- А к кому он... в какой номер он заходил, вы заметили?

   - В том-то и дело, что ни к кому! Он появляется с ближней лестницы, проходит медленно по коридору, озираясь по сторонам, и уходит на дальнюю лестницу. А там, куда уж он идет, к себе или еще куда, не знаю. Еще что интересно, лифтом никогда не пользуется, бродяга. Не боится же в пьяном виде со ступенек упасть. Хотя... пьяному и море по колено.

   - Откуда вы знаете? Лифта с вашего места не видно, ни в дальнем, ни в ближнем крыле.

   - Это правда, лифты находятся в нишах за углами, на предлестничных площадках. Их не видно, но... слышно ближний лифт, когда у него открываются или закрываются двери.

   - Значит, войти в ближний лифт или выйти из него незамеченным невозможно, а вот пройти незаметно по коридору в ночное время суток при слабом дежурном освещении можно? - Нет, нельзя. - Ну а как же тогда проникновение в опечатанный номер?

   - Я же вам уже сказала: практически невозможно, но теоретически...

   - А опечатанный номер находится, как раз, ближе к дальней лестнице, откуда и я поднялся, однако, вы меня не сразу заметили.

   - Почему вы так решили?

   - Книгу спрятали только тогда, когда я подошел к вам поближе.

   - Увлеклась... От вас ничего не скроешь... - расстроилась дежурная.

   - Должность обязывает. Но вы не переживайте, я вас не выдам. Мне ли не знать, что у каждого человека есть свои маленькие слабости. Объявляю вам благодарность. Спасибо огромное, очень помогли. Такие сотрудники, как вы, на вес золота! Так и передам.

   Женщина расцвела:

   - Вам спасибо, обращайтесь, чем смогу... - и вдруг перешла на шепот. - Ах... смотрите. Вот и он, явился в час назначенный.

   В коридоре показался длинноволосый мужчина: взглянув, мельком на нас, он стал, не спеша, удаляться в сторону дальней лестницы. На ловца, как говориться, и зверь бежит - подумал я и, быстро распрощавшись с дежурной, поспешил за ним, будучи почти уверен, что напал на нужный след. Меня таки распирал кураж, веришь, Наташа?

   - Верю, - ответила я. - Мне тоже этой ночью показалось, что я на верном пути, но... увы... Скорее всего, этот художник оказался обычным лунатиком или непризнанным гением, который мечтает прославиться, как только ему удастся найти и запечатлеть нужный ему сюжет. Вливает в себя приличную порцию спиртного и, взбудоражив свое воображение, выходит в полутьме на поиски неуловимой музы, а потом до утра творит очередные шедевры.

   - Ты близка к истине. Слушай, что было дальше: я настиг его со спины, закрыв ему руками глаза. Почему я это сделал? Объясняю - проверить его реакцию. Обычные люди в такой момент просто пугаются от неожиданности. Но если человеку есть, что скрывать, он всегда наготове и в экстремальной ситуации сохраняет хладнокровие, чтобы себя не выдать. Вспомни наших знаменитых разведчиков.

   - Так это же специально обученные люди, Олег! Что ты сравниваешь!

   - Подожди. Без ложной скромности, скажу, что испытал подобное на себе. Однажды в детстве нашалил изрядно и все время находился настороже, что родители вот-вот узнают о моей провинности, и был готов каждую минуту достойно принять наказание. В это время одному из моих недругов из соседнего двора захотелось меня напугать. Он подошел ко мне со спины в темной подворотне и, аналогично, закрыл мои глаза своими руками. Потом очень удивился, что я не закричал и даже не вздрогнул от страха. С тех пор я слыл среди местных мальчишек храбрецом, и никто не смел меня больше обижать.

   - Послушай, Олег, я давно поняла, что у тебя масса достоинств! Можно без лирических отступлений? С какой целью ты испытываешь мое терпение, в чем подвох?

   - Да, с терпением у тебя слабовато. А ведь, прежде чем докопаться до сути, приходится иной раз просчитывать множество ходов, прокручивать в уме различные комбинации, переставляя фигуры с места на место - это, как в шахматной игре...

   - Надеюсь, про шахматы мы поговорим в другой раз, - остановила я Олега, который, ухмыльнувшись, тут же перестроился на прежнюю тему:

   - Так вот, художник ничуть не испугался. Слегка покачиваясь, он развернулся и на меня повеяло запахом алкоголя.

   - Вы меня, верно, с кем-то спутали, - угрюмо произнес незнакомец. Небрежность в одежде, жирные волосы, слипшиеся в сосульки, небритое лицо, тусклый взгляд - все это подчеркивало состояние нездорового человека.

   - Возможно и так, - ответил я пространно.

   - Что значит, возможно? - рассердился больной. - Не злите меня. Разве вы не видите, я в расстройстве духа.

   - Думаю, немного спиртного поможет вам прийти в себя, - посоветовал я.

   - Хорошо бы. Только у меня не осталось ни капли.

   Сожалея, пьяница развел руками и поплелся дальше.

   - Разрешите вам помочь! - предложил я ему вслед.

   - Вы не можете помочь бедному художнику! - ответил он мне на ходу.

   - Вы художник? Тем более, я смогу вас поддержать.

   Бедолага остановился и спросил:

   - Вы смеетесь?

   - Отнюдь. Если сможете нарисовать быстро мой портрет, как это делают уличные художники карандашом или мелками, мне все равно, я смогу вас также быстро отблагодарить, и вы поправите свое здоровье. Не самое оригинальное решение проблемы для человека вашей профессии, зато эффективное. Не правда ли?

   Художник посмотрел на меня уже с интересом и предложил подняться к нему в номер на третий этаж.

   Дешевый номер, который он занимал, был похож на маленькую мастерскую, где на стульях, стоявших в ряд вдоль стены, я увидел пару картин, написанных в стиле абстракционизма. Воздух в комнате был пропитан запахом красок и растворителя, к которым примешивалось что-то еще - ужасно неприятное, вроде несвежей закуски. Непроизвольно я подошел к окну и настежь открыл его, чуть не уронив стоящий рядом мольберт с закрепленным на нем холстом. Холст был пуст.