—Не ходите по лестнице. Нас Вас нападут!

Алексей на секунду замешкался, потом резко ухватил парня за плечо и сжал.

—Ты чего городишь такое? Кто нападет?

—Костенецкий с друзьями вам что-то замыслили сделать. Я не знаю, что именно… но я слышал, как было сказано, что это будет на лестнице. Отпустите..

Он был сам шокирован тем, что сказал и вырвавшись, бросился бежать по лестнице вниз. Алексей проводил его взглядом и стал медленно подниматься наверх по ступенькам, держась рукой на перила с облупленной краской. Лестница была совершенно пуста - он слышал гулкий и громкий стук своих каблуков от сапог и этот звук казался ему единственным шумом, потому что вокруг все затихло. Он прислушался,надеясь уловить что-то, что может помочь ему обнаружить засаду. Сердце стучало и воздух, разреженный, застревал где-то в груди. Он не может развернуться и не пойти..он обязан. Как он может взять и не прийти на урок?

Впереди два пролёта. Почти на каждой ступеньке он останавливался и озирался. А может Воронский его разыграл? По просьбе Костенецкого чтобы он не пришёл на урок..и не тронул его «малыша?»

Алексей задрал голову и посмотрел вверх. Наверху был чердак и выход на крышу. Его удивило, что дверь, которая вела на площадку была приоткрыта.

«Они спустятся сверху!»

Внезапно он дернулся и бросился бежать вверх по лестнице, как только мог быстро. Два пролёта…один…они не успеют!

Нога соскользнула и промахнулась мимо ступеньки. Алексей споткнулся и больно упал на колено. В ту же секунду тишину прорезал странный звук, напоминающий свист. Он не понял, не успел поднять голову..Здоровый бетонный булыжник рухнул тремя ступенями выше, разлетевшись на несколько крупных кусков и покатился по лестнице. Алексей в шоке поднял голову вверх.

Он не мог сдвинуться с места, подняться и так стоял на колене глядя на камень, который едва не проломил ему голову. Где-то хлопнув дверь, послышался шум голосов. На грохот сбегалась люди.

Алексей закрыл глаза и с трудом спустившись вниз по Ступеням, прислонился к стене.

Он сидел один на скамье во дворе, когда к нему подошёл сам директор и присел рядом. Алексей с трудом заставил себя повернуться к нему, чтобы поздороваться. На лице Меллесино была небывалая тревога и вместе с этим сострадание. Он обнял Алексея за плечи.

—Алексей Андреевич…что ж за дело…я право в таком ужасе и непонимании..в голове не ложиться..Вам что-то известно о том, кто мог это сделать?

Алексей покачал головой.

—Послушайте, тут не надо никого покрывать ежели знаете. Может с кем-то повздорили…- он вытер лицо платком, а Алексей смотрел, как по траве под ногами ползёт маленький жук. Он поднял ногу и наступил на жука. Убрал ногу. Тот лежал раздавленный на траве и Алексей представил что вот и он мог так лежать…всего лишь секунда и нет жизни.

—Речь идёт не о простом хулиганстве. Это покушение на убийство. Людей причастных необходимо привлечь и исключить.

Он посмотрел на Алексея,который неотрывным взглядом глядел перед собой и крепче сжал его плечи, обнимая.

—Ну-ну..вы верно все ещё в шоке. Я сам в шоке совершенно! Идемте ко мне в кабинет. У меня выпейте чаю…с печеньем..

—У меня занятие с учениками…- машинально произнёс молодой человек.

—Никаких занятий. Вы что? Какие занятия, батюшка! - воскликнул Меллесино.- Вам надобно отдохнуть, выпить чаю, поспать..я понимаю Ваше молчание. Мы разберёмся.

На занятиях Алексей не появлялся неделю. Случившееся, конечно же, стало всем известно и весь корпус, все учителя и студенты, только и говорили что об Аракчееве и покушении. Большинство были поражены смелостью нападавших и хоть признавали, что бросить камень на голову человека -это уже чересчур, но в глубине души пострадавшего совсем не жалели.

Алексей указал на Костенецкого как на виновного, но доказать его причастность не смогли. Сам Костенецкий наотрез свою вину отрицал, а остальные молчали. Не будучи в силах наказать кого-то и при этом чувствуя вину перед своим лучшим студентом, Меллесино стал чаще приглашать Алексея к себе, освободил практически от всех бытовых дел вроде уборок и дежурств, предоставил возможности самому строить своё расписание и всячески поощрял.

Вернувшись к занятиям, Алексей никак внешне не показывал своего состояния, только теперь, когда случайно видел где Ивана Воронского, его взгляд невольно останавливался на невысокой, тонкой фигуре и задерживался на ней дольше обычного. Он не подошёл к нему после чтобы сказать «спасибо» за то что тот предупредил, единственный, его об опасности. Он чувствовал только удивление и недоумение, почему тот не выступил свидетелем перед директором? В какой-то из дней он сам подошёл к нему в перерыве, отвёл в сторону и жестко за это отчитал. Иван выслушал его нравоучения с привычной кротостью, а потом прямо сказал:

«Я боялся, что ежели против него засвидетельствую, он побьет меня или чего хуже.»

«И что? Все и так тебя бьют!”

Он чувствовал себя странно. С одной стороны он досадовал на Ивана, с другой был ему благодарен, а с третьей был удивлён его поступком самим по себе. Невольно, сам не осознавая, он начал ему помогать, как бы тем самым пытаясь сказать то спасибо, которое не мог высказать лично, почему-то считая это за слабость.

Он подвергал особым взысканиям тех, кто преследовал Воронского, мог вмешаться, если видел, как кто-то хочет ударить его, а однажды и вовсе, когда Ивана впервые оставили после уроков за несделанное домашнее задание, он вместо привычных упреков, крика и подзатыльников спокойно спросил: что тебе непонятно в предмете?

Они не стали друзьями. Это было бы странно. Однако между ними двумя установилась особая, негласная связь, позволяющая считать их если не приятелями, то людьми которые понимают друг друга более чем понимают их все другие. Иван мог улыбнуться ему, когда они пересекаясь где-либо, и поздороваться. И Алексей отвечал на приветствие если и без ответной улыбки, то всегда кивком головы. Он чаще ходил теперь в крыле младшего курса, а в столовой садился неподалёку от стола, где сидел Иван. И если кто заговаривал с ним, напрягался, прислушиваясь - о чем говорят?

Другие курсанты заметив это “общение”, тихо посмеивались и удивлялись: что же это Аракчеев решил эту птичку взять к себе под крыло?

Никогда и никого не защищавший, Алексей теперь почувствовал, что давая защиту, а не только одно наказание, так же можно чувствовать власть и уверенность. А ещё благодарность, дружескую благодарность, которой он прежде не знал. Как не знал и о том, что желание защитить Ивана связано не просто с благодарностью. Он почти полюбил его.

Все разом окончилось за полгода до выпуска.

========== 5. ==========

—Ты все еще не желаешь говорить со мной?

Сидевший на газоне рядом с собаками Константин вздрогнул, только заметив подошедшего брата. Он был так увлечён дрессировкой, что не заметил его появления, ведь если б заметил, то непременно встал и ушёл.

—Что с тобой говорить? Из-за тебя и за мной теперь устроили слежку. Протасов меня полчаса мытарил расспросами, от чего ты с такой кислой физиономией ходишь. И не поверил, когда я сказал, что не знаю. И в вещах рылись.

—Я расскажу тебе правду. Хочешь? Я расскажу, что со мной приключилось! - Александр присел с ним рядом на траву.

—Мне все равно. Старухе все объясняй. Если кто-то ещё сунет нос ко мне в вещи, я уйду! Я пешком отсюда уйду! - Костя сощурился от яркого солнца,что дало ему повод отвернуться и не смотреть на него.

—Ладно, как хочешь..- Александр сделал вид, что встаёт, но брат тут же удержал его за руку. Как Александр и думал, любопытство у Кости возобладало. У них не было друг от друга секретов, так пошло с самого детства. Сама мысль о том, что у Саши есть «что-то», чего он не знает, и что стало причиной целой истории, его возмущала. Он немедленно должен был знать ОБО ВСЕМ.

—Ладно, выкладывай, что там с тобой…- несколько недовольным тоном произнёс Константин.

—Клятву дай, что никому не расскажешь…- едва слышно произнёс Александр.