========== I:Сердце тролля ==========

Эльф признал свою ошибку?! Небывалый случай. Обычно эльфы винят в ошибках других.

Алексей Пехов

***

Она была прекрасна.

Её глаза, по цвету напоминающие изумруды в эльфийских сокровищницах, сейчас взирали на него с обжигающей смесью равнодушия и презрения, а губы, казалось бы, созданные для поцелуев под луной, извергали жуткие слова об изгнании.

— Ты предал свой народ…

«О звёзды, как же ты прекрасна»

— Ты подверг опасности всех нас…

«Я готов слушать тебя вечно»

— Ты поставил под угрозу существование коммуны…

«Прощай, моя любовь»

— Отныне ты больше не принадлежишь нашему роду. Ступай отсюда, Ким Сокджин, и забудь о существовании этого места раз и навсегда!

***

Джин просыпается в холодном поту, смутно осознавая происходящее.

Кто он? Где он? Что случилось? И если на первые два вопроса Ким ещё кое-как мог ответить, то на оставшийся — весьма размыто. Вероятно, очередной кошмар, кои преследуют его с самого момента изгнания. Как бы он ни хотел бороться с ними, видимо, это одна из вещей, вдалбливающихся в сознание навеки.

Её улыбка ранит даже спустя столько лет, даже во снах, которые эльф не в силах отогнать. А, впрочем, сейчас не об этом. Эта жизнь давно осталась в прошлом.

— Святые духи, Джин, какого хера ты ещё в кровати? — послышалось шепелявое ворчание по ту сторону двери.

— С каких пор тебя волнует то, что связано со мной и моей кроватью? — мелодично протянул Сокджин, поспешно цепляя привычную маску педанта и флегматика, каким его привыкли видеть друзья и сокурсники.

— Сказать, что я думаю о твоём снобизме?

— Можешь попытаться, не думаю, что услышу что-то новое.

— Скажу, если ты соизволишь поднять свою эльфийскую задницу и наконец-таки спуститься вниз!

Подавляя в себе сотни рвущихся наружу ругательств и напоминая о хорошем воспитании, Джин, стиснув зубы, встаёт с кровати, устало потирая глаза — казалось бы, он проспал достаточно времени, а чувство опустошённости никуда не делось, поселившись в организме на постоянной основе.

— И где звёзды носят Чимина, когда он так нужен? — тихо фыркает Сокджин, заплетая аккуратные косички из длинных блондинистых волос.

Его роскошная грива не раз становилась предметом для обсуждений в их универе — каждый парень считал своим долгом сострить на тему того, как долго ему приходится их мыть, а каждая девушка — томно вздохнуть и тихо восхититься тем, как великолепно они лежат на его широких плечах.

Пара косичек возле висков, элегантный, но вместе с тем весьма удобный повседневный костюм из широкой рубахи и узких штанов с сапогами — и вот, Джин готов ко всему, что сегодня собирается обрушить на его голову этот мир.

— Чёртов модник, — тянет Мин, едва завидев грациозно спускающегося по лестнице друга.

Ким, не удостаивая его ответом, молча занимает своё любимое кресло и вальяжно закидывает ногу на ногу.

— Когда придут остальные? — осведомляется он, неуловимым жестом поправляя и без того идеально лежащий ворот рубашки.

Юнги только вздыхает: что ни говори, а эльфийскую манерность их другу несмотря на долгое отсутствие контакта со «своими» истребить в себе так и не удалось.

— Скоро подтянутся.

— Отлично, — недовольно хмыкает эльф, еле заметно кривя губы — даже это у него получается невероятно эстетично. — Ну и зачем было меня поднимать?

— Зная твою любовь к многочасовому подбору плащей в тон сапогам, я предположил, что лишнее время тебе не помешало бы.

— Ну-ну. Из всех фей, что я встречал, ты самая злобная и ехидная, Мин Юнги. А ты, Пак Чимин, мог бы перестать подслушивать — это моветон, и показаться нам на глаза.

— Ну как ты это делаешь?! — огорчённо спрашивает Чимин, бесшумной тенью выскальзывая из-за дивана.

Одно из преимуществ быть духом — можно пугать друзей и однокурсников внезапными появлениями в любое время и в любом месте. Правда, рядом с Сокджином эта особенность не работает — тот каким-то образом всегда обнаруживает духов в километре-двух от себя.

— Ну и где мой «создатель»? — интересуется Пак, игриво хихикая и плюхаясь на колени к Юнги.

Никто до сих пор не понял, каким образом он умудряется становиться осязаемым и, наоборот, утрачивать свою материальность по своему же желанию, но все преподаватели сходились во мнении, что это может сослужить ему неоценимую службу в битве.

«Создателем» же Чимин в шутку называет Тэхёна — начинающего ведьмака, который по собственной неопытности и дурости призвал его где-то год назад, да и не смог вернуть обратно. При этом, естественно, половина ритуала была совершена наперекосяк, поэтому в результате мы имеем то, что имеем, а именно — тактильного полудуха-получеловека, то ли осязаемого, то ли не очень и, что не столь важно — смертельно влюблённого в Юнги.

— Твой «создатель» сейчас с Хосоком и, могу тебя уверить, что они тра…

Внезапно, недовольное бурчание фея стихает, а сам он беззвучно шевелит губами, вероятно, очень грязно бранясь.

Рядом хихикает звонко, подобно колокольчику, смеётся Сокджин, довольный своей шалостью — брани и пошлых шуточек он не терпит никогда.

Дверь со скрипом открывается, впуская в студенческий дом, выделенный университетом для постоянного проживания, новых гостей.

Хосок с Тэхёном хитро переглядываются между собой, словно замыслив что-то, а Намджун, погружённый в чтение очередного детективного романа, молча идёт рядом, не глядя под ноги. Да и с таким уровнем врождённой ментальной магии ему этого и не требуется: сознание Кима натренировано до такой степени, что он может хоть круглые сутки ходить в повязке на глаза, и это никак не скажется на его повседневной жизни.

— Ох, чувствую, Джун опять хочет втянуть нас во что-то, — опасливо предполагает Чимин, напряжённо глядя на Кима.

— Не каркай! — ужасается Тэхён. — У меня ещё после прошлого раза шерсть не сошла.

— Заметь, я никак не причастен к тому, что ты вступил в схватку с магом, любящим идиотские проклятия, которые трудно снять.

— Я до сих пор кашляю шерстью, Нам!

— Ничего не знаю, — обрубает Намджун, вглядываясь в книгу.

То, что всем показалось детективным романом, кои Намджун любил тайной и трепетной любовью, оказывается томиком с краткой историей жизни и быта древних троллей.

— Для мертвеца ты слишком любопытен, — качает головой Хосок, — зато с твоим появлением в моей жизни она стала явно более насыщенной на события… и драки.

— Кстати, почему Юн сегодня такой молчаливый? — любопытствует Тэ, глядя на скуксившегося Юнги.

— Ой, чуть не забыл, — Джин хлопает ладонью по лбу, снимая чары.

— … Да я тебя на сюртуки порву! — дежурно возмущается Мин.

Намджун улыбается, глядя на то, как Джин закатывает глаза, фыркая. Даже столь простые жесты получаются у эльфа идеальными, да и сам он похож на грёбанное совершенство, некое произведение искусств в музее — восхищаться можно, трогать — нельзя.

— Ну так что там с твоим очередным… приключением? — уточняет Юнги, одним глазом косясь на Сокджина.

— Ну да, — радостно возвращается к разговору Намджун. — Троллье сердце.

— Ну всё, он поехал окончательно, — делает вывод Мин.

— Троллье сердце? — переспрашивает Джин. — Я слышал о нём от сородичей, но я думал, что это просто легенда, ну, знаете, сказки для маленьких эльфят, чтобы они не думали, что жизнь настолько скучна, насколько она есть.

— Я тоже так думал, — с энтузиазмом подхватывает Нам, — но, покопавшись в архивах и поспрашивав библиотекаршу в нашем универе…

— Эх, доведёт он скоро несчастную женщину.

— … Я понял, что в этом что-то есть. Смотрите, — Джун тыкает в разворот книги, испещрённый непонятными символами, предположительно, на тролльем языке. — Я потратил некоторое время на перевод, и здесь сказано, что оно было утеряно в результате нескольких крупных битв, однако позже сердце замечали то тут, то там.

— Да что это? — не выдерживает Чимин, которому с самого начала не совсем ясно, что это за сердце такое и почему все так переполошились.