Я старался вести себя как можно обычнее, чтобы не вызвать опасений. Ехал, спокойно посматривая на двигавшихся навстречу наемников. Потом достал котомку с едой, расположил ее на передней луке седла и стал в ней копошиться. Похитители сначала насторожились, но, когда достал оттуда кусок ветчины с пучком лука и начал с аппетитом его жевать, снова расслабились. Поравнявшись с фургоном, я кивнул наемникам и пожелал счастливой дороги. Они кивнули в ответ и провожали меня взглядами, пока проезжал мимо них. Приблизившись к махаратшцу, опустил руки в котомку, якобы для того, чтобы подобрать себе кусочек повкуснее, и в обе руки взял по стопке сякэнов.

Как только я вынул руки из сумки, время пошло вскачь. На миг в глазах махаратшца мелькнуло непонимание, потом глаза стали расширятся, а его рука потянулась к сабле. С выдохом я максимально резко метнул сякэны сначала левой, потом правой рукой и… чуть не промахнулся. Такой реакции от местного «араба» я не ожидал. Два небольших «веера» по шесть стальных звездочек метнулись к лицу противника. И только две звездочки из второго «веера» достигли цели.

От первого «веера» «араб» уклонился вправо, одновременно потянув саблю из ножен. И даже от второго «веера» он почти смог уйти, качнувшись в обратную сторону. Но две звездочки его достали. Одна воткнулась в районе правого глаза, вторая впилась в шею. Махаратшец вскрикнул, откинулся назад и рухнул с лошади. В это время я, ударив ногами по бокам Хайри, уже проносился мимо последнего наемника, одновременно надевая шлем. Разъяренные крики стегнули в спину.

Я принял немного вправо от дороги, вскидывая щит на левую руку, а правой доставая сулицы. Сколько получится зацепить. Ухватил три. Перекинув две в левую руку и изготовив третью для броска, послал Хайри по кругу против часовой стрелки, чтобы оставить противников по левую руку, а мне удобнее было бросать. Рассказывать все это долго, но на самом деле прошли считанные секунды.

Повернув свою лошадь, едва успел вскинуть свой щит. Сулица ближайшего наемника смачно воткнулась в верхнюю его часть. Удар был так силен, что я покачнулся в седле. Адреналин кипел в крови камчатским гейзером. Общая диспозиция фотоснимком «отпечаталась» в моем мозгу. Ближайший наемник был от меня в десятке метров и снова готовился бросать, а метрах в сорока ко мне галопом неслись два оставшихся похитителя. Милоша с сыновьями пока не было видно. Ближний ко мне варниец снова бросил и снова я смог принять сулицу на щит. И второй вражеский дротик остался в щите.

В ответ одну за другой метнул все три сулицы, которые держал в руках. Первые две целил в наемника, но тот умело отбил их щитом, пуская по наклонной так, что они не воткнулись в щит, а срикошетировали. Видя это, третий метательный снаряд запустил в лошадь варнийца. Сулица глубоко вошла в незащищенный бок лошади. Та отчаянно заржала и рухнула в траву. Наемник ловко соскочил с нее, доставая топор. Я хотел набрать дистанцию между собой и похитителями, но не успел. За то время, пока возился со своим соперником, ко мне успели приблизиться остальные похитители. Я едва успел заметить, как они метнули свои дротики, и прикрылся щитом. Обе сулицы впились в многострадальный щит. Я почувствовал, что не смогу удерживать его. Слишком большой вес оттягивал руку.

Сбросив щит, я соскользнул с седла, отгораживаясь от врагов своей лошадью. Это дало мне секундную передышку. С обеих сторон от Хайри выметнулись два всадника с угрожающе занесенными топорами. Я успел выхватить шашку и вакидзаси, сразу метнувшись в сторону одного из всадников. К сожалению, я не был обоеруким бойцом. В данный момент просто использовал вакидзаси как дагу, раз уж со щитом пришлось расстаться. Сумев парировать удар топора, подставив шашку под его рукоять, я одновременно сделал мощный рез вакидзаси по коню противника. Лошадь встала на дыбы и с жалобным ржанием стала заваливаться. Этот наемник, как и первый, ловко соскочил со своего скакуна, одновременно нанося еще один удар. Я сумел отвести топор вправо и сделал перекат в сторону, пытаясь набрать хоть какую-то дистанцию.

Вскочив на ноги, увидел следующую картину: прямо передо мной находились два пеших наемника, за их спинами галопом приближались три всадника, это были Милош с сыновьями, а слева от меня заходил для атаки конный варниец. Он и заметил спешащую подмогу. К сожалению, неожиданная атака сорвалась. Громко закричав, привлекая внимание товарищей, он ринулся в сторону приближающихся всадников, одновременно доставая сулицы. Один из пеших наемников поспешил ему на помощь, а я остался один на один со своим противником.

Наемник, умело нанося удары топором, начал меня теснить. Краем глаза я успел увидеть, как конный варниец метнул сулицу, которая насмерть сразила коня Предрага, младшего сына Милоша. Конь вместе со всадником кубарем полетел на траву. И Предраг не встал. Больше я ничего рассмотреть не успел. Варниец просто не дал этого сделать. Пришлось полностью сосредоточиться на поединке со своим соперником. Вроде и было у меня полное преимущество в вооружении, но пока ничего не получалось. Противник скупыми движениями уклонялся от моих ударов и сам серьезно угрожал своим топором.

Что-то было не так. Что-то мешало. Наконец я сообразил, что дискомфорт создает вакидзаси в левой руке. Не хватало мне ни умений, ни опыта, для действий двумя клинками. Даже если клинок в левой руке используется только для защиты. Я резко отпрыгнул назад, разрывая дистанцию и отправил вакидзаси в ножны.

— Что, большой мальчик, сдаешься? — глумливо ухмыльнулся наемник, который, как и остальные, был на голову ниже меня. — Папа купил доспехи и ты решил поиграть в героя?

— Не бойся, сложи все в красивую кучку, — продолжил издеваться похититель. — Попроси меня старательно о милосердии. И я, быть может, не стану тебя убивать.

Я молча использовал эту передышку, стараясь максимально отдохнуть и сосредоточиться. Ну не уважал я людей, которые начинали заниматься самолюбованием и фонтанировать речами в таких ситуациях. Пока наемник сбивал дыхание, пытаясь как можно больнее уязвить мое самолюбие, я пришел в себя и приготовился к продолжению боя. Вдох, выдох, вдох… пошел!

Быстрый росчерк темного клинка заставил отпрыгнуть варнийца и прекратить словесную диарею. Разве многие часы тренировок прошли зря? Разве зря дед Самуил самозабвенно занимался со своим внуком? Нет! Сдохни, тварь!!! Я планомерно наращивал давление на противника, меняя углы и уровни атаки. Ухмылка давно покинула лицо варнийца.

Шашка, как живая, хищно шипела, разрезая плотный воздух, и уже начинала нетерпеливо повизгивать. Справа… слева… ноги… шея… бок… бок… НААА!!! Последний удар сверкнул темной молнией на уровне шеи и, наконец-то, достал свою жертву. Клинок перерубил шею почти до хребта.

Вдруг я почувствовал какое-то движение за спиной. Рванувшись, начал резко уходить вниз и в сторону, но мощный удар просто ошеломил меня. Все-таки, устояв на ногах, я успел подставить правый наруч под следующий удар боевого топорика. Шашка вылетела из руки, но сталь наруча выдержала. Правда, удар был такой силы, что топор по инерции соскользнув по наручу, обрушился на мою грудь. Защитная пластина на груди уцелела, но, несмотря на бахтерец и стеганку недостижимого в этом мире качества, боль была нестерпимой. Я с трудом устоял на ногах, но не мог ни вздохнуть, ни пошевелится.

С исказившимся от ярости лицом наемник, а это был, конечно, один из наемников, ударил обухом топора мне по шлему. Я рухнул на траву как подкошенный. Сознание начало медленно уходить. Я еще успел увидеть, как противник наклонился, стащил с меня шлем и занес топор для завершающего удара. Потом неожиданно у варнийца из глаза вынырнула стрела, на меня плеснуло кровью, и я отрубился…

Очнулся я от неприятной тряски. С трудом разлепив глаза, увидел над собой полотняный полог. Палатка? А почему тогда трясет? Фургон! Я лежал в фургоне наемников. Резко почувствовал сильное головокружение и тошноту, очень хотелось пить, а тело невыносимо болело. Причем, кажется, что болело все: грудь, руки, голова….