифт за новым этапом грешников остановится на этой станции, чтобы подняться в нём на Сортировочную и подать там на апелляцию.