Фуэголеон это чувствовал. Он не первый день знал своего брата и понимал, что, хоть тот уже совсем взрослый, все равно нуждается в его защите и участии. И он ничего не говорил, чтобы не унижать его чувство собственного достоинства. В конце концов, он заменил ему родителей и был за него в ответе. Неважно, насколько взрослым и самостоятельным тот стал. И он начал рассказывать ему истории, от которых им обоим делалось спокойнее и уютней.

Они проболтали далеко за полночь, пока Леопольд не начал клевать носом. Фуэголеон погасил свет, укрыл его получше одеялом и попытался уснуть. В теплых объятиях брата ему самому стало легче. Но сон едва ли шел. Фуэголеон старался не ворочаться, чтобы не разбудить брата, а сам думал о делах минувших. Вскоре он ощутил чувство тревоги, и ему даже начало казаться, что за ним кто-то следит. Леопольд беспокойно заерзал у него под боком, он тяжело дышал и постанывал. Фуэголеон включил свет и потрогал ему лоб, весь покрытый испариной.

— Леопольд, — позвал он, — с тобой все хорошо?

Но тот не ответил, а лишь задышал еще чаще. Фуэголеон потянулся к магическому переговорному устройству, чтобы вызвать Оуэна, но Леопольд, не просыпаясь, ухватил его за руку и горячечно прошептал:

— Я люблю тебя.

Он прижался к нему плотнее, потерся об него и чуть ли не замурлыкал. До Фуэголеона дошло очевидное. Он приподнял одеяло и, видя, как братец возбужден, легонько растолкал того с предложением отправиться в свою комнату и позвать ему пару симпатичных служанок. Но Леопольду, судя по всему, было и так хорошо. Фуэголеон кое-как растормошил его, но тот, словно бы еще находясь во сне, улыбался и, словно в бреду, продолжал:

— Братик, ты такой классный. Мне не нужен никто кроме тебя! — с этими словами он обхватил его за шею и потянулся к его губам, чтобы поцеловать.

Фуэголеон опередил его, чмокнув в лобик, не то чтобы остудить пыл, не то, чтобы убедиться, что у него все-таки нет жара.

— Братик, люби меня, — попросил Леопольд; его взгляд вдруг стал осмысленным, и Фуэголеон понял, что тот не спит и не бредит. — Я так хочу твоей ласки! — Леопольд смотрел круглыми глазами, таким щенячьим взглядом, что у Фуэголеона защемило сердце. Это был тот случай, когда умный и рассудительный старший брат не знал, что сказать. Леопольд же не унимался и продолжал: — У меня нет опыта в любви, я хочу, чтобы ты научил меня всему. Знаю, ты скажешь, что есть вещи, которым надо учиться самому, но… Я так хочу тебя! — умолял он.

— Леопольд, — Фуэголеон пытался подобрать слова, — я тоже люблю тебя… — Он тщетно старался быть строгим и расставить все точки над «и»: — Но есть границы, которые не следует переходить, даже если кого-то очень сильно любишь.

— Но, братик, кто, если не ты, меня всему научит?

Фуэголеон хотел бы ответить, что природа ему подскажет, но язык не повернулся. Он-то прекрасно знал по собственному опыту, как она иногда ошибается. Леопольд не сводил с него полного надежды зачарованного взгляда.

— Я всегда хотел быть похожим на тебя. Ты мой идеал мужчины, — выдал он с восторженным придыханием.

Фуэголеон посмотрел на него как-то грустно и обреченно. Он не торопился с ответом, прикидывая варианты, словно бы обдумывал тактику предстоящего сражения. Наконец, он сказал:

— Не стоит во всем подражать мне. Я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки.

— О чем ты, братик?

Фуэголеон собрался с духом и ответил вопросом на вопрос:

— Как ты думаешь, почему я до сих пор не женился?

Вопрос застал Леопольда врасплох, но он подошел к нему как к стратегической задаче своего командира и поднапряг мысли, несмотря на отвлекающее возбуждение:

— Может, ты не нашел подходящую невесту, — предположил он. И тут его осенило, что братик ни с кем даже не встречался, по крайней мере, ему было про это неизвестно.

Фуэголеон, не зная, как сказать прямо, снова задал наводящий вопрос:

— Помнишь, как до той истории про битву в Пиковом королевстве, я рассказывал тебе про Брайана Бенфунка?

— Конечно, это же твой друг, с которым вы разнесли целый отряд! — в глазах Леопольда светился просто детский восторг.

— Так вот, это строго между нами, — Фуэголеон даже понизил голос, словно опасаясь, что кто-то еще их услышит. — Мы были больше, чем друзья.

— А?

— Мы были любовниками, — вздохнул Фуэголеон. У Леопольда отвисла челюсть. — После него были и другие мужчины, — продолжил Фуэголеон, которому уже нечего было терять. — Я не ищу оправдания своему аморальному поведению, — пояснил он, — но я не хочу, чтобы ты шел по моим стопам в этом плане.

— А… э-э… — Леопольд хоть и был ошарашен, почувствовал, что надо выкручиваться. Он прекрасно понимал чувства брата, но как всякий маленький эгоист хотел добиться своего. Он почему-то ничуть не сомневался, что в его любви к брату и желании интимной близости с ним нет ничего аморального. — Братик, но откуда мне знать, что я потом захочу встречаться с мужчинами? Истина познается в сравнении, — философски заметил он. — Не узнаешь, пока не попробуешь. — Он сделал хитрющую мордашку: — А вдруг мне и не понравится даже? Буду вспоминать это потом как глупый каприз. — Он возобновил поползновения, ласкаясь к братику: — Ну всего разочек.

— Ты хочешь, чтобы я соблазнил собственного брата? — уточнил Фуэголеон, отрывая его от себя и грозно сдвинув брови.

— Всего разок, — озорно подмигнул Леопольд. — Ну пожалуйста!

Фуэголеон долго и внимательно на него смотрел, не меняя выражения лица, потом ухмыльнулся, сдаваясь:

— Хорошо, сам напросился.

Он откинулся на подушки и протянул руку в приглашающем жесте. Леопольд тут же вскарабкался на него поудобнее и спросил:

— Можно?

— Да, — кивнул брат.

Леопольда всего трясло от перевозбуждения и восторга. Он прикрыл глаза и неловко ткнулся ему в губы. Фуэголеон не спешил, давая ему освоиться самостоятельно, потом ласково провел рукой по щеке и, придерживая за подбородок, сам поцеловал его, медленно, пробуя на вкус, осторожно прикасаясь своими сухими и более жесткими губами. Леопольду это было очень приятно. Он стал отвечать ему с юношеской горячностью, излишне торопясь.

Фуэголеон словно бы еще размышлял и колебался, но когда поцелуи младшего брата стали совсем нетерпеливыми и жаркими, он заставил движением открыть его рот пошире и просунул язык. Леопольд на миг обалдел, но он всегда быстро всему учился, и с увлечением начал осваивать новые ласки, сплетаясь с ним в ответ своим языком. Это распалило его еще больше. Втянувшись в сей дивный процесс, Леопольд стал довольно постанывать.

Фуэголеон тронул его за шею и ловко поднырнул рукой под рубашку, погладил ему грудь. Леопольд млел, его сердце бешено колотилось прямо под рукой брата, это было ни с чем не сравнимое ощущение. Он томно и прерывисто вздыхал и снова тянулся за поцелуями.

Фуэголеон спустился ниже, погладил ему живот и бока, на удивление ловко управляясь одной рукой, затем просунул руку ему в штаны и погладил между ног. Леопольд протяжно застонал и воскликнул:

— Ах, как хорошо, братик!

Он толкнулся ему в горячую руку и начал тереться, желая получить еще большее удовольствие. Это было несравнимо лучше того, что он мог сделать себе сам. Фуэголеон все еще задумчиво нежно погладил его набухший член, движением опытных пальцев пощекотал, дразня, головку и наконец убедив себя, что немного побаловаться с братом — не преступление, предложил:

— А хочешь, покажу кое-что более интересное?

Леопольд, разумеется, хотел. Он с трудом оторвался от братской руки и сквозь затуманенный от страсти взор глядел, как Фуэголеон распахивает ночную рубашку и стягивает с себя белье. С виду бывший капитан «Багрового льва» был спокоен, но Леопольд с изумлением увидел, что тот тоже уже возбужден.

— Иди сюда, — велел он, снова откидываясь на подушки.

— Что ты хочешь со мной делать? — Леопольд не то чтобы испугался, узрев его бодро торчащий член, что был побольше его собственного, но впал в некоторое замешательство.