— Кхм, и это всё? — решается задать возникший у всех в голове вопрос Юнги, подхватывая камень и подбрасывая его пару раз в руке. — Не то что бы я нагнетаю, но лично моя сила не чувствует никакой внутренней энергии от этого куска дерьма.

— И моя тоже, — угрожающе начинает Хосок. — Вы чуть не полегли там, сражаясь с худшими событиями в своей жизни, и всё ради какого-то камня?!

Намджун выглядит так, будто сейчас заплачет.

Он был до последнего уверен, что сердце тролля представляет собой нечто большее, чем обычный булыжник: в его воображении это был усыпанный драгоценными камнями предмет в форме сердца, источающий свет при одном только прикосновении, а тут… Да если бы не красноречивое сияние в начале, никто так и не понял бы, что эта фиговина — магический артефакт.

— Но… Как же так… — хватается за голову Джун, а Сокджин успокаивающе поглаживает его по волосам, тем самым призывая успокоиться.

— Возможно, магические свойства этого камушка просто запечатаны, а потому мы не можем почувствовать или увидеть их следы. Никто не знает, что там у этих троллей на уме, а потому наиболее умным решением было бы взять этот камень в Университет и уточнить мнение более опытных магов на этот счёт.

— Ладно, а что насчёт другого камня… — Юнги косится в сторону Чонгука. — Торжественное прощание состоится завтра или уже сейчас?

— Не могу понять, чем вам всем так не нравится Чонгук, — взрывается Тэхён, который после определённых событий, связывающих его с младшим, просто не может позволить остальным заклевать его. — Такое чувство, что он собирается вас убить, ей богу!

«Ты даже не представляешь, как близок», — думает Сокджин, позволяя вездесущему Джуну заглянуть в свои мысли.

Нам усмехается, но решает промолчать, так как эльф ещё возле деревушки, в которой жил Чон, попросил его пока не говорить об истинных мотивах нахождения младшего в их компании.

— Так или иначе, но сейчас нам пора домой, — мягко начинает Хосок, демонстративно приобнимая Тэхёна за плечи и еле удерживаясь от того, чтобы показать Чонгуку язык. — Ты же понимаешь, что мы с самого начала планировали расстаться с ним после того, как найдём камень?

— Да почему?! — не понимает Ким, отпихивая Чона в сторону.

Все присутствующие затаили дыхание: на их памяти эта сладкая парочка никогда не ссорилась, а если у них и возникали какие-то разногласия, то они всегда решались путём спокойных обсуждений или жарких поцелуев. Последнее, конечно, было не очень приятно наблюдать, но лучше уж обмен слюнями, чем назревающий скандал, который разворачивается на их глазах прямо сейчас.

— У него тоже есть магические способности! — настаивает Тэхён. — Что вы имеете против того, чтобы позволить им раскрыться в Университете? Сами же знаете, что происходит с магами, игнорирующими свой дар.

— Но Тэ… — обескураженный Хосок решительно не хочет видеть рядом с Кимом Чона, который, по сути, стал причиной их первой серьёзной ссоры.

— Что Тэ?! Угомони свою беспочвенную ревность и пойми, что нет ничего плохого в том, чтобы заводить новые знакомства и помогать тем, кому это нужно! Вы все тут белены объелись или заразились от тех заносчивых задниц с третьего курса, которые ходят по универу с видом, будто все, кто младше или слабее них — грязь? Что плохого в том, чтобы просто показать ему это место, он же даже ещё не прошёл вступительный экзамен, в конце-то концов!

— Ладно, — неожиданно перебивает его гневную тираду Сокджин, которому, мягко говоря, надоело слушать одни и те же доводы «за» и «против». — Выдвигаемся на рассвете, возьмём его с собой и если он пройдёт комиссию, то пусть хоть на арфе в университетском оркестре играет.

— Но… — начинает было Намджун, однако его тут же затыкает убийственный взгляд эльфа.

— Подкаблучник, — тихо усмехается Юнги, но укоризненный взгляд Чимина пробуждает в нём доселе не особо докучавшее ему чувство стыда.

***

— Мне не нравится этот путь, — бормочет Тэхён, настороженно оглядывающийся по сторонам.

— Что именно тебе не нравится? Куча кочек, об которые наши лошади могут переломать ноги, виднеющееся неподалёку озеро, где в теории может быть полно нечисти, или же тот факт, что здесь ледяной ветер? — ворчливо отзывается Мин, никогда не упускающий повода накалить атмосферу.

— Постой, но здесь нет ветра, — недоуменно говорит Намджун, возглавляющий цепочку из лошадей.

— Да как нет, я же чувствую ледяные потоки воздуха!

Юнги злится. Мало того, что он замыкает цепочку, так его ещё и сумасшедшим называют!

— Юнги… — Чимин, обернувшийся лицом к фее, резко умолкает.

— Ну что там?! — сварливо уточняет Мин.

— Это не ветер… — почти шепчет Чимин, выпучивая глаза.

Тэхён, заинтересовавшийся разворачивающимся позади него действом, так же оглянулся, чтобы получше рассмотреть причину недовольства феи. От увиденного у ведьмы, мягко говоря, отвалилась челюсть, ибо позади Юнги стоял огромный, мать его, йети!

— Какого чёрта он делает не в горах?! — орёт Джун, кастуя заклинание.

— Можешь спросить у него, но не думаю, что тебе ответят, — кричит в ответ Сокджин, доставая лук.

Магия, оно, конечно, хорошо, но иногда проверенный «лом» действительно сводит на нет всякий «приём», а волшебство — дело тонкое, там ещё нужно и время, и силу рассчитывать, чтобы и врага завалить, и живым остаться, и самого себя с товарищами не подорвать.

Выпуская стрелы одну за другой, Сокджин тихонько ругается на эльфийском себе под нос: а на что он, собственно, рассчитывал? Каждому ребёнку известно, что шкура йети практически непробиваема.

— Да стойте вы! — неожиданно просит он, в примирительном жесте выпячивая руки-лапы вперёд.

Друзья недоуменно переглядываются, думая, что у них начались массовые галлюцинации или что они сошли с ума. Ну не могут йети говорить, и всё тут, и в лесах им делать нечего. Пожалуй, вариант с помешательством очень даже неплох, особенно на фоне потенциальной возможности быть сожранным йети. Галлюцинации ведь не питаются людьми, эльфами и далее по списку?

— Ну что за люди? Я нормально поговорить хотел, а они в меня стрелами швыряются.

— Я не человек, — флегматично поправляет Сокджин. — Так что с меня взятки гладки.

— А! Ушастый, — приглядывается «нечисть» и ухмыляется. — Ну ты не обольщайся, вы от людей недалёко ушли.

Ким фыркает, оскорблённый до глубины души.

— А здесь у нас кто? Кровопийца, феечка, дух, собачка и парочка ущербных?

— Кхм-кхм, — выразительно откашливается Хосок, которому предпоследнее определение не очень понравилось.

— Я те дам феечку, — мигом включается Юнги, но его тут же перехватывает за шиворот Намджун.

— Ты же не собираешься на полном серьёзе бороться с огромным, гоблин, йети?!

— Да какая разница, — бурчит Мин. — Это всё равно лишь плод нашего воображения, потому что говорящих йети не бывает.

— Ты из какого века, парень? — разводит руки-лапы в стороны тот. — В наше время даже лягушки разговаривают, не то что йети. Ты бы ещё сказал, что баньши только и делают, что орут.

— Но в Университете нам говорили…

— Ой, много они там знают! Неужели тот факт, что я стою и разговариваю с тобой, не является достаточным доказательством?

— Ээ… Нет. Я всё ещё не уверен в том, что не чокнулся.

— Тьфу ты, — раздосадовано подытоживает йети. — Есть здесь кто посговорчивее или мне снова караулить более дружелюбную компанию?

— Ну… Я, наверное, — неуверенно отзывается Джун.

— О, вампиришка! Инициативный участник, мне нравится. Меня, кстати, Чанёль зовут.

— Ча… Стой, ты что, прикалываешься? — Хосок до сих пор не мог отойти от осознания, что разговаривает с йети, который, к тому же, его оскорбил.

— Ну да, Чанёль, не всем же быть Минхёками и Тэхёнами. Тебя, кстати, как зовут? — игнорируя Чона, йети с любопытством во взгляде смотрит на ведьму.

— Т-тэхён, — блеет тот, мысленно всё ещё прощающийся с жизнью и составляющий завещание.

— Чувство юмора — это хорошо. С тобой мы подружимся, — кивает йети и изрекает: — Я, это, короче, с вами пойду.