- А сейчас не думаешь? – Рустам с трудом сдерживался. Ему хотелось выплеснуть на отца всё, что накопилось за эти годы. Ника, их брак, разлука с Ритой, с мамой... Все вырванные из его жизни моменты, которых он не видел: первая беременность Риты, первый шаг Ани, её первое слово... Но в который раз Рустам промолчал. Просто промолчал, боясь, что его слова лишь в очередной раз ударятся о глухую стену отцовского отчуждения и превосходства.

- Рустам, я виноват. Но и ты тоже. Ты похож на меня. У тебя мой характер! И если бы ты захотел, то мог бы настоять на своём. Что, скажешь, нет? – Начал терять терпение Давит. – Может, это как раз то, чего я ждал от тебя?! К чему стремился? Чтобы ты отстоял своё мнение, свою жизнь!

- Дождался? – С тихой ненавистью спросил Рустам. – А теперь убирайся.

Давит молча смотрел на сына. В глазах того горела странная решимость. Казалось, он готов ударить отца. И Давит чувствовал, что был бы не против этого удара, если бы он помог им сломать эту стену, выросшую между ними.

- Я знаю, что Аня пригласила тебя встретить с нами Новый год. Только ради неё, слышишь? Только ради неё я готов терпеть. – Рустам перевёл дыхание. – Она называет тебя дедушкой. Вот только я давно уже не хочу называть тебя отцом.

Эти слова повисли между ними, словно натянутая тетива, готовая вот-вот спустить стрелу, направленную прямо в сердце. Давит молча достал из барсетки конверт и положил на стол.

- Здесь все документы. – Ровным голосом произнёс он, но Рустам ни на йоту не поверил этому спокойному тону. Он знал: в душе у отца сейчас разверзлась настоящая буря. – Тебе нужно вернуться в Крым, чтобы уладить все формальности. Потом поехать в Геническ. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. Хочу сказать сразу: я не претендую на наследство и не собираюсь оспаривать завещание.

- Я никуда не поеду. – Вскинулся было Рустам, но Агаларов лишь устало повёл рукой, заставляя его замолчать.

- Не спеши. Просто подумай. И прежде всего о своей семье. Ты пришёл на всё готовое. Ты живёшь в квартире своей жены. У тебя растёт дочь, а теперь ещё и сын. Подумай про их будущее. А потом будешь решать, поедешь или нет. И ещё... – Давит сделал паузу. – Рита знает.

С этими словами он вышел, не дав Рустаму сказать ни слова в ответ. Хлопок двери прозвучал, словно выстрел. Рустам сел на диван, обхватив голову руками. Ему казалось, что наконец-то он победил прошлое, что теперь всё будет по-новому, без тайн, без испытаний... Но жизнь подбросила ему новый сюрприз. И этот сюрприз сейчас лежал на краю стола в виде небольшого, но довольно толстого конверта. На миг Рустаму захотелось просто уничтожить его, словно всего этого не было, не было этого разговора, этого конверта. Но он понимал: можно сжечь бумагу. Нельзя сжечь память. А память весьма услужлива. И она не раз упрекнёт его этим решением. Решением, которое ему ещё предстояло принять.

И Рустам, помедлив, потянулся к конверту.

*

- Ир, ты не видела мою футболку? Серую... – Дмитрий наполовину скрылся в шкафу.

- Нет... – Ирина провела помадой по губам и придирчиво осмотрела результат. Да уж... Красовский прав. Она давно уже не пользовалась помадой на работе... При воспоминании о той перепалке с Максимом Ира слегка покраснела. Не дай Боже он узнает, что прав! Сживёт со свету. Но как можно удержаться, когда любимый находится рядом, буквально через несколько кабинетов?

Словно подслушав её мысли, Дима неслышно подошёл к ней и прижался губами к её виску.

- Я бы поцеловал тебя в губы, но ты же опять будешь возмущаться, что я тебе макияж испортил. – Прошептал он. Ира тихо засмеялась и потянулась за салфеткой. Стерев с губ помаду, которую она наносила минут десять, добиваясь идеального результата, Ира сама поцеловала мужа, наслаждаясь этим поцелуем, нежным и одновременно настойчивым, с привкусом кофе и немного шоколада. Значит, Дима таки сунул нос в её коробку конфет... А ведь вчера воротил этим самым носом, мол, шоколад невкусный...

- Опоздаем. – Выдохнула Ирина, отрываясь от его губ. – Зачем тебе футболка?

- Хотел надеть... – Дмитрий потянулся за барсеткой.

- Под халат? – Спросила Ира, накидывая пальто и затягивая пояс. – Хотела бы я это увидеть...

- Кстати, о халате... – Дима смущенно почесал лоб. – Я вчера стирку загрузил...

- И? – Охватили мрачные предчувствия Иру.

- Халат хотел постирать. А там носок попался... Синий...

- Синий, значит. – Ирина сложила руки на груди.

- Синий. – Виновато глянул на неё муж.

- Халату кранты? – Ира вздохнула.

- Умг... – Невнятно ответил Дмитрий и поспешно ретировался. Ира покачала головой и, закрыв квартиру, последовала за мужем. Она быстро сбежала вниз по лестнице, пока бдительные соседи не услышали и не вцепились в неё мёртвой хваткой с просьбами осмотреть и вылечить здесь и сейчас.

Уже в больнице Ира на миг замедлила шаг, бросив быстрый взгляд в сторону лифта.

- Хочешь зайти в неврологию? – Заметил её взгляд Дмитрий.

- Да. Александр Петрович просил зайти. – Ира слегка нахмурилась. Она понимала, что с её стороны не совсем хорошо игнорировать Татьяну. Но страх пересиливал чувство долга. Она слишком хорошо помнила их последнюю встречу.

- Давай зайдём. – Дима первым направился к лифту. Ира нерешительно последовала за ним. Выйдя на этаже неврологии, она огляделась и буквально тут же заметила Носенко.

- Хорошо, что вы зашли. – Александр Петрович приветственно кивнул Ирине и Дмитрию. – Хотел поговорить с вами по поводу вашей родственницы.

- Она мне не родственница. – Ира сама поразилась резкости, прозвучавшей в голосе.

- Судя по документам, таки родственница. – Покосился на неё невропатолог. – Но суть не в том. Я не уверен, что её состояние настолько критично, как она описывает.

- Симулирует, что ли? – Прищурился Дмитрий.

- Возможно. – Не стал отрицать Носенко. – Я назначил несколько препаратов, прокапаем дня четыре. А потом я советовал бы вам отвезти её в Киев, к её врачу. Это, скорее, его работа. Неврологией тут и не пахнет. Точнее, – поправился он, – я сделаю всё, что в моих силах, но будет разумнее передать пациентку профильному специалисту.

- Хорошо, спасибо. – Ира кивнула, стараясь не выдать охватившего её страха. Дима притянул её к себе, не обращая внимания на Александра Петровича. Носенко свой человек, это тебе не Красовский, который носом вертит да клюёт всех и вся, аки петух на выданье.

- Не знаю, хотели бы вы её увидеть... – Петрович замялся. – Но я пока бы не рекомендовал никакие встречи.

- Почему? – Насторожился Дмитрий.

- Вы бы зашли как-нибудь на обход. – Уклончиво ответил Александр Петрович. – Сами всё увидите.

- Зайду, – пообещал Дмитрий. – Спасибо. Идём.

Он кивнул невропатологу и потянул Иру за собой.

- Можешь считать меня зверем, но я хочу, чтобы она уехала. – Выдохнула Ира, когда они оказались на лестнице.

- Все нормально. – Дмитрий обнял её. Ира замерла, уткнувшись лицом ему в грудь.

- Я боюсь, Дим... – Глухо произнесла она. – У меня плохое предчувствие.

- Это просто плохие воспоминания. Я не позволю никому причинить тебе боль, слышишь? – Дима заставил Иру посмотреть ему в глаза. – Ты веришь мне?

- Верю... – Прошептала Ирина, потянувшись к нему с поцелуем, но деликатное покашливание заставило их чуть ли не отскочить друг от друга.

- А я вас искала... – Протянула Тамара, делая вид, что рассматривает потрескавшуюся краску на перилах, а сама то и дело бросала любопытные взгляды на смущённых врачей. Вот ещё заговорщики выискались! Да про их любовь уже все больницы и поликлиники города знают, а они всё шифруются, прячутся...

- Тамара Михайловна, у вас что-то срочное? – В голосе Ирины зазвучали металлические нотки, и Тамара испуганно попятилась.

- Там Максим Кириллович в ординаторской, что-то хочет по поводу Нового года сказать... – Пробормотала она и поспешно ретировалась. Любовь любовью, вот только к ней, к Тамаре, Ирина Васильевна вряд ли испытывала нежные чувства.