Она понимала, что ответы лежат рядом, стоит лишь протянуть руку. Они прямо здесь, в этом черном Камне, блестевшем в свете свечи. Но как только она получит их вместе с его душой, ей придется идти дальше. Покинуть эту комнату, выйти за ворота замка, отправиться в мир, где стало одним Драконорожденным меньше.
Выйти за ворота. То, чего так хотел он и чего так не хотелось ей. Она исполнит его желание, конечно, исполнит. Просто немного позже… Она не находила в себе сил уйти сейчас.
Должно же было остаться хоть что-то, безнадежно огляделась она, видя вокруг себя лишь глухие стены. Наверное, если приглядеться, в этих камнях можно было бы отыскать трещины - в тех местах, куда били кулаком снова и снова, выплескивая гнев и отчаяние. Сколько веков в этом прижизненном склепе металась покалеченная душа и как он, наверное, ненавидел эти темные своды… А для Эль эта комната до сих пор оставалась спокойной гаванью, единственным местом в Скайриме, где не надо было скрывать ни себя, ни свою суть, ни историю.
И снова она изумилась тому, каким уютным местом ей кажется чужая тюрьма, - удивилась и даже немного усовестилась, но браться за Камень по-прежнему не спешила. Ему уже все равно - днем больше, днем меньше, не имеет значения. А она не уйдет отсюда, пока не поймет, что для нее здесь и в самом деле больше ничего нет.
Может, посмотреть в спальне?..
Она встала с места и пошла к двери, но на полпути остановилась, привлеченная витринами. Они стояли в густой тени и до того она просто не обращала на них внимания, но сейчас взгляд поневоле зацепился за блеск в глубине - нечто, спрятанное внутри, поймало свет из открытой двери. Не думая лишний миг, Эль взялась за витрину покрепче и сорвала крышку.
Внутри лежали странные на первый взгляд вещи: амулет с синим камешком и человеческая кисть, ободранная и окровавленная. Потянув наружу амулет, архимаг попыталась вызнать зачаровку и фыркнула. Амулет немного, совсем незначительно увеличивал запасы магических сил. Не та вещь, чтобы хранить в витрине…
А ободранная рука уж тем более. Зачем она тут, задалась Эль очевидным вопросом, а потом с замиранием сердца догадалась, что все же нашла прощальное письмо.
И, сорвав крышки со всех витрин, она наконец-то его прочла.
Жутенький амулет с птичьим черепом - взамен амулета Мары, символа брака. Тройное кольцо - семья из трех человек, и в числе этих троих отдельным бриллиантом светит маленькая дочка Серана.
А потом кровавая жертва ради ничтожного дара, ненужного могущества. И следом - Свиток Истерии. Эль покачала головой, оценив иронию. Свиток Истерии - истерика из-за Свитков… Изящно. И печально. Но не так печально, как то, что лежало в последней, четвертой, витрине.
Четыре окровавленных, мертвых сердца, по одному на каждую тысячу лет, по одному на каждую эру. Такой срок не укладывался в голове и представить себе эти бессчетные века не получалось. Глядя на эти сердца, она уже не могла винить его в том, что он утратил веру во все на свете - и особенно в то, что спасение возможно.
На ум ей пришла книга в трех томах, уложенная в уголок мастерской Валерики. “Фейфолкен”, история о служителе Ауриэля, бедняге, который заболел багровой чумой и лишился голоса, а потом, не в силах спастись от влияния зловредного даэдра, свел счеты с жизнью.
А ведь в мастерской нашлись и другие книги - книги, которых там не должно было быть. Большинство из них Эль не читала, но с некоторыми все же была знакома. Например, с ученым трудом о коварных огоньках, которые заманивают ничего не подозревающих путников к своей матери, опасной и холодной нежити. И книга о ледяных призраках, биче Скайрима, тоже была ей известна. Они прячутся под снегом, нападают исподтишка, и ты никогда не знаешь, где скрывается твой враг…
Огонек по имени Серана и в самом деле привел их к Валерике. А теперь, после клеветы и отцеубийства, и вовсе неизвестно, чего от нее ждать, сумрачно подумала Эль, гадая, кого следует благодарить за эти подсказки. Сам вампир их туда пристроил - или в дело снова влез Принц Безумия?
Она перевела взгляд обратно к столам и повнимательнее пригляделась к небольшим полкам, где стояли разношерстные тома. Уж если Харкон потрудился устроить намеки в витринах, то и книги тоже стоит проверить.
Она подошла ближе. На верхней стояли всего пять книг, подпертые тяжелыми подставками с Камнями Душ. Тома о двемерах, драконах, айлейдах - давно ушедших расах, живших в те времена, когда жил и он. “Безумие Пелагия”, “Адабал-а”… безумие и смерть, то, чем все кончилось. И дальше начиналась следующая полка, которая рассказала бы о жизни после жизни всем желающим понять эту немую загадку.
Здесь книги были подперты черепами. Пустые кости не больно-то годились для удерживания тяжелых томов, но вполне годились, чтобы символизировать собой следующие эры, которые Харкон встретил уже в виде нежити. Последний череп был сплошь в крови.
Эль потянула с полки самую последнюю книгу и почти не удивилась, увидев, что это Песни Возвращения, том пятьдесят шестой. Ураг ведь говорил об этом, упоминал о Померкшем Солнце…
Она перелистала книгу. Да, вот оно. Неся весть о гибели Исграмора, некий Асгейр пробежал “…от самых залитых кровью полей Померкшего Солнца.” А в конце говорилось совсем уж зловещее: “По всему Тамриэлю, куда доходила эта весть, темная, словно облако, затянувшее все небо от горизонта до горизонта, гасли яркие огни…”
И вот это вот Харкон додумался подпереть кровавым черепом. Но, с другой-то стороны, он был прав: а чем еще такое подопрешь?!
Разозлившись, она бросила книгу на стол. Свитки Довакин добыл, Дочь Хладной Гавани добыл, лук - и тот добыл. Теперь любая тварь будет способна исполнить пророчество, как только беззаботный Лейф отвернется.
Она покачала головой, не слишком надеясь на здравомыслие героя, который еще ни разу не проигрывал, и обратила внимание на колдовской свиток, придавленный томом Песен.
Свиток Ярости. Разумеется, чего еще ждать от провокатора. Всех разозлил - и добился чего хотел.
Эль вздохнула и потянулась за другими книгами. “Алдуин - настоящий”, “Надежда Редорана” - поучительная книга о том, как опасно полагаться на пророчества. И “Фейфолкен”, том второй. Поставить на полку третий, наверное, показалось вампиру чересчур очевидным.
Оставив книги в покое, она повернулась к Камню Душ и нехотя взяла его в руки, все еще не уверенная, что готова. Не зная, на что решиться, она так и пошла с ним в спальню, словно надеясь, что там ей Камень что-нибудь подскажет.
Спальня была такой же монастырски голой, какой Эль ее помнила. Никаких трофеев на стенах, никаких вещей на комодах. Пустой флаг и под ним - пустой гроб…
Воспоминание о том, как она вытряхнула его из этого самого гроба, сейчас казалось далеким, будто случилось века назад. Мир в ту пору выглядел иначе, потому что и был совсем иным. Тогда что-то начиналось, что-то волнующее, интересное, ни на что не похожее. И где оно теперь? Вот оно - хрупкий камень в ее руке.
Эль привалилась к стене под бойницей и сползла на пол. Глаза разрывало от прилившей крови. Так бывало почти всегда, когда ей хотелось плакать: слезы накатывали быстро и мучительно, вонзались в глаза изнутри, словно сотни мелких злых игл, и она ненавидела это чувство, ненавидела эту слабость и боль. Но что ей осталось, кроме этого?
Чужой бог похитил ее из родного мира, отобрал почти все, что составляло ее жизнь, а когда она нашла что-то близкое, у нее отобрали и это. Знают ли люди, как тяжело одному дракону найти другого? Знают ли боги?..
Один бог знал абсолютно точно. Один бог помогал ей с самого начала, он вручил ей вилку и пять с половиной дрейков, а она… она поверила Вультурьйолу…
Эль вспомнила шапку с ушами и наконец-то разревелась. Она плакала в голос, рыдала так же безутешно и горько, как в полузабытом детстве, а мозг лихорадочно крутил по кругу два безнадежно глупых вопроса: а если бы она не отправилась в Совнгард, а если бы выбрала шапку?..
