— Отпусти, — говорю, стоит только перешагнуть порог ванной комнаты. Когда Доминик не слышит меня, легонько бью его по плечу. Он дико это ненавидит, но проигнорировав мои слова, не стала сидеть, сложа руки. — Да не сделаю я ничего, отпусти меня, наконец!

— Сиди молча, — цедит сквозь зубы и крепче вжимает пальцы в моё тело.

А для меня это действует как спусковой крючок.

Воспоминания вихрем проносятся в голове, заставляя вернуться в прошлое. И взглянуть на все сцены, связанные с этой комнатой. В которой Доминик трахал меня, прижимая к стене, и к тумбе. Ко всему, что было в этой комнате.

Страх только подталкивает меня к безрассудным действиям, и я снова кричу, боясь, что Ник снова возьмёт меня.

— Отпусти!

Но как бы не кричала, на пол он меня не ставил. Зато затолкнул в душевую кабину, стоящую недалеко от ванной, и грубо посадил на пол. Включил холодную воду, сразу же подрубая горячую.

Но несколько секунд под холодной водой уже отбило всякое желание купаться. Как и назойливые мысли, о том, что мог сделать этот мужчина.

Вскочила на ноги и попыталась протиснуться сквозь тело Форда, но тот только оттолкнул меня и заставил больно удариться спиной о кафель. От боли и струящейся из душа воды, зажмурила глаза.

— Блять, Бель, почему с тобой так тяжело? — слышу его слова, произнесённые сквозь сцепленные зубы. — Почему мне каждый гребанный раз приходится применять силу?

— Да потому что ты меня не слышишь! — выкрикиваю, открывая глаза. — Сколько можно игнорировать мои слова и делать всё по-своему? Я устала, Доминик! Ты решаешь абсолютно всё, и мне это надоело! И если ещё раз причинишь мне боль, сделаешь что-то против моей воли, я не выдержу, ясно? И всё кончится не падением, а нечто другим!

Умирать, я, конечно же, не собиралась. Ведь теперь уверена, что ребёнок в моём животе будет жить. И убивать его вместе со мной, когда у него есть шанс на существование, я не собиралась.

Но вместо ответа чувствую на запястьях резкую боль, создаваемую руками Доминика, которыми он схватил меня.

— Какая же ты мерзкая, Бель, — выплёвывает мне в лицо и толкает, отчего я чуть пошатываюсь, но не падаю, схватившись за полку.

Оседаю на пол, не сумев больше стоять на ногах. Откуда в этом человеке столько силы?

— Я спасаю ей жизнь. Разрешаю оставить ребёнка. Даже готов был обеспечить ему будущее, вырастить, а что получаю взамен? Моя жена решает пригрозить мне своей жизнью! Обалдеть! — демонстративно возмущается,

— Убьёшь себя, потянешь за собой ребёнка, которого так хотела. И что теперь? Если ты так просто готова расстаться с ним, я дам тебе шанс. Без проблем! Запишу тебя к врачу на аборт, как тебе, а?

Моё лицо перекосило, и я сжала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

Не хотела этого признавать, но он был прав. Зря я закатила эту истерику. Но контролировать себя не смогла. Это было будто… Спонтанно и неосознанно.

— А что это с нашим лицом, а? Правда уши режет? Анабель, не забывайся, если я разрешил оставить тебе ребёнка, так же могу тебя и лишить его. Поэтому будь паинькой, и слушайся своего драгоценного мужа, — говорит напоследок и идёт к выходу из ванной.

Стоило ему только сделать пару шагов, он остановился у двери.

— Завтра у нас прямой эфир в одном шоу. Публике интересна наша жизнь, поэтому натяни на завтра улыбку и играй роль хорошей жены. К вечеру будь готова, мне нужно уехать до завтрашнего дня, поэтому дома меня не будет. С собой тебя взять не могу, зрелище не для таких неженок. Но не думай расслабляться. Теперь Николь и Оливер будут твоей тенью, и чтобы ты не сделала, мне будет это докладываться. Выкинешь что-нибудь, с ребёнком можешь попрощаться, ясно?

Я тихо всхлипываю и киваю.

Как только за ним закрывается дверь, ударяю кулаком о пол, и разрыдавшись, кричу.

***

Поднявшись с пола через полчаса, вдоволь накричавшись и наплакавшись, вышла из ванной комнаты, попутно снимая мокрую рубаху.

Надоело, просто надоело.

После этого шантажа с ребёнком, я с трудом смогу сыграть любящую жену. Что делать — не знала. Понимала, что завтра могу сорваться, да и вовсе послать Доминика в прямом эфире. А что, отличная идея. Что он мне сделает на камеру?

Вот и правильно, ничего. Ничего не сделает на глазах миллионов людей. Хоть это и обнадёживало, но идти против Доминика сейчас не собиралась. Просто слушаться и беспрекословно подчиняться.

Единственное, что может помочь мне сейчас сохранить ребёнка и не слететь с катушек.

Всё, взяла себя в руки Анабель, и перестань быть тряпкой!

Зайдя в свою спальню, на кровати обнаружила сухую одежду, и столик с вкусно пахнущей едой. Стоило только аромату коснуться носа, как живот заурчал, и быстро нацепив на себя лёгкое платье лимонного цвета, принялась за трапезу.

Николь в комнате не было, хотя Доминик сказал, что теперь она будет моей тенью. Но её здесь неоказалось, как и Оливера. Чтобы это значило? Долго зацикливаться на этом не смогла, полностью отдавая себя ужину.

Через двадцать минут, наевшись, взглянула на часы. Стрелки только-только подходили к двенадцати, и я приняла решение, что сидеть до завтрашнего вечера в четырёх стенах было для меня невыносимо.

Особенно после этого всплеска эмоций.

Надев белого цвета брючный костюм и босоножки, вышла из комнаты. Перед этим сняла бинты с головы, оценила повреждения, которых было не так много. Терпимо, хоть голова немного побаливала.

После всего произошедшего хотелось развеяться, и я не прочь бы сходить в моё самое любимое место, где могла проводить время целыми днями — приют для животных.

Доминик спонсировал его по моей просьбе, за что была ему благодарна. Именно поэтому могла там находиться безграничное количество времени, да и помогать персоналу. Заводить дома животных Доминик наотрез отказался, но разрешил мне посещать приют, чтобы не сидела дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да и образ прекрасной милой жены, которой не безразличны животные, тоже поддерживала.

Думала, что наконец-то расслаблюсь, но стоило только подойти к дверям особняка, как меня останавливает охранник, перекрывая своим телом выход.

Видимо, всё не так просто, как я думала.

— И что это значит? — спросила, удивлено смотря на действия персонала. Неужели Доминик реально решил перекрыть мне доступ к общественности? И угрозы про заточение в четырёх стенах было не шуткой?

— Миссис Форд, не разрешено, — слышу в ответ, и внутри меня закипает комочек злости. Не разрешено?! Я ещё и по разрешению ходить должна куда-либо?

Из-за злости хотелось схватить телефон из сумочки, набрать Доминика и знатно выругаться, но здравый смысл меня остановил.

Наладить отношения с мужем и вернуть доверие — вот что сейчас было в моих планах.

Развернулась от охранника и направилась в спальню, где переоделась и пошла в единственный уголок этого дома, где я бы хотела находиться.

Моя личная комната, в которой могла заниматься всем, чем душе было угодно. Это был мой творческий райский уголочек, где я занималась всем: рисовала красками, играла на пианино, плела из бисера, и делала одежду для кукол.

Мои маленькие страсти, о которых мало кто знал. Единственное, о чём знали многие — о моей игре на пианино. Порой Доминик приказывал сыграть какую-нибудь мелодию на вечерах, или даже спеть. Профессионального образования у меня не было, училась всему сама, но даже так получалось довольно неплохо, раз даже Доминик оценивал мои способности.

Было это редко, но хоть что-то.

***

Увлёкшись созданием дизайна одежды для куколок, которые никогда никто не увидит, я не заметила, как наступил вечер. Только когда услышала шаги за своей спиной, очнулась, возвращаясь в реальность.

Вздрогнула и обернулась, встречаясь взглядом с Робертом — братом Доминика.