— Мне так холодно, Чгбгуги, — неразборчиво бурчит Тэхён, обхватывая широкую талию Чона поперёк, удобно устраивая голову на чужом животе. — Хочу в кроватку, баиньки, и поцелуйчик на ночь, желательно взасос, но в щёчку тоже пойдёт.
Чонгук подавляет в себе истерический смешок, предвкушая, как будет шантажировать старшего сегодняшней добытой информацией.
— Пойдём, пьянчужка. Будет тебе и кроватка, и баиньки…
— А поцелуй?
— Только если будешь себя хорошо вести, — обещает Чонгук, подхватывая пошатнувшегося Тэ на руки.
— О, я буду очень-очень хорошо себя вести, чтобы получить поцелуйчик от моего любимого друга Чонгук-и, — бормочет Тэхён и утыкается в чужую подмышку, начиная судорожно втягивать запах чужого одеколона с оттенком чего-то древесного.
Утром ему не будет стыдно за содеянное, ничуть. Возможно, потому, что в это самое утро он, скорее всего, ни черта не вспомнит.
***
— Боги, где я и почему у меня такое чувство, будто меня бьют по голове мешком с картошкой? — обречённо стонет Тэ, еле разлепляя глаза.
— Это называется похмелье. Такое бывает, когда с непривычки выхлёбываешь пинты три пива, — великодушно поясняет голос откуда-то сбоку, и Ким со стоном поворачивает голову в сторону голоса, которая будто налилась свинцом.
Рядом с его постелью чинно-благородно восседает Чонгук, и Тэхёну почему-то инстинктивно кажется, что он в чём-то крупно проебался, пока был в зюзю.
— Скажи сразу, я что-то натворил? Ахх, гоблин мне в зад, как же трещит голова, — в подтверждение своих слов Ким кладёт ладонь на лоб, нащупывая рядом, на тумбочке, соответствующее зелье для облегчения симптомов с перепою.
~ Flashback ~
— Ну вот, до постельки мы дошли, а теперь кому-то нужно раздеться и пойти спать, — Чонгук неосознанно сюсюкает со старшим, будто тот — его младший брат, а то и вовсе собственный ребёнок.
— Не хочу раздеваться, мне лень, — заявляет это восьмое чудо света и демонстративно переворачивается на другой бок, катаясь по постели колбаской и сбивая Чону прицел.
— И что ты предлагаешь сделать?
— Не знаю… Хотя, нет, я придумал! Раздень меня сам!
— Вот так сразу? И даже на первое свидание не позовёшь? — отшучивается Гук, но, делать нечего, начинает расстёгивать рубаху своего хёна, безбожно перепачканную в соусе (и когда только успел, спрашивается?)
— Позову, если поцелуешь. Ты обещал! — начинает канючить Тэхён.
Кажется, ещё немного — и он заплачет, а Чонгуку такого счастья не надо, поэтому он послушно наклоняется над Кимом, целясь в щёку, но тот, довольно улыбаясь, уворачивается от Гука таким образом, чтобы соединить их губы в невинном чмоке.
Он уверен, что не прошло и пяти секунд, как они отстранились, однако и этого хватило с головой для того, чтобы Чон зарделся, как свёкла.
— Эмм, ну я это, пойду… Спокойной ночи, хён! — салютует он и поспешно смывается из комнаты старшего.
Flashback End
— Нет, хён, ничего особенного ты не делал, — выпаливает Чонгук, моля всех богов, каких только знает, о том, чтобы Тэхён не заметил, как предательски заалели его щёки после этой фразы.
Комментарий к X:Лекарство от разбитого сердца
Ух, ну вот и часть. Сразу оговорюсь по поводу расписания выпуска глав: оно весьма условное и ещё будет корректироваться в соответствии с моим графиком и временем на фикбук. Поэтому, если вам любопытны точные сроки выхода частей, можете уточнять их в лс ближе к концу недели,
Саранхэ, и всё такое ~
========== XI:Горькая правда ==========
Комментарий к XI:Горькая правда
Приятного прочтения,
Саранхэ, и всё такое ~
Но конец лжи ещё не означает начала правды.
Фредерик Бегбедер
***
— Хосок?
— Я думаю, нам нужно поговорить.
Тэхён удивлённо таращится на возникшего перед ним оборотня, с тоской думая о том, что некогда любимый запах теперь вызывает лишь отторжение и желание закапать нос одной из крепких тётушкиных настоек. Бывало ли у вас когда-нибудь такое, что, казалось бы, родной и знакомый человек (или не очень родной и не очень человек) вдруг резко менялся, превращаясь из того, кого вы знали и любили в нечто непонятное и пугающее? Наверное, вопрос стоит оставить риторическим, ибо если вы, конечно, не живёте в горах, вам со стопроцентной вероятностью приходилось разочаровываться в людях и им подобных. Такова жизнь — коммуницирование с социумом всегда приносит свои разочарования, но и новые знакомства, иногда оказывающиеся ещё лучше старых…
Тэхён мечтательно вздыхает, думая о Чонгуке. Он-то уж точно его не обманет, верно?
— Мне кажется, что мы с тобой уже всё обсудили, — Тэхён цепляет невозмутимое выражение на лицо, а внутренне пищит от восторга, как круто он его отбрил.
— А мне кажется, что не всё, — Хосок преграждает дорогу Киму, в упор глядя на него из-под опущенных ресниц.
— Послушай, Хо… Наши отношения были чудесными, и я правда наслаждался каждой их минутой, но…
— Но? — недовольно щурится Чон.
— Но нам нужно двигаться дальше. Признай, что мы перестали понимать друг друга, а прежде уютные вечера превратились во время для выноса мозга. Поэтому, если ты…
— С кем это ты, интересно, собрался двигаться дальше?! — повышает голос Хосок, угрожающе наступая на Тэ. — Уж не с тем ли мелким, который мозолил всем окружающим глаза одним своим видом?
— А вот это уже не твоё дело, — по непонятной Тэхёну причине, шпилька в сторону младшего воспринимается им как личное оскорбление.
— Ну конечно, куда мне до охотничка на нечисть, вот только с каких пор ты увлекаешься садомазо с летальным исходом?
— … Что?
— Да то. Уже все, кроме тебя, знают — Чимин растрепал услышанный разговор Намджинов, которые это просекли, ещё когда мы в пещере застряли, по его кошмарам. Поражаюсь, как ловко Чонгуку удалось вить из вас верёвки, раз он до сих пор в группе, а вы и рады подставлять уши под лапшу, которой у него в избытке и разных сортов.
— Ты… — Ким не верит своим ушам: постепенно обличающие речи Чона растворяются в его сознании, уступая место непонятной слабости и разочарованию.
Неужели Чонгук — его маленький наивный Чонгук-и — охотник? Но почему тогда те, кто знал об этом, не позаботились о том, чтобы его не допустили до экзаменов? Более того, раз, по словам Хосока, Намджун с Сокджином узнали об этом ещё в пещере, почему бы им просто не выкинуть охотника, да ещё и такого зелёного, из их жизни или, на крайний случай, с ближайшего утёса?
«Нет, он явно что-то недоговаривает», — лучшим местом чует Тэхён.
Не желая больше слушать жалкие попытки бывшего сместить радиус гнева в сторону Чонгука, ведьма гордо огибает распинающегося в пустоту Хосока, направляясь в общежитие с твёрдым намерением поговорить с Чоном и обличить эту наглую, по мнению Кима, ложь.
— Чонгук-и?
— Да, хён? — Чонгук находится в кресле с какой-то мудрёной книжкой в руках. — Ты что-то хотел?
Тэхён решает сразу же перейти к главному, а потому присаживается на кушетку перед креслом, готовясь задавать вопросы и получать правдивые ответы.
— Это правда, что ты — охотник на нечисть?
В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком книжки, выроненной Чонгуком, об пол.
— Полагаю, это можно расценивать как положительный ответ, — горько усмехается Тэ.
И не то что бы его оскорбляет сам факт того, что младший хочет (хотел/собирался хотеть?) намотать его внутренности на ближайший столб — если бы он действительно представлял какую-то угрозу, то ни Сокджин, ни Намджун, которые, по версии Хосока, всё знали ещё в пещере, не допустили бы его нахождения в группе. Значит, он уже не при делах, и скорее всего, это как-то связано с его кошмаром.
Скорее, в данной ситуации чувствительного и доверчивого Тэхёна обижает чужая скрытность: да, гоблин, ему правда казалось, что они друзья, а сегодня выяснилось, что такую важную деталь о прошлом младшего знает каждая собака подзаборная, но только не он!
— Можешь не отвечать: даже если бы я был не уверен, я вижу это в твоих глазах. Вот только одного не могу понять: ты правда подумал, что станешь хуже в моих глазах, если я узнаю, что когда-то ты был охотником?
