— Чего?! — роняет челюсть наземь Юнги, но Чимин быстро усмиряет его метким тычком в рёбра.

— Господин большой и страшный йети, — осторожно начинает Пак, с опаской глядя снизу вверх на нечто, называющее себя Чанёлем, — но что вы будете делать там, куда мы направляемся?

— Я тут немного послушал ваши дрязги, и понял, что вы держите путь в Университет Магии, так?

— Так, — судорожно кивает Чимин.

Казалось бы, всё самое страшное дух уже на своём веку повидал: смерть, эксперименты с зельями от Тэхёна и очередь готовить Намджуна, но вот говорящий йети — определённо что-то новенькое, столь же интересное, сколь ставящее в тупик.

— Ну вот меня туда же и отправили!

Немой вопрос в глазах компании читается слишком явственно, а потому Чанёль поясняет:

— У йети вообще, по-моему, магических способностей не водится. Так, по мелочи перепадает что-то вроде крепкой шкуры или минимальных магических умений. Вообще без понятия, в какой момент что-то пошло не так, но надо мной природа знатно так поглумилась, даровав на порядок большую силу, чем есть даже у вождя нашего племени. А кому в наше время нужны соперники? Вот меня и сослали в Университет, от греха подальше, на случай, если власть захочу захапать.

— А откуда тебе известна человеческая речь? — любопытствует Намджун под горестные вздохи друзей.

Уж они-то точно знали: Ким никогда не ограничивается одним вопросом, а если он начал чем-то интересоваться, то трёхчасового допроса не миновать.

— Так у нас, йети, уж не тупее вашего устройство будет. Мы живём обособленно, в горах, после Великой Войны, и потихоньку изучаем себе человеческий язык да ремёсла, а неизвестно вам всё это лишь по той причине, что до меня ещё ни один йети не наскребал магической силы больше, чем у вождя, следовательно, поводов ссылать его из племени в Университет тоже не было.

При упоминании Великой Войны все невольно вздрогнули — уж больно хорошо запомнились им красочные рассказы историка о случившемся.

«Великая Война — это время, когда всякий люд потерял свою человечность, вампиры и эльфы сошли с ума, и прочих рас захлестнула волна ненависти и кровожадности. Реки из крови и горы тел валялись по всему континенту, животные инстинкты захватили разум всего живого… Вот уж сотен пять лет этому событию, а отголоски слышны до сих пор: не встретите вы теперь многие расы в таверне после занятий, а йети так и вовсе стагнировали, опуская и без того не очень высокую планку своих умственных способностей», — размеренный тембр историка одновременно звучит в головах у каждого.

Посему выходило, что после Великой Войны — абсолютно бессмысленного кровопролития и массового помешательства, как считает Хосок — йети резко замедлились в развитии, скатываясь с эволюционной лестницы вниз и превращаясь из расы в обычную тупую нежить. И по сей день несчастное министерство думает, куда же отнести этих злополучных ископаемых, с учётом наличия у них признаков как и пустоголовых животных, так и, в общем-то, какого-никакого уклада общества и свода законов, характерного для рас.

Но ситуация, в которой они оказались сейчас, граничила с фантастикой — это означает, что все их суждения о йети были ошибочны. Если они возьмут с собой Чанёля, фактически это будет сродни историческому открытию, да и на лицо обалдевшего историка посмотреть хочется.

— Ладно, — кивает Джун и мотает головой в сторону Мина. — Здесь узкая тропинка, поэтому пока, как и до этого, иди за Юнги.

— Лады, — соглашается Чанёль и встаёт позади феи.

— Слушай, а как вы… — начинает Намджун спустя две минуты.

Раздосадованный вой, кажется, слышит весь лес.

***

Под конец пути вся компания выжата, как лимон: Намджун всю дорогу доводил Чанёля до белого каления своими «короткими вопросами», Тэхён снова что-то напутал с телепортом, из-за чего им пришлось сражаться с разъярёнными упырями, благо, йети в команде значительно облегчил и ускорил этот процесс.

И вот сейчас — они у цели. Университетские ворота зазывно поблёскивают на солнце, являя миру надпись, выгравированную на нескольких языках.

— «Оставь сомненья всяк сюда входящий»? — читает йети, озадаченно хмурясь.

За время продолжительной поездки им (читай: Намджуну с вопросами) удалось узнать, что йети также изучают в своих племенах письменность и счёт, но весьма поверхностно, что наглядно демонстрирует тот факт, что Чанёль читает по слогам.

— Да, — хмыкает Хосок. — Несколько месяцев назад один умник зачеркнул «сомненья» и написал поверх «надежду», но его быстро вычислили и чуть не отстранили от занятий.

— Я был молод и глуп, — фыркает Тэхён, замечая на себе весёлый взгляд Чонгука и широко улыбаясь в ответ.

Хосок отворачивается к Намджуну, убеждаясь, что ничто не помешает тому беспрепятственно прочитать его мысли.

«Этот Чонгук себе слишком многое позволяет!» — буквально орёт его сознание, заставляя Джуна удивлённо посмотреть на источник звука.

Признаться, вампир даже не сразу понял, что это — мысли Хосока, приняв их за сказанную кем-то реплику, настолько громко и чётко они прозвучали.

«А Тэхён?» — не мудрствуя лукаво, Джун транслирует в голову Чона первое, что пришло в голову.

Хосок задумывается.

В самом деле, Ким не выглядит таким уж несчастным рядом с этим человеком, наоборот, весь его вид говорит о том, как весело он проводит время. Сердце неприятно покалывает, когда он замечает улыбку, ранее адресовавшуюся только ему.

Что это — просто крепкая дружба? Нет, чутьё редко обманывало оборотня, и тут «просто дружбой» со стороны младшего явно не пахло. Но значит ли это, что Чон позволит второму Чону просто взять и разрушить его отношения? Нет.

Отец всегда говорил, что за любовь нужно бороться.

… Тем временем студенты шокировано смотрят на йети, спокойно входящего в здание следом за остальными.

Кажется, количество сплетен в стенах Университета резко увеличилось.

========== IX:Университет ==========

Независимо от того, где вы находитесь — в школе, университете или на работе — вы всё равно кому-то не будете нравиться. Это неизбежно, но ровным счетом ничего не означает.

Тейлор Момсен

***

— И почему я не удивлён, что это произошло именно с вами? — ректор устало трёт переносицу, с трудом умещаясь на относительно небольшой площадке между столом и стоящими перед ним учениками.

Грузному кентавру в принципе сложно в стенах университета, куда больше ему по душе огромные площадки для тренировок на воздухе, прилегающие к территории.

— Итак, давайте загибать пальцы, — с оттенком садистского воодушевления предлагает кентавр. — Обманули педагогов и умотали сверх позволенного срока чёрт знает куда — раз. Ну чего вы мнётесь, загибайте давайте.

Намджун послушно загибает один палец, давно смирившись с тем, что их ректор — существо странное и объяснению не поддающееся. Наверное, именно такой тип магических существ обычно характеризуют, как «не тронь его, лучше будет».

— Притащили с собой потенциального студента в середине учебного года — два, — тем временем с энтузиазмом продолжает кентавр. — И, наконец, откопали первого говорящего на человеческом языке йети!

— Последнее разве можно считать проступком? — пищит Пак, несмело выглядывая из-за спины Мина.

— Да, потому что нам ещё нужно будет распорядиться о его отправке в соответствующие органы! Я даже спрашивать боюсь, куда вы дели это ваше сердце тролля…

— Оно оказалось обычным камнем, — подаёт голос Джун.

— Мда? А вам, молодой вампир, очевидно нужно впаять двояк за практическую магию. Десятая страница первой части второго тома по практической магии для первого курса.

— «Магические предметы имеют свойство накапливать энергию, обнаружить которую ввиду отсутствия магического шлейфа может быть затруднительным… » — отчитывается Намджун, параллельно с этим осознавая, как сильно он прокололся.

— В магии ваше заучивание — что минотавру ниточка! Важно думать, что именно ты учишь, а зазубривание ради зазубривания — бессмысленная трата времени. С тем же успехом ты бы мог потратить его на помывку моего стойла.