Выкачать из себя кровь… На первый взгляд кажется странным, но если ты боишься, что по твою кровь кое-кто придет… кто-то с острыми зубами…
Faas. Страх. Страх пропитал здесь все. Faas, paak, dinok.
В одной из комнат она набрела на остатки некой экспедиции и призадумалась. Рюкзак, в котором догнивала среди тряпок некогда полезная для здоровья морковка, сохранные, еще не убитые ржавчиной инструменты, книга недавних времен…
Любопытно. Сами пришли или Вальдар направил? Скольких же он послал за треклятыми сосудами?..
В полном лиан закутке, где из дыр в потолке радостно светило солнце, пробудился рогатый драугр. Разобравшись с ним, Эль подняла его обратно, решив, что соратник ей не помешает, и устремилась к постаменту в углу, где хранилось искомое.
Бутыль была увесистой и определенно легко билась. Придется быть поосторожнее, с неудовольствием поняла Эль и вернулась за чужим рюкзаком. Сунув бутыль к морковке и набив рюкзак ветхими тряпками, валявшимися тут и там, она наконец-то обустроила сосуду надежное гнездышко и пошагала дальше, ведя за собой недовольного драугра.
В новом зале снова нашлись свидетельства экспедиции. На столах красовались сыры, хлопчатник, зелья регенерации и Эль вспомнила манеру альтмеров обустраиваться на местах. Потом она вспомнила вечную борьбу Фаральды и Нирии за изысканность в жизни Колледжа, а заодно и то, что обещала набрать для Толфдира ингредиентов под палящим солнцем тундры.
Сунув сохлый белый цветочек в карман, чтобы не забыть, она напустила драугра на местную охрану, а сама взялась за сыр. На удивление он был еще вполне съедобен.
Когда ее телохранитель управился с врагами, она прошла дальше и там нашла куда более любопытный антураж. По стенам висели в колодках скелеты и еще один остов лежал на каменном столе в засохшей луже крови. В углах громоздились ворохи гробов - редкая вещь в курганах, где встречались все больше урны да ниши, - а на видном месте стояли дыба и железная клетка. Кто-то явно занимался здесь некромантскими опытами и притом, судя по крови, не так давно.
Еще одна комната, некогда, вероятно, служившая Хевнораку рабочим кабинетом, порадовала ее россыпью книг - “Жизнь Уриэля Септима Седьмого”, россказни о Барензии, “Ошибка Талоса”. О да, несомненно, любимые книги драконьего жреца, почившего тысячи лет назад. И, видимо, она должна поверить, что все эти скелеты и дыба в предыдущем зале - тоже его имущество.
Эль покачала головой, гадая, кто же такой Вальдар и что за дела у него были с Хевнораком, на которого он так старательно клеветал. Но без сосудов призрак с ней говорить не станет, так что пора бы найти оставшиеся.
Она углубилась в катакомбы, задаваясь вопросом, куда подевалась экспедиция любителей хлопчатника. Гнездо гигантских пауков, раскинувшееся на немалый зал, заставило ее заподозрить, что именно сюда-то приключенцы и подевались. И если так - что ж, поделом…
Прорвавшись мимо паутины, Эль нашла еще один сосуд и углубилась в катакомбы, петлявшие так и сяк. Дорога привела ее к Залу Историй и железному когтю, сохранявшемуся на постаменте. Отперев тяжелую круглую дверь, она проникла в святая святых и там схватилась сразу с несколькими драуграми, не выпуская из виду третью бутыль на пьедестале. За пьедесталом, укрытая решеткой, шуршала Стена Слов.
Покончив с врагами и добравшись до Стены, она прочла: “Здесь лежит Ингнавар Призрачный Медведь, который искал славы на ратном поле скорбей, но вместо этого нашел смерть и бесчестье.”
Эль грустно перечитала надпись и подумала, что это мрачное послание мог бы начертать сам Хевнорак, узревший, во что превратился их мир. Страх поглотил его, страх выжал кровь из его жил - faas, faas…
Пора избавить его от этого жалкого существования.
Она вернулась обратно в главный зал с саркофагом, где ее уже ждал Вальдар.
- Говори, страж, - повелела она. - Ты старательно убеждал меня, что это чудовище нужно убить, но мы оба знаем, что дело не в этом.
- Я пробудился на исходе лета, - признал он. - Он поднял меня из смерти и приказал ждать.
- Кого?
- Драконью кровь.
- К вашему счастью, - сообщила Эль, - я не тот дракон, что мог бы сюда прийти. Но я именно тот дракон, который вам нужен.
- Он ожидал шезаррина. Он сказал, что это лучший исход.
Про себя она удивилась столь странному выбору, но потом окинула взглядом мрачный храм и удивляться перестала. Затянувшаяся не-жизнь и вечный страх стать окончательно проклятым определенно казались жрецу куда хуже шезаррина.
- Что ж, - вздохнула Эль и стала раскрывать рюкзак с бутылями. - Пора его призвать. Хватит ему болтаться по кургану.
- Опустоши сосуды в чашу перед троном, - сказал дух. - Я призову его обратно к телу.
Эль подошла к тяжелой каменной чаше и начала выливать бутыли одну за другой. Густая кровь, не свернувшаяся за тысячелетия, блестела в свете вечных огней. Настало время завершить эту трагедию…
Вальдар повел руками и статуи вокруг саркофага затрещали молниями. Каменные стражи, веками хранившие несчастный остов, завершили свой дозор, крышка слетела прочь и тело воспарило, выгнутое, как лук. Эль целеустремленно двинулась к гробнице.
Хевнорак повернулся к ней, блестя в свете огней тяжелой маской.
- Он все еще жив? - холодно и безголосо, как сквозняк, просвистал жрец и Эль поняла, что он говорит о Харконе.
- Жив, - кивнула она.
- Тебе его не спасти, - мстительно прошептала маска. - Krosis - вот его удел.
- Это решать не тебе, - спокойно сказала она, понимая, что не осудит жреца за злопамятность. Все-таки у него были причины пожелать своему главе некоторую долю несчастий.
- Темные волосы, - вдруг сказал Хевнорак, обращая железный лик к высоким сводам зала. - Темный мир. Три Свитка, три души, три обмана. Нет спасения… Krosis.
- Ты о чем? - забеспокоилась она, поневоле различая в словах жреца тяжелый рокот судьбы.
- Я не знаю, - маска беспомощно обратилась к ней и прошептала: - У меня больше нет слов. Над тобой крыло Акатоша… Забери меня.
Эль закрыла глаза, собираясь с силами. Еще одна душа поселится в ее разуме, еще один клочок безумия и скорби. Весь этот мир - лишь ратное поле скорбей…
Она подняла руки и положила их на древнюю сухую голову, укрытую истлевшим погребальным покровом. Душа скользнула к ней, пустая, легкая - ни слов, ни воспоминаний, ни следов проклятия, державшего ее на земле. Эль не хотела смотреть, как рассыпается охваченное огнем тело и падает вниз опустевший доспех. Увы, она могла не смотреть, но не могла перестать слышать.
- Благодарю тебя, - раздался позади голос. - Теперь я могу обрести покой.
- Вальдар, - произнесла она, так и не повернувшись. - Ступай с миром, страж Валтума.
Она уложила доспех обратно в саркофаг и забрала посох, некогда погребенный вместе со жрецом. Надо бы вернуться в Волкихар, подумала она. Спрятать все это в тамошнем подвале - и маски, и оба посоха…
А перед этим набрать хлопчатника. Ведь обещала же Толфдиру и к тому же после всего пережитого ей хотелось на солнышко - приникнуть к простому, понятному, успокоительно повседневному. Пророчество, напоследок изреченное Хевнораком, напугало ее, и страх, все еще разлитый в кургане, начал проникать и под ее кожу.
*
Вернувшись в Колледж, она обрадовала Толфдира мешком ингредиентов и выслушала зловещие слухи о том, что на Зал Дозорных вроде как напали. И убили, и спалили, и, кажется, даже вампиры.
- А на что они рассчитывали-то? - рассудительно изрекла Эль. - Если ты на весь свет объявляешь себя охотником на нежить, живи в храме. Иначе рано или поздно нежить сама за тобой придет.
- Недобрая ты, - попеняли ей коллеги. - Дай нам сигильский камень.
- Не дам, - уперся архимаг. - Может, позже. А сейчас я его изучаю.
- Ты? - фыркнул Финис.
- Да, - не смущаясь, отвечала она. - Работаю вдумчиво и внимательно.
Камень тоже надо бы спрятать в Волкихаре, подумала она с тревогой. Мало ли. Не было у нее доверия человеческому здравомыслию, да и эльфийскому тоже.
