Будто подслушав ее мысли, Партурнакс снова хохотнул, а потом соскочил со своего насеста, отчего содрогнулось пол-Совнгарда. Стремясь отвлечься от бесплодной тревоги, Эль кивнула на Стену и спросила:
- Что на ней написано?
Время для таких вопросов было явно неподходящее, но ведь другого-то не будет!..
- Ты и сама это знаешь, - величественно отвечал ей дракон.
Она неверяще посмотрела ему в круглый глаз, вспоминая свои прежние размышления, и выдохнула:
- Не может быть. Не верю.
- Это уж как угодно, - гордо отклонил он ее лепет. - Но посмотрим правде в глаза, в тот день Алдуин был не в духе… Что ж, - встряхнулся он, - нам пора. Изволь гордиться. Никогда прежде я не носил на себе смертных.
- О, - воодушевилась она. - Тогда… amativ!
Услыхав любимое геройское словцо, Партурнакс милостиво кивнул ей, приглашая к себе на загривок. Старый дракон старательно давил ухмылку, но она все равно лезла на вид, заворачивая углы его пасти крендельками.
Как же я люблю драконов, думала Эль, уносясь вверх к небесам. Как же прекрасно, что я сама дракон… И неужели там правда написано: “Вокруг дураки”?
Этот вопрос не давал ей покоя до тех пор, пока она еще была в состоянии разглядеть Стену Слов, оставшуюся далеко внизу, а потом вокруг был лишь свет - полный силы, полный знаний, преисполненный ясности и простора. Эль поспешно замкнула разум, избегая прикосновения к высшей мудрости. Осторожный дракон нутром чуял, что это может быть слишком опасно для таких, как она, - тех, кто все еще хочет продолжать смертную жизнь.
И паря там, посреди неясного плывущего пространства, глядя сквозь весь этот невыразимый свет, чувствуя, как возвращаются к ней пожертвованные искорки ее собственной души, она громко и отчетливо заявила:
- Не отдам.
Свет будто усилился, поманил покоем и она почувствовала, как все ее существо тянется к этой благодати, стремясь опустить щиты и барьеры. В сплошной белизне было не за что ухватиться, нечем себя подпереть, а блаженство-то - вот оно, прямо рядышком, и больше не надо бороться…
Помутившимся разумом она все еще понимала, что это вовсе не направленная против нее атака, что Акатош просто зовет свою частицу, заплутавшую на ратном поле скорбей, - зовет к себе, зовет домой. Но этот зов был так силен и сладок, что и она, невольный свидетель, не могла не откликнуться на призыв.
Нечто внутри нее собралось в тесный ком, уперлось, словно кость в горле, - упрямое, неподатливое, своенравное. Другая душа все еще была внутри: она не потерялась ни на пути через темный мир, ни среди радуг Совнгарда - и теряться в этом море покоя она тоже не собиралась. Тысячи лет не прошли даром, как и принятая из рук Обливиона тьма, и то, что прежде было искрой Акатоша, стало теперь чем-то совсем иным. Чем-то отдельным, изъятым из общности, существом, стремившимся к другой жизни.
И это существо пожелало ответить лишь на один-единственный призыв - на голос молодого и глупого дракона, на просьбу, прозвучавшую в чужом святилище: “Останься…”
Но сама Эль оказалась не такой устойчивой к манящему зову. И, чувствуя, что свет того и гляди унесет ее в свои глубины, она ухватилась за чужую душу, весомую, надежную, - так же, как когда-то, давным-давно, вцепилась в темноволосую голову, пытаясь похитить кроху знаний, - и наконец-то нашла себе опору в чужом упрямстве.
- Какие самостоятельные, - фыркнул сбоку Партурнакс.
- У нас дома нехватка драконов, - выговорила Эль, еле находя слова. - А вы ими расшвыриваетесь не глядя. Совсем не бережете. Не отдам.
С другого бока донесся иной голос:
- Отрезанный край обратно не приставишь. Пусть идет.
Она с трудом сумела повернуть голову, которой будто бы не существовало в этом светлом пространстве, и увидела гигантскую темную тень, странным образом не заслонявшую свет.
Неужели это и есть Алдуин?..
И чего он тут сидит, не всерьез возмутилась она. Ждет, пока герои завершат свою миссию спасения? Отобьют у врагов все души там, внизу?..
Хотя это уже не ее дело. Ей пришло время навсегда оставить Скайрим в прошлом и вернуться домой.
- Нам пора, - сказала она, изгоняя последние сомнения.
- Быть посему, - молвил свет так мягко, словно опасался развеять ее своим голосом по всем ветрам. - В добрый путь.
Благодарю, едва успела подумать Эль, но произнести вслух уже ничего не смогла. Ее словно скатало в тугой шар, который неведомые силы повлекли вперед и вперед - куда-то прочь из света, во тьму, которая была не тьмой, но чем-то большим. Когда-то Патриарх говорил ей о Великом Хаосе…
Патриарх. Если бы она знала его имя, чтобы позвать отсюда, из этой неизвестности; если бы он сам позвал ее, дал знак, куда лететь… mahfaeraak amativ, вечно вперед…
Тьма поглотила ее.
*
Заплутали в Великом Хаосе, думала она, плывя где-то в непознанном. Когда ее умыкнули в Нирн, дельце сладили быстро - рев, грохот, бес-переросток на левом фланге и вот мы уже на месте. А тут, извольте, - ковыляй сама, раз такая взрослая…
Она даже толком не понимала, существует ли она до сих пор или в этой безымянной тьме витают лишь обрывки ее памяти. Куда лететь, если нет ни карт, ни звезд; чем оттолкнуться от пустоты, когда нет тела, - а если оно все еще есть, то никак о себе не напоминает. Нет ветра, который мог бы ее подхватить, нет реки, которая принесла бы их домой…
Она вспомнила огромные белые цветы, распускавшиеся на лианах вдоль водопада. За тем водопадом прятался в недрах земли древний храм, где Патриарх прилег подремать тысячу-другую годков. Но столь великую силу не скроешь, не спрячешь, и цветы выдавали лежбище старого добродушного гиганта всем, кто пожелал бы понять и увидеть. Как и прочие драконы, Патриарх был склонен к некоторому кокетству, безвредному и безобидному, но когда он говорил, что сама мысль о его истинном имени способна породить в мире невиданные прежде цветы, он не слишком преувеличивал.
Великую силу не скроешь. Она светит где-то там, за гранью Хаоса, в пределах Порядка, и цветы распускаются у водопада, рожденные одной лишь мимолетной мыслью. Там бросала в небо столб света ее Башня, там жил ее зеленоглазый Остров…
Здесь, в этой неизвестности, где нет ни путей, ни дорог, все это казалось безмерно далеким, все лежало за горизонтом, который было даже не увидать. Но что, если здесь и не нужны дороги? Вдруг этот горизонт совсем рядом? Если она его не видит, как она может быть уверена, что он далеко?..
И до цветов - рукой подать…
Неведомое качнуло ее, подалось, расступилось и она ухнула в новую темноту, странно привычную и уютную. Всю свою жизнь она звала ее просто сном.
*
- Фр, фрр…
Разлепив сонные глаза, она смутно увидела рядом с собой великий трон, а на нем - сладко спавшего Патриарха, деликатно похрапывавшего под шорох ручья. Старый дракон даже во сне старался вести себя сдержанно и не загромождать мир избытком цветов, какими бы прекрасными они ни были.
Эль приподнялась на локтях и уставилась на него, не веря, что он настоящий. Она все-таки добралась? Или она никуда и не уходила?..
От последней мысли ее прошиб испуг. Если все было просто сном, то это значит… нет, не может быть! Ведь волосы-то - вот они, стриженые…
- Фрр, - дракон открыл один глаз. - С возвращением, юный Рыцарь.
- Здравствуй, - Эль собралась с мыслями и села на камнях, наконец-то замечая, что снова осталась без одежды. Видимо, протащить через Великий Хаос мантию архимага оказалось ей не по силам.
С этой потерей она могла смириться. Но удалось ли ей донести до дома иное, единственно важное, отвоеванное сразу у двух чужих богов?..
- Как прошло твое путешествие? - любезно поинтересовался Патриарх, укладывая рогатую голову поуютнее, а Эль внезапно заподозрила, что ее умыкнули в другой мир с его позволения.
- Прибыльно, - похвалилась она, надеясь, что это и в самом деле так.
- Новый опыт - это хорошо, - заурчал он сонно. - Новые драконы - тоже. Знай, что я приветствую твои начинания, дитя.
