— Прекрасным дамам я предлагаю светлое, друзьям — тёмное, — пожимает плечами Чонгук.
— Я буду светлое, — смеётся Тэ, — хотя выряжаться в платье в мои планы не входило.
На том и порешили: для дорогих гостей заказ выносит в зал лично владелец сего чудного заведения с характерным названием «Троллья нога», который, как оказывается, широкой души тролль, да и поболтать не прочь.
— Ох, щас что расскажу… — щурится он после первых опустошённых стаканов. — Вы же, волшебники, тайны разные любите, как Вандал побрякушки.
— Кто такой Вандал? — не понимает Чонгук, и какое-то время тратится на краткий экскурс в историю троллей.
Оказывается, что Вандал — один из первых вождей у троллей, который был славен своей любовью к драгоценностям и всему, что хорошо блестит и плохо лежит. Говорят, глуп он был, что табуретка, зато силён, а это у троллей только приветствуется, однако сила не спасла несчастного от его участи — беднягу замуровало в пещере с «побрякушками» обвалом.
— Какая глупая смерть, — фыркает Тэхён.
— Ну уж какая есть, — разводит плечами тролль и чешет затылок.
— Так что насчёт тайны? — деликатно встревает Чон, у которого с концентрацией внимания чутка получше, чем у Кима.
— Точно! Я это, того, вижу, что вы студенты, так что лишняя работёнка вам наверняка не повредит. В последнее время в городе с молодыми девушками стали происходить страшные вещи. Уже десятый день на порогах местные жители находят бездыханные девичьи тела.
— Убивает кто? — предполагает Чонгук. — Но мы-то тут причём, если дело явно для полиции?
— В том-то и дело, что эта самая полиция только руками разводит, да вздыхает томно — не знают, мол, что за скотина девушек выкашивает. А они ведь все были молодые, хорошенькие… Только-только жить начинали. Расследование проводили, опрашивали всех подряд — а толку! Говорят, что следов на телах жертв нет, и понять доподлинно, как они умерли — вообще нельзя. Да где это видано, чтобы не только убийцу не смогли найти, но даже определить, от чего померла жертва?
— Да, случай интересный, — соглашается Тэ. — Джуну понравится. Но почему бы не задействовать более опытных магов, зачем там мы, ещё совсем сопливые первокурсники?
— В том-то и дело, что хоть и сопливые, но силы-то в некоторых побольше, чем у магистров будет, — тролль со знанием дела оглядывает Чонгука. — Чувствуется в тебе какая-то мощь, парень, — задумчиво тянет он.
Чонгук нервно сглатывает.
— Ты, должно быть, ошибаешься, — медленно проговаривает он. — У меня самая стандартная сила, ни влево, ни вправо.
— Или ты чего-то о себе не знаешь, парень, или сознательно умалчиваешь, — усмехается тролль. — Ну да ладно, дело твоё. Если захотите заняться, найдите Ким Сынвана в магическом департаменте… Эй, да вы обалдели! — с этими словами владелец пивной встаёт со стула и направляется разнимать занимающуюся драку.
— Чонгу…
— Не сейчас, — обрывает начавшего было говорить Тэхёна Гук, как будто заранее зная, что тот собирается спросить, и, соответственно, решительно не желая на это отвечать.
Чон залпом допивает свой стакан под удивлённо-восторженный взгляд Кима, с тоской думая о том, что его любимое средство для потопления стресса перестало работать. Казалось бы, они осушили уже не одну пинту, но чувство пьяной эйфории всё никак не приходит к младшему, заставляя того досадливо скрежетать зубами, что, впрочем, нельзя было сказать про старшего.
Тот уже изрядно подшофе и вот-вот дойдёт до той кондиции, когда грань приличия и собственного «я» перестаёт существовать. Чонгук тяжело вздыхает и подумывает потихоньку брать друга под локоток и уходить, однако Ким думает совсем иначе…
После того, как он допил вслед за Чоном третью кружку по счёту, Тэхёна унесло в отрыв. Причём если до этого дня Чонгук наивно полагал, что максимум пьяных проделок хёна — танцы на столе, то реальность превзошла все его ожидания.
— Эй, ты, гоблинова дочь! — воет аки сирена Тэ, обращаясь к сомнительного вида женщине, стоящей в полуметре от них.
Незадачливая дама умудрилась пролить часть своего пива на любимую рубаху волшебника, и, на её беду, тот оказывается слишком пьяным, чтобы решать что-то цивилизованно.
Ким жаждет мяса и крови, и Гук может видеть это по его глазам, но что-то в девушке напротив настораживает его, не даёт расслабиться и попытаться разрулить зарождающееся побоище.
Преподаватель объяснял, что иногда магия разума вмешивается в некоторые события в виде тревоги или предчувствий, тем самым предостерегая своего обладателя. Вот только какую опасность может представлять из себя обычная горожанка с чуть диковатым взглядом? Правда ведь?
— Поосторожнее со словами, молодой человек, — говорит она и хищно улыбается.
Чон уверен, что по его виску скатился холодный пот, ибо эти заострённые на кончиках зубы, помешанный, будоражащий сознание взгляд — явные признаки того, что перед ними не просто случайная девушка с кривыми руками. Как человек, большую часть сознательной жизни охотившийся на всякую нечисть, Чонгук с уверенностью мог сказать, что они напоролись на ведьму, причём явно не самую плохонькую.
«Гоблинова мать… » — проносится в мыслях Гука, прежде чем всё столь же пьяный Тэхён продолжает катить бочку на явно теряющую терпение женщину.
И быть может, сам Ким в более презентабельном состоянии и разглядел бы в своей собеседнице ещё и коллегу, вот только замутнённый алкоголем мозг — не лучший товарищ в делах логики и внимания.
— Тэхён, — Чон дёргает старшего за рукав, привлекая его внимание, — Тэхён, пожалуйста, прекращай.
— И не подумаю! — Тэ выдёргивает свою руку из слабого захвата и продолжает дырявить взглядом очевидно раздражённую ведьму.
— Зря ты не слушаешь своего парня, мальчик, — шипит она, демонически улыбаясь.
— Мы не встречаемся, — встревает Гук, до этого занимавший пассивную сторону в конфликте.
— Но ты бы хотел это исправить, верно? — ведьма пристально вглядывается в глаза Чона, своим взглядом будто заныривая в самые потаённые уголки его сознания, после чего довольно хмыкает и разводит руки в стороны.
«Ой-ёй», — Чонгук слишком поздно понимает, что она хочет сделать.
— Ты был непозволительно груб со мной, и я вижу, что ты разбил не одно сердце за свою жизнь, а потому до скончания веков не видать тебе отношений ни с кем, кроме… этого мальчика, — ведьма тыкает пальцем в обалдевшего Гука и поправляет волосы.
Проклятие прозрачным мячиком срывается с пальцев женщины и отскакивает от кастовавшей его руки прямо в грудь Тэхёну.
— Что вы… — Чонгук осоловело пялится на теперь уже проклятого Кима и с раздражением думает о том, во что вылилось их невинное желание напиться и снять стресс.
По правде говоря, проклятия не совсем легальны, по крайней мере, в крупных городах, а потому они имеют полное право пойти в полицию, но вряд ли там смогут что-то сделать с даже на глаз достаточно качественной работой. Будучи действительно способным магом разума, Чонгук сходу может сказать, какой силы проклятие наложено на того или иного человека, и в данном случае ведьма взаправду разозлилась, раз расщедрилась на неснимаемое проклятие.
Прелесть и недостаток таких проклятий, в общем-то, в полной мере содержатся в названии: их нельзя снять, что с одной стороны является плюсом в случае, если ты уверен в своей цели и намерении, но оборотная сторона медали для таких «пожеланий жизни долгой и счастливой» заключается в том, что зачастую такие проклятия делаются сгоряча, а тот, кто их использует, потом ещё не раз успевает об этом пожалеть. Именно по этой причине редко когда ведьмы прибегают к подобным методам, но эта, ясно дело, дама с характером.
— Чонгук-и? — Тэхён растерянно смотрит на него и пьяно хихикает. — Что сделала эта мымра?
— Ничего особенного, Тэхён-и, — пытаться объяснить вусмерть пьяному Киму что-то про неснимаемые проклятия, которые они очень удачно проходили пару уроков назад, это всё равно что обучать шиншиллу грамоте и письму — попробовать, конечно, можно, но а смысл, если результат в итоге будет всё равно один?
