- Так как вас занесло в эту гостиницу, Влад? По нынешним временам, поселиться здесь довольно дорогое удовольствие. Вы, наверное, поскромничали, назвавшись бедным художником?

   - Вот именно, в настоящее время творческой интеллигенции доступ в приличные места закрыт, не по карману. Я здесь по случаю. Сам из Питера. Погода там у нас в это время, в-основном, унылая. Давно хотел махнуть в эти края, да все как-то не получалось, а нынче и не мечтал вовсе... И тут на мою удачу один богатый клиент подвернулся! Впарил ему копию..., - тут Влад осекся:

   - Вы, часом, не из милиции? А на вид приличный человек - в живописи разбираетесь... Так ко мне уже сегодня приходили - случилось что-то: то ли ограбление, то ли убийство... Допрашивали меня... Ищут кого-то... Уж не вас ли?

   - Так вы определитесь, Влад, на кого я больше похож - на милиционера или на преступника?

   - А по мне, хоть, на черта, лишь бы прок был! Я тут поиздержался немного. Не подбросите ли деньжат? Нет, не поймите превратно, не милостыню прошу, заработать хочу честным трудом.

   - Хорошо, договорились. Считайте, гонорар у вас уже в кармане, если окажете мне еще одну услугу: так что вы ответили охране?

   - Хм... Вы, все-таки, из этих...

   - Нет, из тех... или из этих... но вам же все равно. Так вы видели кого-нибудь подозрительного прошлой ночью?

   - Да мало ли кого... Жизнь только ночью и начинается, во всяком случае, для меня, - опрометчиво признался художник.

   - Заметьте, не я это сказал. Обычные люди спят в это время.

   - Вы что меня подозреваете? - возмутился Влад.

   - Нет, я хотел сказать, что вы необычный человек, поэтому можете мне помочь.

   Если видели кого, то опишите его.

   - Да, может, мне показалось. Чего спьяну-то не померещиться. Зачем вводить органы в заблуждение, за это и схлопотать можно! Я и охранникам ничего не сказал. Оно мне надо?

   - Влад, хватит торговаться! Кому из нас сейчас нужны деньги? - я достал портмоне.

   - Ну... видел... Со спины и не с близкого расстояния, да и темно было... - замялся художник.

   - А нарисовать сможете?

   - Смогу. Только не уверен, что это вам поможет. Вы же видели мою работу. Абстрактный жанр подразумевает отказ от изображения реальных форм и вещей.

   - А вы попробуйте достичь максимальной узнаваемости, подчеркнув в абстрактной фигуре реальные штрихи, например: наклон головы, прическу, одежду... и т.д. Одним словом, что-то такое, характерное только для этого человека, за что можно зацепиться. Вот вам и подходящий случай - создать нечто свое, особенное.

   - Это сложно, - поразмыслив, ответил художник, намекая на то, что это будет стоить подороже, чем пара бутылок.

   - Да, бросьте, Якубов! Вы уже продемонстрировали мне свои способности. Художнику вашего уровня это вполне по плечу.

   - Сначала деньги, потом стулья! - подстраховался Влад.

   Я протянул ему сумму, от которой он не смог отказаться.

   И работа закипела. Влад отрабатывал по полной: в ход пошли краски, которые он наносил на пустой холст размашистыми мазками. Мне запретили приближаться к картине, покуда она не будет полностью готова, и я терпеливо ждал этого момента, оставаясь за столом, наблюдая за творческим процессом, который на этот раз, весьма, затянулся. Время от времени, потягивая виски из стакана, Якубов все больше воодушевлялся: теребил сальные волосы и нервно ходил по комнате, разглядывая свое детище на расстоянии. Затем выключил общий свет, включил светильник и в полутьме кружил возле мольберта, словно колдун, тыча волшебной палочкой-кистью в полотно, вдыхая в него жизнь. Наконец, окинул оценивающим взглядом картину и, кажется, остался доволен, допил свой стакан виски и подал мне знак рукой. Я подошел. На черном фоне бросалось в глаза размытое пятно песочного цвета. Напряженно всматриваясь в эту мазню, я пытался различить в ней нечто, похожее на силуэт, но тщетно... Заметив мое замешательство, художник отвел меня от окна к противоположной от картины стене и предложил взглянуть мне на нее по-другому:

   - Следуя вашему совету, я старался максимально приблизиться к реальности. Представьте и вы, что идете по темному коридору, в конце которого вы видите человека со спины. В одно мгновение он скрывается из виду и вам приходиться только теряться в догадках, кто это - мужчина или женщина? Так что не судите строго, посмотрите лучше внимательно, может, и узнаете кого.

   Если бы Якубов знал, что я не знаю, кого мне следует узнать! Я изучал изображение, то, удаляясь от него, то вновь к нему приближаясь. Действительно, вблизи краски сливались в общую цветную массу, а по мере моего удаления от картины, разделяли ее на передний темный план и задний, где как бы в тусклом освещении грязного желтого цвета вырисовывалась, уже более конкретно, тучная фигура в мешковатом одеянии, то ли в платье, то ли в жакете песочного цвета, а на голове черный колпак. Это еще что за клоун? - задавал я себе вопрос, но так и не смог найти ответа на него ни с ближнего, ни с дальнего ракурса. Тем не менее, выразил восторг Якубову по поводу его таланта, горячо поблагодарил за оказанную помощь и вышел от него в полной растерянности. И стыдно признаться вам, Ватсон, в данном случае не знаю, что мне совсем этим делать. Одна надежда на вас!

   - Не узнаю вас, Холмс! Где ваша хватка? Лично я не сомневаюсь, что так называемый художник, назвавшись чужим именем, искусно запудрил вам мозги, а на самом деле просто хотел подзаработать. И вас, простите, обвел вокруг пальца и направил по ложному следу, подсунув вымышленный персонаж! Где это великое творение, которое ввело вас в заблуждение?

   - У меня в номере. Не мог же я прийти с картиной на завтрак, привлекая всеобщее внимание.

   - Идем быстрее. Не терпится посмотреть.

   Абисалон дремал в спальне, когда мы пришли. Олег прикрыл к нему дверь, предварительно попросив меня оставаться пока в коридоре, чтобы соблюсти оптический эффект при показе картины, которая стояла у стены в глубине зала, и повернул ее ко мне лицом.