Джон изобразил вопросительный знак.
- Он так мило себя вел, - повинилась Серана. - Словно… словно ему не все равно. Словно он любящий отец, который рад возвращению дочери. Будто бы он смирился с солнцем и забыл о пророчестве. Он лгал, конечно… но я хотела верить и поверила. Мне захотелось его обрадовать и я сказала, что, возможно, солнце не обязательно должно быть врагом вампиров. Он заинтересовался, и я только в последний момент передумала говорить, что речь о тебе. Я лишь сказала, что узнала от тебя, что такие вампиры есть.
Джон пожал плечами и махнул рукой. Что было, то было, уже не исправишь, и к тому же Харкон в любом случае не собирался отпускать Драконорожденного, так что вина Сераны во всем проиошедшем была невелика. Разве что она могла бы и раньше рассказать об их сложном семействе и тогда Джон не вляпался бы, но… разве она и в самом деле могла? Как правило, разбалтывать все первому встречному - не самая лучшая идея.
- Значит, Сивилла Стентор вампир, - задумалась Серана. - Думаешь, она под шумок цедит кровь из Элизиф и шпионит для Харкона?
- Сивилла, - подала голос Арья, прожевав наконец особенно неподатливый кусок, - нелюдимая, циничная и неприветливая, но к Тириону относится с большой симпатией. И насчет тебя, братец, она весьма любопытничала, впрочем, кого этим удивишь.
Джон устало откинулся на спинку стула и повел рукой в сторону Арьи. Вот, вот об этом и речь, покачал головой он и написал:
“Валерика должна скрыться из Солитьюда. Сюда, например.”
- Я ей уже написала, - согласилась Серана. - Еще вчера.
Хорошо, кивнул Джон.
- Но что делать с Тирионом? - спросила Арья, давая голос его собственным мыслям. - Он знает про Солстхейм, про орден в каньоне…
- Вполне вероятно, что он что-нибудь кому-нибудь разболтал еще до нашего предупреждения, - нахмурилась Серана. - Даже сам того не желая. А не он, так Виармо. Я же сдуру представилась настоящим именем, когда пришла в Коллегию. Тогда я все еще думала, что… ладно, неважно. Если Харкон решит, что Тириону есть чем поделиться, он сумеет заставить его говорить.
Как заставил меня замолчать, подумал Джон и написал:
“Тириона тоже надо забрать из Солитьюда.”
- Насколько было бы проще, знай мы раньше, - вздохнула Арья. - Ладно, съезжу за ним и вернусь сюда. А вы пока двигайтесь вперед, к монастырю. Я вас догоню.
Сноу и Серана переглянулись и нехотя кивнули. Из всех возможных вариантов этот был самым разумным и наименее затратным по времени, хотя, конечно, Джон не мог не беспокоиться, что сестренку придется снова отпустить в свободное плавание - в особенности, когда ее пиратскому кораблику предстояло проскользнуть под бортом одного из фрегатов Харкона.
*
Арья нагнала их на подступах к Айварстеду, когда они уже спрятали костяную лошадку и шли пешком. Вести, которые принесла Безликая, поначалу звучали тревожно. Тириона нигде не было. Он исчез из Солитьюда, и ни в Коллегии, ни в Синем Дворце не знали, куда он подевался. Сивилла, впрочем, была на месте и вела себя как обычно.
- Я даже сунулась к ней с расспросами, - частила Арья. Джон встревоженно глянул на нее и она пожала плечами: - Было бы странно и подозрительно, если бы я поговорила со всеми, кроме нее. Она спросила, зачем мне Тирион, и я наврала, что дядюшка Шеогорат придумал мне загадку, а у меня мозгов не хватает, чтобы ее решить. Она сказала, что ж я у брата не спрошу, а я ответила, что ты куда-то удрал и вроде как собирался в Обливион по своим делам…
Джон схватился за голову, а Серана прыснула:
- Некоторые говорят, что в Обливионе насчитывается тридцать семь тысяч миров, - сказала она. - Пусть ищут.
- Я даже начала загадку рассказывать, - гордо заявила Арья. - Мне в книжке про это попадалось. Ваббаджак, говорю, о Ваббаджак… После этого она меня прогнала.
- Я бы тебя прогнала намного раньше, - призналась Серана. - А Ульрика? Про нее что-нибудь известно?
Арья довольно заухмылялась.
- Когда я вернулась в Убежище, она уже была там. Даже не знаю, как она смогла добраться туда быстрее меня. И кстати, она рассказала мне, что Тирион собирался в Винтерхолд, в библиотеку Колледжа.
И ты молчала, возмущенно глянул Джон.
- Здесь нет половника, - нагло заявила сестра, все еще не забывшая ему шишку, - ничего ты мне не сделаешь.
Насладившись гаммой эмоций на его лице, Арья легкомысленно махнула рукой, посоветовала не дуться и порадовалась, что, раз все прояснилось, наконец-то можно вздохнуть спокойно и заняться излечением болезного Довакина, который уже замучил ее выразительными взглядами.
Невзирая на слова Тириона о том, что на священную гору Монавен Обливиону хода нет, Джон все же попытался взойти наверх, но стоило ему подняться на какие-то пару сотен ступеней, как его начало крючить и корежить и от этой идеи пришлось отказаться. Учитывая, впрочем, то, что крючило исключительно его, а Серана стояла себе как ни в чем не бывало, дело было именно в алтарной крови, а не в вампиризме.
Смирившись с обстоятельствами, Джон отправил на гору обеих девушек, предварительно на всякий случай отобрав у Арьи все ее Розы и поедучие кинжалы, а взамен вручив Длинный Коготь.
- Он слишком тяжелый, - опять засомневалась сестра.
Лучше, чем ничего, пожал плечами Сноу.
- Не волнуйся, - утешила его Серана. - Я ее в обиду не дам.
Глаза у нее так и сияли. Янтарный огонь, свойственный всем волкихарским вампирам, сейчас казался отражением солнца в высоком ясном небе. Джон поднял голову и увидел, как далеко вверху, над вечной вьюгой, мелькнула крылатая тень. Серана тоже ее увидела и радостно заулыбалась, даже не пытаясь скрывать клыки.
Проводив девушек, он устроился на заснеженном уступе неподалеку от одной из каменных скрижалей, натыканных по всей горе, и приготовился к долгому ожиданию.
Ждать и в самом деле пришлось порядочно. День уже клонился к вечеру, когда на дороге появились Арья и Серана, а за ними - маленькая, но торжественная процессия монахов во главе с Арнгейром. Дедуля зачем-то тащил в объятиях здоровенный горшок.
Джона, конечно, наругали, спросили, как он дошел до жизни такой, а потом, не получив ответа, погнали вниз в деревню. Арнгейр, по-прежнему не расстававшийся с горшком, поселение раскритиковал, сказал, что энергетика тут не очень и вообще все не по уму, а потом снова обругал Довакина за то, что по его милости им приходится спускаться из мира горнего в тварный, где все на них глазеют, как на диковинку.
Но в деревне дед останавливаться не стал. Вместо этого он потащил всю компанию к кургану Погребальный Огонь и повелел довести их до драконьей стены.
- Кан, - довольно сказал старик, глядя на царапки. - Ну, хоть что-то здесь есть хорошее, в этом богомерзком месте. Садись на пол, - обратился он к Джону, указав на середину пространства перед стеной, и поставил перед ним горшок. - Хватит таращиться. Удивляешься, зачем он? Сейчас узнаешь.
Седобородые окружили Сноу с четырех сторон, рассевшись на расстоянии нескольких шагов от него, подобрали под колени полы своих монашеских одеяний и сосредоточились. Вертя в руках пустой горшок, Джон краем глаза видел, как девушки устроились в отдалении и Арья уже потянула из мешка какую-то еду. Страшненький Призрак сидел рядом с ней, внимательно наблюдая за происходящим.
Некоторое время монахи сидели молча. В тишине раздавалось лишь деликатное почавкивание Арьи и тихий плеск воды под мостом, а Джон чем дальше, тем глупее себя чувствовал. Но прежде чем ситуация стала совсем уж неловкой, монахи, не раскрывая ртов, завели одну низкую горловую ноту, пещеру прохватила дрожь, а Сноу заскучал по недавней тишине.
Тягучее пение стало громче, напористее; звуковые волны накатывались на Джона с четырех разных сторон, и алтарная кровь, до того покоившаяся в его груди, как ком застывшей смолы, пришла в движение. Сказать, что это было неприятно - все равно, что ничего не сказать. Первый, но явно не последний сгусток подкатил к горлу, протиснулся наружу, шевелясь и дергаясь, как умирающая крыса, и наконец плюхнулся в горшок, над которым Джон еле успел наклониться, когда спазм скрутил его в бараний рог.
