Сокджин подрывается с места, что порядком озадачивает оставшегося неподвижно сидеть Намджуна.

— Что ты собираешься делать?

— А ты не видишь? Спасать его!

— Да ты, должно быть, издеваешься — он всё это время хотел нас убить!

— Может быть оно и так, но я не настолько чудовищен, чтобы наблюдать за тем, как калечат детей, и ничего не делать. К тому же, если он застрянет в этом кошмаре, застрянем и мы, помнишь?

— Резонно, — кивает вампир, подскакивая вслед за эльфом. — Спасём мелкого, а потом поговорим о наших отношениях, Ким Сокджин, и на этот раз ты не уйдёшь от разговора так просто.

Вместо ответа Джин кидает простенькое заклинание в сторону мужчины, продолжающего что-то выговаривать Чонгуку. Элементарная магия разума, призванная не то чтобы обезвредить, но отвлечь объект от чего бы то ни было, вводя в лёгкий транс буквально на минуту, если не меньше.

Чон удивлённо распахивает глаза, когда его подхватывают под белы рученьки и куда-то тащат, на ходу объясняя, что произошло и почему они не бросили его помирать прямо там, учитывая то, что теперь им известна истинная причина того, почему он задержался в их компании.

Чонгук с тоской думает о своём дальнейшем будущем, понимая, что что тут, что там — он знатно огребёт в любом случае. Так не всё ли равно, что это будет: хлёсткие удары отца и вопли, что он — позор семьи, или парочка презрительных взглядов от тех, к кому он, так или иначе, уже успел привязаться?

Нет. Не всё равно.

Потому что лучше тысяча самых болезненных ударов от Чона-старшего, чем один полный разочарования взгляд от Тэхёна.

— Слушай, мы, конечно, не слишком в восторге от того, что ты всё это время думал о том, как нас прихлопнуть, но без тебя мы всё равно не выберемся из этой дыры. Поэтому сейчас все дружно сделают вид, что никто ничего не видел, а после того, как очухаемся, ты уберёшься куда подальше, а мы, так и быть, не будем тебя сжигать, — великодушно предлагает Джун.

— Хорошо, только… Не говорите Тэхёну, ладно? Кому угодно, только не ему.

— А что, совесть замучила? Он, кстати, поверил тебе сразу и без вопросов.

— Нет, просто… Да, ладно, я не хочу, чтобы ему было грустно.

— Ты этого не стоишь, — жёстко отрезает Сокджин, резко сменивший милость на гнев.

На самом деле эльф догадывается, почему из всех членов их небольшой группы Чонгук попросил не говорить о своём обмане именно Тэхёну, но он не настолько жесток, чтобы открыто заявить о своих мыслях. У Кима созрел план насчёт того, чтобы под шумок оттащить Чона в кусты и уже там провести с ним «воспитательную» беседу. Пока же пусть и Джун, и Гук думают, что он зол.

— Твою-то мать, где вас лешие носили, и что здесь делает Чонгук?

«Юнги… » — облегчённо выдыхает Намджун, и уже открывает рот для того, чтобы разразиться гневной тирадой, когда получает едва заметный тычок в бок от Сокджина и тихое «не говори ему» — на ухо.

— Нас перекинуло после того, как мы обсудили с Намджуном изгнание, и я принял то, что моя коммуна уже не имеет для меня того вселенского значения, что раньше, — без запинки врёт эльф, невинно хлопая ресницами.

— Ага, и теперь мы оказались в кошмаре мелкого, верно?

— Йа, я не мелкий! — обиженно вставляет Гук, но под предупреждающим взглядом Джина неохотно замолкает.

— Знаете, может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но наихудшее событие за все твои года — зелёная полянка и зверушки?

— Ага. Типо того, — мгновенно включается в игру Чонгук, стреляя благодарным взглядом в сторону Сокджина, и получая ответный в духе «будешь должен».

— Не нужно быть эльфом, чтобы понять, что ты темнишь, но я не лезу. В конце концов, у каждого полно своего дерьма, о котором другим лучше не знать, — мудро изрекает Юнги, добавляя: — Но как нам выбраться из твоего кошмара, если мы даже не знаем, с чем сражаться?

— Я… Подозреваю, — начинает Гук, слегка жмурясь, — но это что-то, что я должен сделать один.

— Слушай, сейчас не время играть в героя, — раздражённо обрывает Юнги, но того останавливает категоричное сокджиново:

— Пусть идёт.

— И ты правда позволишь ему героически слечь в схватке с непонятной хренью, которая является худшим воспоминанием из его жизни?

— У каждого есть скелеты, о которым другим лучше не знать. Сам говорил, — ответствует Джин, как бы невзначай добавляя: — Истина рождается в споре, если речь не идёт о человеке, приставившем револьвер к твоему виску.

Джун и Юнги непонимающе щурятся, всем своим видом прося пояснить, но Джин категорично качает головой, отвечая:

— Чонгук понял, что я имею в виду.

И Чон активно кивает, не желая говорить о том, что он не понял абсолютно ничего.

***

— Истина рождается в споре… Истина рождается в споре… — как заклинание повторяет Чон на пути к месту, куда сейчас возвращаться нет абсолютно никакого желания. — Что, чёрт его подери, он хотел этим сказать?

— Чонгук?!

— Тэхён?!

Немая пауза. Пожалуй, последний, кого бы он хотел здесь видеть — это Тэхён, но не из-за какой-то личной неприязни, а, как раз-таки, очень даже явной симпатии и только-только зарождающейся дружбы, которую не хочется вот так вот глупо терять.

— Что ты здесь делаешь? И что здесь делаю я? — глупо хлопает ресницами Ким, совершенно ничего не понимая, и Чонгук догадывается, что всю дорогу до деревни должен будет заниматься просветительской деятельностью.

Но как он вообще пойдёт туда с Тэхёном? Этот немаловажный вопрос также не стоит сбрасывать со счетов.

— Итак, — резюмирует Ким, — я переборол свой кошмар, а потому меня автоматически перебросило в твой, где также ошиваются Юнги с недопарочкой?

— Именно, — подтверждает Чон, — и прямо сейчас я собираюсь взглянуть в глаза тому, кому, будь моя воля, их бы выколол.

— Хочешь, я пойду с тобой? Мои заклинания всегда действуют не так, как надо, так что вполне вероятно, что при кастовании заклинания от поноса твой «друг» останется без глаз и мужского достоинства, — предлагает Тэ, в поддерживающем жесте сжимающий плечо Чона.

— Прости, но нет. Это правда не то, что ты должен видеть.

Тэхён заметно расстроен, но послушно кивает, принимая позицию Гука. Несмотря на то, что они знакомы без года неделю, но ему кажется, что более понимающего человека он не встречал никогда (Хосок не в счёт). И вот сейчас — возможному другу и просто хорошему парню предстоит сражаться с худшим, что случалось в его жизни, а он даже не может его толком поддержать.

Чон сам попросил оставить его, сказав приблизительные координаты друзей, с которыми он может посидеть в ожидании освобождения, но Кима всё равно сжирает совесть, потому что когда ему было плохо, Чонгук был рядом.

Ещё раз вздохнув, Тэхён вновь кивает ожидающему, пока тот уйдёт, Гуку, разворачиваясь в нужную сторону и бросая напоследок:

— Будь сильным. Кто бы и что бы не стояло на твоём пути, просто знай, что ничто не способно ранить тебя, если ты ему этого не позволишь.

========== VIII:Награда ==========

Комментарий к VIII:Награда

Приятного чтения,

Саранхэ, и всё такое ~

Дела не станут менее доблестными, если не будут награждены

Властелин Колец: Возвращение Короля

***

Чонгук открывает глаза, раздражённый странным светом, бьющим в лицо.

— Что за…

Вокруг него нет привычной уже деревни, разъярённого отца и даже поляны, на которой его должны были ожидать остальные. Вместо этого он видит каменные своды пещеры, таких же растерянных Кимов и Юнги, а также счастливого Чимина, прилипшего всем телом к последнему.

Странное сияние становится всё ярче, и Чон машинально прикрывает глаза, в то время как остальные щурятся, пытаясь разглядеть предмет перед собой и не лишиться зрения.

Сотни огоньков меркнут лишь затем, чтобы через секунду вспыхнуть вновь, и так продолжается ещё какое-то время, прежде чем на глазах у изумлённых магов из сияния не показывается… Камень.

Обычный такой, достаточно крупный камень, коих в большом количестве можно насобирать в округе. У каждого в пещере резко появляется ощущение, что его кинули.