— Почему ты так строг ко мне? Ничего серьезного не случилось. Я ранена, но все еще жива.

— Все еще, черт побери! — внезапно взорвался он, чуть не вскочив со стула. — Проблема именно в том, что такими темпами ты подохнешь раньше всех, — Бранденбург сделал над собой усилие, чтобы сбавить тон, но вместо спокойствия его голос выдавал едва сдерживаемую ярость. — Ты просто игнорируешь нынешние реалии. Тебе плевать на установленные правила просто потому, что ты считаешь себя слишком хорошей для них. Ты же у нас не убийца, верно? — зло съязвил командир. — У Гончей пасть в крови, чтоб тебя! А если ты все еще домашняя карманная собачонка, что любит всех и вся просто за их существование, тебе здесь не место.

— То есть ты хочешь сказать, лучше бы я не возвращалась?

Он откинулся на спинку стула и с хмурым видом протер глаза, приходя в себя. Заксен молчал некоторое время, но когда вновь заговорил, голос его был спокоен:

— Я хотел бы перестать волноваться о тебе зная, что ты в безопасности или хотя бы можешь постоять за себя. Здесь первое неосуществимо, а во второе я больше не верю. Одна мысль о том, что тебя прирежет какой-нибудь мудак из переулка, выводит меня из себя.

— Тебе стоит перестать так беспокоиться обо мне. Я уже не могу и не хочу возвращаться наверх. Вместо того, чтобы жалеть о своем решении, я научусь… Научусь быть жестче. Я приму ваши… наши правила.

— Ты говоришь это лишь для того, чтобы успокоить меня и поскорее закончить разговор, — раздраженно кинул командир. — Такими темпами он ни к чему не приведет, — вздохнул мужчина. — Я перенаправлю тебя на административную работу. Ты больше не будешь патрулировать улицы.

— Что? Но почему? Ты и так дал мне безопасный район, и у меня не было проблем там. Я ведь влипла в свое свободное время, а не провалила работу.

— Я не верю, что в один миг ты можешь откинуть то, к чему привыкла за годы жизни в Верхнем мире. Ты медленно адаптируешься. Если бы не помощь посторонних, тебя бы давно сожгли в печи.

Вторая группа…

— Нет. Я не согласна с таким раскладом. Если и назначать меня на административную работу, то лишь за заслуги, а не за слабость. Тем более так ты заберешь место у того, кто его действительно заслужил. Я не один год патрулирую улицы и ловлю преступников, и здесь хочу заниматься тем же, раз уж мне изначально дали такое задание. Я не хочу забирать чужое место, когда сама в состоянии справиться с физической работой. Ты сам говорил, что я нужна тебе на активных позициях, так позволь мне теперь остаться там, — едва не вымаливала я.

Командир задумался. Он молча смотрел на меня и думал. И думал. И думал. Мои нервы были на пределе.

— Хорошо, ты останешься на своем посту, — наконец сказал он.

Да, победа!

— Спасибо!

— Но не думай, что избежишь наказания, — ледяной голос разбил вдребезги мою мимолетную радость. — Через пару дней, когда боль станет меньше, я дам тебе особое задание. И две недели после больничного ты будешь работать на пункте.

— Две недели? Ты уверен?

— Это мой приказ, и он не обсуждается.

— Резонно. Я не буду противиться твоему решению.

— Это в твоих же интересах. На этом все, можешь идти.

— Есть.

Я подобрала трость и направилась к выходу. Командир зло чертыхнулся, послышался мощный удар, стоило мне закрыть за собой дверь. Лучше не попадаться ему на глаза в таком виде, похоже, Заксену тяжело смотреть на меня.

Я кое-как добралась до библиотеки, взяла с полки книгу и плюхнулась в кресло. Читать не хотелось, но я не знала, чем еще занять себя сейчас, когда я даже ходить нормально не могу. Я устало вздохнула и протерла глаза, как командир недавно. Сегодня я должна была идти вместе с Заксеном в Либералитас, а место этого чуть не разругалась в пух и прах из-за ерунды. Наверняка и ему предстоит непростой день в чужом районе после столь неприятного утра. Подумать только, сколько нервов и сил отобрало такое незначительное событие.

— Ты вернулась, — Эрвин подошел ко мне и, кивнув на ногу, с участливым видом спросил: — Болит?

— Ну, терпеть можно. Не смертельно.

— Тогда ладно. Как все прошло у командира?

— Более-менее. По крайней мере ран больше не стало, — усмехнулась я. — Но меня сняли с поста на две недели.

— Еще легко отделалась, — улыбнулся парень. — Я даже не знал, чего ожидать, когда увидел его. Поверить не могу, что он так разозлился лишь из-за травмы.

— Я тоже.

— С другой стороны, наверное, его можно понять. Раз он помог тебе вернуться наверх, вы были близки? Никому не понравится, если дорогой человек попадет в неприятности. Хотя тут более уместно беспокойство, чем злость.

— Он разозлился потому что я позволила преступникам обмануть себя, из-за чего пострадала. Командир не один раз говорил быть осторожней, — я не сдержала очередного усталого вздоха.

— А, так вот, в чем дело.

— Тебя нужно было отстранить от патрулирования навсегда, — из-за шкафов вышел Гайтен и встал напротив, раздраженно глядя на трость у моей ноги.

— Снова прятался? — хмуро спросила я.

— Такая слабая и неразумная девчонка просто не способна выжить здесь больше двух месяцев, — Гончая проигнорировал мой вопрос. — Ставлю на то, что в следующем полугодии тебя здесь уже не будет. Раз командир так дорожит тобой, его ждет большая потеря. Хотя я совершенно не понимаю, что он нашел в тебе.

— Оставь меня в покое, прибереги желчь на кого другого. Что бы ни случилось со мной, тебя это не касается. Если ты вышел только чтобы унизить меня, просто заткнись и проваливай, не трепи нервы, — отмахнулась я.

У меня не то настроение, чтобы ссориться с ним и что-то выяснять. «Просто уходи уже» — раздраженно думала я.

— Да нет, я хочу поговорить. Заодно насладиться зрелищем, — ядовито ухмыльнулся Гончая.

— Боги, Гайтен, оставь ее в покое, — Эрвин закатил глаза и повернул Гончую за плечо к выходу, подталкивая в спину. — Идем уже, дай ей отдохнуть.

— Эй! — Гайтен вяло сопротивлялся и хотел было скинуть руку товарища, но хватка Эрвина оказалась крепкой, к тому же брюнет был на голову выше своего коллеги.

— Хорошего дня, Рут, — дружелюбно махнул мне Эрвин. — Увидимся.

— Да. И тебе хорошего дня.

Парень улыбнулся мне и вытолкнул Гайтена за порог, сам же скрылся вслед за ним. Я еще слышала их пререкающиеся голоса в коридоре, но не могла разобрать слов, слабое беспорядочное эхо голых стен надежно укрыло их обсуждение.

Похоже, все, что мне остается в ближайшие дни — ждать «особого» задания командира.

====== Глава 20. Наказание за слабость ======

Заксен сам пришел за мной, когда посчитал, что прошло достаточно времени, чтобы рана перестала так неистово ныть.

— Тистелла. Идем в архив, — приказал он.

Время едва перевалило за полдень, я была в комнате отдыха совершенно одна, когда пришел командир. Он стоял на пороге и ждал меня. Я отложила книгу, взяла трость и пошла за мужчиной. Мы молча миновали большой кабинет и пошли к архиву. Когда мы оказались внутри, Заксен отвел меня к столу, стоящему в конце зала среди множества шкафов и полок, набитых документами. Мне стало не по себе.

— Садись.

— Я буду работать здесь?

— Не работать. Учиться, — ответил Заксен. — Это твое наказание за беспечность. Ты перепишешь все документы, касающиеся гибели Гончих на службе. А после те, что касаются нападений, из которых Гончие вышли живыми.

— Но зачем?

— За тем, чтобы ты наконец запомнила, почему я прошу тебя быть аккуратнее.

Я посмотрела на ящик на столе, до отказа наполненный множеством папок с документами.

— Я должна переписать все это? — удивилась я.

— Да. От начала до конца.

— Я ведь не успею за сегодня.

— Продолжишь завтра. Твой больничный будет длиться еще несколько дней, я придумал, как потратить время с пользой. Если не успеешь закончить к началу работы, будешь приходить после смены. Делай, что хочешь, но документы должны быть переписаны. И я запрещаю просить помощи у кого-либо. Это твое наказание.