Вообще, сам по себе ректор — мужик неплохой, но вот его любовь к чтению нотаций не раз становилась темой для шуточек и анекдотов среди студентов. Однако с этим стоило бы быть осторожнее — как-то он устроил трёхчасовую лекцию о воспитании несчастным феечкам со второго курса, написавшим: «Пока ректор читал нотации первокурсникам, они окончили университет» — на двери аудитории, в которой он преподавал.

Джун вдыхает поглубже, мысленно набираясь сил, однако кентавр, к его неописуемому удивлению, достаточно быстро заканчивает с ворчанием и отпускает их восвояси, предварительно впаяв за обман преподавателей касательно истинной причины их отъезда внеочередную уборку аудиторий.

— А ты, молодой человек, останься. Поговорим о том, как ты экзамены сдавать будешь, — неожиданно задерживает Чонгука ректор.

Остальная компания многозначительно переглядывается между собой, но послушно выходит из кабинета от греха подальше, чтобы услышать от караулящего неподалёку главного сплетника универа потрясённые возгласы:

— Неужели ему будет позволено сдать экзамены прямо посреди года? — изумлённо восклицает Минхо со второго курса.

— Ну да, а что здесь удивительного? — не понимает Тэхён.

В самом деле: ну позволили младшему чуть позже присоединиться к учебному процессу, мало ли что произойти могло? Ким, как и остальные, абсолютно не понимал изумления Минхо.

— А вы что, не знали? — уточняет тот, видя непонимание на их лицах. — С самого основания университета ректор никогда не принимал никого раньше установленных сроков. Сильнейшие волшебники дожидались нового учебного года, да даже те, кто знал едва ли не на третий курс, нарезали круги вокруг здания до осени. Ваш друг первый за сто лет, кого собираются принять в это время. Не знаете, с кем ему пришлось переспать? — Минхо хихикает, показывая, что шутит, вот только остальным не до смеха.

Что же это за птица такая, Чон Чонгук, если до скрежета зубов принципиальный кентавр вдруг плюёт на сложившиеся устои и готов предоставить ему возможность к обучению без ожидания?

***

До экзаменов Чонгука осталось несколько дней, а места себе почему-то не находит Тэхён. Нервно расхаживая из стороны в сторону, парень чуть ли не грызёт ногти на руках от раздирающего его волнения.

— Сдался тебе этот мелкий, — недовольно бурчит Хосок откуда-то сбоку. — Ну провалит и провалит, что с того?

— Он — мой друг, — отрезает Ким, лихорадочно размышляя. — А ещё он — человек, до этого слышавший о магах исключительно из легенд и сплетен! Как он сможет побороть нежить, если даже не знает, что это такое?

«Уж он-то знает, как никто другой», — невесело размышляет Сокджин.

И, наверное, стоило бы рассказать обо всём остальным, но что-то удерживало эльфа от столь радикальных поступков. Была ли то внезапно проснувшаяся гуманность или банальное нежелание разбивать иллюзии Тэхёна, который ему далеко не чужой? В другой ситуации Ким бы с чистой совестью списал всё на второе, но интуиция подсказывала ему, что тут дело в чём-то третьем, не поддающемся идентификации.

— Придумал! — вскрикивает Тэхён, как гремлином укушенный вскакивая с дивана и уносясь куда-то вглубь выделенного университетом домика.

— Если нас поймают, нам каюк, — чуть позже хихикает Ким, протягивая младшему странного вида амулет.

— Что это? — недоумевает Чонгук, крутя забавную побрякушку в разные стороны с глупым выражением лица.

— Это — вещичка, сделанная ещё моей тётушкой, — при упоминании оной волшебник вдруг резко грустнеет, а Чон, почувствовавший резкую перемену настроения хёна, спешит перевести тему.

— И что она делает?

— Позволяет установить связь на расстоянии, — довольно улыбается Ким, демонстрируя Чону ещё один такой же, абсолютно идентичный его талисман. — Это не совсем классическая магия, поэтому от неё не остаётся магического шлейфа, а травы, использованные для её создания, позволяют телепатически передавать информацию от связывающегося к тому, с кем нужно связаться.

— Ага…

— Если говорить проще — магия, с помощью которой сделан этот талисман, запрещена вот уже как десять лет на территории многих государств, и это одна из причин, по которой её практически невозможно засечь и по которой она такая эффективная. Нужно просто признать, что все самые прикольные магические изобретения — незаконные, — Тэхён ярко улыбается, а Чонгук не может понять, что с ним не так.

Серьёзно, как часто вы видите людей, с таким воодушевлением и непосредственностью собирающихся нарушить закон, да и при всём при этом делающих это ради первых встречных людей, с которыми знакомы без году неделю?

— Я правда не понимаю, зачем ты это делаешь…

— Потому что ты мой друг, Чонгук-и, — Тэхён очаровательно щурится, а Чон прямо сейчас хочет прибить себя чем-нибудь потяжелее.

Сердце неприятно колет от мысли, что он скрывает от такого потрясающего парня правду, но противный червь эгоизма не позволяет раскрыть все карты старшему, потому что это почти со стопроцентной вероятностью означало бы конец игры.

Поддавшись внезапному порыву, Чонгук по-дружески приобнимает Тэ, шепча слова благодарности покрасневшему парню на ухо.

У Хосока, наблюдающего за ними с лестницы, ведущей на второй этаж университетского дома, глаза наливаются кровью. Оборотню не впервой задействовать свои клановые способности, но это определённо первый раз, когда острый слух принёс ему столько преимуществ.

Он готов был терпеть Чонгука, как друга, со скрипом, но готов, однако теперь, когда парень так явно покушается на личное пространство его ведьмочки, Чон-старший решает играть по-грязному.

«В любви, как на войне — все средства хороши».

Так ведь?

***

— Вы слышали, что Чон Чонгука собираются исключить за попытку жульничества на экзаменах?

— Да что этот Чонгук о себе возомнил? Его и так вне сезона принимают, а кому-то менее бездарному, очевидно, приходится ждать до осени.

— Но как он вообще мог что-либо сделать, если экзамены ещё даже не начались?

— Заткнись, Бэк, достаточно даже мыслей.

Тэхён идёт по университетскому коридору и недоумевает, деля эмоции на волнение и панику, усиливающуюся с каждой секундой. Кто мог сдать их с Чонгуком план? Как об этом стало известно всему университету? И самое главное — значит ли это, что Чонгук будет не допущен до экзаменов, хотя даже ничего ещё не сделал?

Воспоминания о вчерашнем вечере режут Кима лучше любого кинжала: Чонгук тогда подгадал момент, когда они с Тэхёном смогут остаться наедине, и сказал, что безумно ценит его помощь, однако не будет ею пользоваться, потому что это было бы попросту нечестно по отношению к другим абитуриентам, и потому, что он не хочет для Кима и для себя проблем.

Чувство вины разгрызало Тэ изнутри: из-за его дурацкой идеи Чонгука теперь могут не допустить до экзаменов, а даже если произойдёт чудо, и ректор согласится их выслушать, Чона уже автоматом ненавидит половина универа!

— Эй, Тэ, ты слышал новости о новеньком? — подлетает к опечаленному парню Минхо. — Говорят, что у кого-то было очень весёленькое утро!

— О чём ты? — Ким быстро смекает, что к чему.

Как уже упоминалось ранее, Ким Минхо — главный сплетник университета, и именно благодаря ему свежие слухи и скандалы мгновенно разлетаются по всему зданию, от первого до последнего курса. Сам парень представляет собой необычную помесь крия* и человека, что на первых парах служило поводом для насмешек среди более «удачных» полукровок, но очаровательные ямочки на щеках и лёгкость в общении не оставили никого равнодушными, а потому уже через пару месяцев обучения Минхо стал чем-то вроде местной достопримечательности в хорошем смысле этого слова.

Тэхён укоряет себя за то, что не подумал спросить о слухах у него с самого начала: если кто и знает о том, кто мог пустить эту прорывную волну, то только улыбчивый крий.

— О, так ты ещё не знаешь? — оживляется Ким: ещё бы, все уже сто раз обглодали косточки несчастного Чона, а тут потенциально новое, непросвещённое лицо. — Утром новенького вызвали к ректору, мол, попытка жульничества на экзаменах или что-то вроде того. Говорят, что парень собирался протащить какой-то замороченный амулет, который, к тому же, ещё и запрещён законом. Обыскали его комнату, конечно, вдоль и поперёк: сам понимаешь, тут не какая-то шпора про виды упырей, а потенциальное нарушение закона. Не нашли, правда, этот хвалёный амулет по итогу, да отпустили его с миром, но я бы на твоём месте всё равно был бы с ним поосторожнее. Как крий, разбирающийся в слухах, могу с уверенностью сказать: дыма без огня не бывает, и если кто-то и пустил шепоток о том, что Чон нечист, значит, так оно, наверное, и есть.