====== Глава 1. Новый этап ======
— Я ищу женщину. Ты когда-нибудь слышал о Рут?
Эльткрид рассмеялся и пожал плечами.
— Рут, значит… Вы должны сказать мне, как она выглядит. Я плохо запоминаю имена. Кто она? Ваша бывшая?
— Слишком уж молоденькая для этого. Если не знаешь ее — проваливай.
— Конечно. Прощайте.
— Тц. куда же подевалась эта девчонка?..
Раздражение росло все больше с каждым днем. Охота без добычи бесила, изнуряла, выкручивала наизнанку тянущиеся к жертве жилы. Натянутая струна терпения истончилась до предела, рискуя в любой момент взорваться и смертельно хлестнуть любого не вовремя подошедшего неудачника.
Заксен вернулся в штаб и закинул сумку в черные объятия своего кабинета. Он был все еще ужасно зол из-за неудачных поисков. Закс ненавидел впустую распылять силы на бесполезные вещи, а взращённая унылой службой скука бесила его еще больше. Нарастающий голод с каждой минутой умножал его ярость в геометрической прогрессии. Твердым тяжелым шагом Бранденбург направился в центральный район убежища. Его пристанище было одним из немногих приличных мест, где в такое время суток можно было получить пищу, алкоголь и бабу. Сегодня алкоголь его не интересует, а остальное…
Как только он открыл дверь таверны, многие посетители невольно вжали головы, силясь стать незаметнее, зарождающиеся споры на хмельную голову тут же иссякли, разговоры стали осторожнее. Заксена боялись и старались избегать обращать на себя его внимание. К нему спешно подошла немолодая женщина и учтиво поздоровалась:
— Доброй ночи, сэр Заксен. Номер два свободна, можете пройти.
— Хорошо. Принеси туда же чего-нибудь съедобного. И поторопись, сегодня у меня на редкость скверное настроение, — он скривился и пошел в небольшую комнату на втором этаже.
Заксен редко приходил в это заведение и никогда не принимал пищу в одном здании вместе с преступниками, сегодняшний день можно считать исключением из правил. Но в те вечера, когда он все-таки наведывался сюда, ему оказывали самый качественный и быстрый прием. Иначе и быть не могло.
Комната не представляла собой ничего особенного: отделанные светлым деревом стены, небольшой стол со стулом, старая тумба и более-менее сносная двуспальная кровать. Лучшего в убежище не найти, приходится брать то, что есть.
Заксен снял плащ и положил на тумбу, следом пояс и мундир, достал из кармана штанов блестящий квадратный пакетик. Мечи встали на законное место у ближайшей стены. Стоя у окна, командир не успел заскучать или погрузиться в свои тяжелые мысли, как дверь отворилась, и в комнату зашла хозяйка заведения. В руках у нее был поднос, содержимое которого вскоре оказалось на столе: салфетки, приборы, тарелка с тушеными овощами и хорошо прожаренным куском мяса, ломоть хлеба, кофейник и чашка. На тумбе рядом с одеждой оказался небольшой графин с водой и пустой стакан.
— К вам придут через пятнадцать минут, — учтиво поклонилась женщина.
— Хорошо. Держи оплату. И, Валлерит… научи их, наконец, «манерам», — Заксен почти прорычал последнее слово.
Валл еще раз поклонилась:
— Прошу прощения за моих девочек, сэр Заксен, они совсем недавно оказались здесь. После несчастного случая с Айдой и Миен… — она осеклась, вспомнив, с кем говорит. — Будет исполнено, сэр. — сказала Валлерит и вышла.
«Убийство с расчленением», — флегматично подумал Закс. Подобные случаи никак не могли его волновать. Не они, так другие. Потом еще кто-нибудь. Убить их мог кто угодно, пусть и сам Заксен. В убежище жизнь не имеет ценности, она считается утраченной и забытой еще там, наверху, перед входом в лифт, перед спуском в этот ад, полный призраков, некогда бывших людьми. «Такая незначительная вещь, как эта, и вовсе прошла бы мимо меня, если бы не я обнаружил тела». Они живут здесь, внизу, тут не спрашивают, кто и почему выкинул этот мусор. Ни расследований, ни похорон. Лишь единственная серая бумажка и уничтожение сломанных тел.
Заксен невольно вспомнил Рут. Маленькая, потерянная, наивная, упрямая, самоуверенная, бесполезная, раздражающая ненавистная девчонка, что вечно сверлит его своим твердым взглядом, прячущим в глубине рвущийся наружу страх. Такую, как она, хочется покорить, сломать, раздавить, уничтожить, обнажить так тщательно спрятанное отчаяние, показать его во всей красе, насладиться этим шоу. Зубы сжались сами по себе, губы искривились в жестокой ухмылке, глаза сверкнули яростным огнем куда-то в глубину его мыслей. Заксен настолько увлекся рисовавшимися перед глазами картинами, что опомнился, когда из-за двери показались испуганные карие глаза. Это была прибывшая две недели назад девушка двадцати шести лет. Бранденбург не помнил ни ее имени, ни причины ареста, но ни то, ни другое не имело никакого значения.
Девушка вошла в комнату, когда командир пил воду после приема пищи и хищно улыбался собственному воображению. Ее страх перед Бранденбургом в этот момент достиг пика. Она чуть не упала в обморок, но заставила себя устоять, наученная тем, что неповиновение и проявление слабости ведут за собой плачевные последствия. Она всегда была робкой и стеснительной и сейчас, как и в Верхнем мире раньше, носила рубашки с высоким воротником и длинные юбки, что, учитывая ее новую «профессию», выглядело слишком смешно, чтобы быть правдой. Про себя Закс назвал ее шлюшка-глаза-в-пол.
Заксен ухмыльнулся при виде этого несчастного создания, что сегодня должно потакать его желаниям. Но все-таки эта девушка не плоха, она не вызывает у него неприязни или кровожадной жестокости. Вот только до сих пор ни черта не умеет.
Командир разочарованно фыркнул, развернул стул, сел на него и облокотился о стол, скучающе глядя на жертву перед собой.
— Приступай, — спокойным, но твердым тоном сказал мужчина.
Миниатюрная светловолосая девушка подошла к командиру на ватных ногах, села перед ним на колени. Она тихо выдохнула, стараясь не быть услышанной, и потянулась к ширинке штанов. Острый цепкий взгляд командира заставлял ее желать только одного — покончить с этим и убежать как можно скорее. Чтобы его не видеть, она закрыла глаза, когда коснулась губами головки члена. Неуверенными движениями обвела головку языком, взяла ее в рот, лаская губами и языком восстающую плоть, действуя слишком медленно и неловко, чтобы это его устроило.
— Ты шлюха или бревно? Делай уже хоть что-нибудь, — рыкнул Закс на запуганную девчонку.
Она дернулась в страхе, но сразу же снова прильнула к нему, судорожно провела языком от основания до головки, вобрала в рот больше, помогая себе руками, аккуратно надрачивая разгоряченный член. Она старалась как умела, как никогда и ни для кого. Ее горячий язычок плавно скользил вдоль вздувшихся вен, увлажняя плоть как можно больше, губы мягко обхватывали головку, задевая чувствительные точки. Обильно смочив член, круговыми движениями ласкала его обеими руками, отпрянула на секунду, только чтобы посмотреть на реакцию мужчины. Брови, как обычно, сведены, но глаза закрыты, он не возмущается. Кажется, сейчас его все устраивает. Девушка расслабилась и продолжила с еще большим усердием. Спустя пару минут она подзабыла, кого ублажает, движения становились все увереннее, слабость в руках и ногах прошла. Девушка постепенно ускоряла темп, шла по нарастающей, вбирая все больше и больше, лаская его почти во всю длину. Она сама неожиданно для себя начала получать удовольствие от процесса, как внезапно крепкая рука схватила ее за волосы и настойчиво надавила, заставляя проглотить до основания. Девушка вскрикнула от удивления, но тут же замычала, когда властные мужские руки обхватили ее голову и стали резко и грубо насаживать на горячий член. После нескольких быстрых фрикций девушка отпрянула, откашливаясь.
— Когда ты уже научишься, черт возьми? — Заксен встал и, потянув девушку за воротник рубашки, швырнул на кровать. — Раздевайся. Быстро! — приказал он, вскрыв лежащий на тумбе пакет и натянув резинку.
Еле сдерживая подступившие от снова проснувшегося страха слезы, она сняла рубашку, юбку и бюстгальтер, бросила их на пол. Страшнее всего был последний шаг — открыться этому жестокому, нетерпеливому и грубому мужчине. Девушка отодвинула край трусиков, облизала холодные от страха пальцы и смочила ложбинку, опасаясь, что его не будет волновать такая вещь, как ее боль.
